Я бы хотел свое выступление начать с одного исторического примера. В 1959 году я первый раз был за границей. Это был Всемирный фестиваль молодежи и студентов Вене. Были острые дискуссии. Был красивый город. Были дружелюбные люди. Наш переводчик-австриец попросил нас встретиться со своей мамой, которая очень хотела посмотреть на русских и побеседовать. Пригласил нас двоих в кафе. Мы пришли, пришла мама. Побеседовали. В конце беседы подошел официант и принес счет на четыре шиллинга. Переводчик положил шиллинг. Мы посмотрели, пришлось и нам положить по шиллингу, хотя наши финансы отнюдь не были рассчитаны на эту встречу. И потом положила шиллинг мама. Мы переглянулись, а переводчик сказал: «Я понимаю вас, но у нас каждый рассчитывается сам за себя». «И мама тоже?», — спросили мы. «И мама — тоже», — ответил он с неким вызовом. Конечно, мы были потрясены в то время. Не думали, что через 50 лет нас будут упорно приучать к тому, что мама и самые близкие люди не должны рассчитывать на участие, на помощь, на взаимность. А если и должны рассчитывать, то за особую плату.

У нас у всех на слуху газовые расчеты с Белоруссией — родной нам по вере, истории, культуре, с которой мы собрались строить единое союзное государство. И безжалостными расчетами почти похоронили эту идею. Наверное, об этом будут говорить. Я о другом — о том, что наше общество почти согласилось на разделение на бедных и богатых. Или точнее, на очень богатых и на очень бедных — нищих. В словаре Даля богатство определяется, как некое изобилие, избыток, а бедность — это недостаток, убожество, нищета и нужда. Понимаю, вряд ли кто из нас будет возражать против богатства и изобилия. Но когда это следствие неправедных трудов, грабежа, то избыток, излишество — это уже почти порок. Да не почти, а порок. Когда оно состоит из двух-трех замков, дворцов, трех-пяти яхт, из двух-трех самолетов, из собственного гладиаторского, футбольного клуба, то это уже грех и очень немалый.

Пока наши законодатели на это не замахиваются, но ясно, что когда в стране 30 или 60 процентов населения, а то и больше пребывают в нужде и нищете, то такого рода излишество остается грехом, с которым следует бороться.

А что наша литература? Продолжает ли она быть литературой совести, сочувствия к простому маленькому человеку? Как бы ни протестовала совесть, такой человек есть. Как она, литература, располагает свой вектор между богатством и бедностью, между совестью и бессовестностью, справедливостью и несправедливостью, благости и обольщения в том, что литература и литературный мир встает на путь борьбы, правды, добродетели, конечно, нет. Но есть те книги, которые позволяют спасти честь нашей русской литературы, ее святоносный ряд. Четыре года назад вышла книга Валентина Григорьевича Распутина «Дочь Ивана, мать Ивана».

Сколько же в ней было горечи, правды, предостережения, ошеломления от неправедности такого богатства, от бессовестности людей, воспитанных на рыночных ценностях. Писатель обращался ко всем нам, к обществу, власти, людям — остановите вторгнувшийся на русскую землю торгашеский, прикрывающий этнической спайкой беспредел! Остановите подкуп и бессовестность, взятку, коррупцию! Иначе будет беда. Беда и случилась, как вы помните. Многие читали: мать Ивана совершает самосуд, стреляет в этнического насильника своей дочери. Хотя, откровенно говоря, тут мог быть любой, безнациональный наглец, развратник и торгаш.

Мать идет в тюрьму, болит ее душа, болит ее сердце, но не болит она у следователя и судьи, не спохватывается общество и власть. Не так давно в миллиардном Китае, где разворачиваются процессы частнособственнического обогащения, повесть Распутина была признана лучшей книгой года. Так вот, прочти ее внимательно тогда наш обыватель, вздрогнет администратор, милиционер, предприниматель. Прочти ее тогда наш соотечественник с Кавказа или Средней Азии, не было бы многих стычек. Уясни он урок, возможно, не было и Кондопоги. Повысилось бы самоуважение граждан. Стало бы больше борцов за справедливость. Вместо того, чтобы бороться с вопиющим социальным неравенством, бедностью, коррупцией, с олигархической наглостью и культурным невежеством, приезжающих в Россию граждан, как, впрочем, и собственных — тоже, умело запускается кампания о русском фашизме, массовой ксенофобией. Понадобилось твердое слово Президента, чтобы потребовать место на рынке для коренного населения, чтобы приезжающие уважали законы и обычаи страны и земли их пребывания.

Валентин Григорьевич Распутин вообще обладает даром художественного пророчества. Вспомните «Прощание с Матерой». Он призвал к обществу — не сгоняйте человека с его укорененного родового места, не устраивайте уничтожение неперспективных деревень. Материализация, — так процесс этот уже назывался по проекту академика Заславской, уничтожила многие деревни, как нынче уничтожают малокомплектные школы. Ну, а «Пожар»? В 1985 году выходит повесть, и там была нарисована картина будущего расхищения всего того, что было в наших отечественных закромах во время перестроечного бедствия. Он сказал: кто больше всего радел об этом богатстве, тот был немой. А архаровцы, помните, так назывались те, кто хватал мешки, перебрасывал за забор, это будущие олигархи, сумели перебросить к себе через забор народное добро. «Пожар» предупреждал словами героя: врагов-то иноземных мы научились побеждать, а собственное ворье, к сожалению, нет. Правда писателя, к сожалению, не всегда видна людям и от этого ему горько. Валентину Григорьевичу Распутину, выдающемуся писателю нашего времени, в эти дни исполняется 70 лет. Не знаю, соберемся ли мы в таком составе на его юбилей, но давайте поприветствуем его от имени Всемирного Русского Народного Собора.

Нынешний год у нас — год русского языка, год сбережений и приумножений нашего богатства. Родная речь — это священная, духовная скрепа русской цивилизации, без которой нас просто бы не было. И мы обязаны бороться с его обеднением и вытаптыванием. Под фальшивым лозунгом дерусификации, как вы знаете, закрылись очень многие школы. На Украине, в Прибалтике, в Средней Азии русским людям даже не позволено учиться на русском языке. Стыдно признать, но эта эпидемия захватила и вытаптывает, сокращает программы по русскому языку и литературе в пределах самой России.

Все мы, в первую очередь, писатели, деятели культуры, соборяне обязаны отнестись к этому году, как к главному году нашей жизни в борьбе за русский язык. Правда, очень удивительно и прискорбно, что в Государственном комитете по проведению Года русского языка не оказалось ни одного писателя, ни одного деятеля культуры. Какой изящный маневр, чтобы отделить отечественную литературу от русского языка. Русский язык явился в полном смысле мостом для многих народов.

Ныне в наших СМИ поубавилось русофобии, но надо ведь еще и заметить положительное. Надо еще заметить и рассказать о том, что русский язык, русская культура единит народы и людей. В прошлом году в Дагестане, крае Расула Гамзатова был открыт памятник русской учительнице. Выбирали много представителей специальностей, работали в Дагестане вместе с братским дагестанским народом. Избрали учительницу, ибо с ее помощью через русский язык дагестанцы приобрели свой путь к русской культуре, мировой цивилизации. С помощью русского языка соединились 33 народа и создали свою Республику.

На митинге, посвященном открытию этого памятника, было сказано слово благодарности русскому народу. И с опорой на это утверждалось, что именно здесь, в Дагестане, началось по большому счету собирание страны, был дан отпор международным террористам. Именно здесь стало восстанавливаться единство армии и народа, нанесен смертельный удар по этническому сепаратизму. Вот одна из граней русского языка, которая стала средством не только культурного, но и духовного, цивилизационного, общественно-политического объединения, хранителем безопасности и целостности России.

Действительно, наш народ на протяжении веков создал великое богатство от Нестора-летописца, митрополита Иллариона, Дионисия, Рублева. Через все века, великий Ломоносов, Тредиаковский, Бортнянский, Пушкин, Гоголь, Достоевский, Суриков, Глинка, Мусоргский — золотой век нашего Отечества, перелом века — Толстой, Чехов, Блок, Репин, Скрябин. Революция, кажется, все вытоптано, уничтожено. Ничего подобного! Русская культура пробивается — Есенин, Шолохов, Прокофьев, Шостакович, Свиридов, Вучетич, Бондарчук, Твардовский, Распутин.

И вот на протяжении ХХ и ХХ1 века появилось племя разрушителей, извратителей, свергателей русской культуры. Они принимали разное обличье, шли под разными знаменами. Но главное для них было — низвергнуть, разрушить образец и образ и представить его в виде разлома, распада, то в рифмованных несуразностях, то в разорванных кусках мелодий, то в черных квадратах. Они передовые, прогрессивные, революционные, современные, во имя грядущего завтра, как сказано в стихах начала ХХ века, во имя будущего растопчем искусство, сожжем Рафаэля, и объявим фальсификаторами Шолохова, эпигонами мировой культуры русских писателей и так далее. Эти неистовые ревнители, овладев печатью и средствами массовой информации, постоянно понижали уровень художественного восприятия, уровень понимания культуры. Это соответствовало и их уровню, в том числе. Но это и был социальный заказ на невежество масс.

К сожалению, нынче богатством великой культуры могут воспользоваться далеко не все. Массы не могут воспользоваться. В стране закрылось множество сельских, школьных библиотек. Билет в Большой театр стоит какие-то несусветные деньги, в консерваторию — до 1500 рублей. Разве можно туда попасть студенту? А мы ходили в оперный театр. Где взять такие деньги? Фонд библиотек пополняется плохо и не тем, чем нужно.

Невиданная пелена невежества опускается на страну. Она обеднена и не может пользоваться своим художественным богатством. Массовая культура подчиняет культуру, вносит свои суждения, играет на понижение, развенчивает святыни, оскверняет их. На первый взгляд, это стихийный процесс, — мы же не вмешиваемся в культуру. Но на самом деле коммерциализируют ее, обедняют. А поскольку надо получить прибыль — это единственный критерий и ценность для нашего экономического человека — то идет постоянная игра на понижение. Высшее измерение культуры, да и всего бытия, выводится из оборота и вместо них появляются подделки, которые умело раскручиваются до уровня шедевров. И эта коммерческая культура уже не может быть обращена к морали, ибо та ограничивает беспредел массовой культуры. Тут уже не может быть обращения к разуму, ибо он адресован к самой примитивной стороне человеческой сущности.

Я хочу сказать об одной важной, но парадоксальной части нашего бытия — рынок в его нынешнем проявлении делает бедной, а порой, нищей нашу истинную культуру. Ее повсеместная коммерциализация приводит к вымиранию или уходу на общественные задворки таких институтов высокой культуры, как библиотека, филармония, сельская школа, симфонический оркестр небольшого города. Мы имели самую читающую страну. Теперь 37 процентов, по информации на съезде книгоиздателей, заявляют, что они не читали, не читают и читать не будут. Разве это не воинственная нищета невежества?

В России перед всем миром всегда и в прежние времена была задача сохранения культурного слоя на планете. Весь мир ждет от нее не просто сопротивления мировому злу, но и сохранение культуры, не зависимой от рынка, культуры, которая позволит всему миру выжить одухотворенной святостью подвижничества, подвига «за други своя».

И если государство желает жить, оно неизбежно будет вынуждено строить свою жизнь на культурном слое высокого образца, не потакая низменному, рыночному, создавая издательства с государственной поддержкой лучших писателей, пропагандируя и поддерживая классическую музыку, школу национального пения, художественный реализм в искусстве. Неизбежно это произойдет. Если богатые не будут заботиться о доступности культуры для бедных, о доступности образования для бедных, неизбежны новые кондопоги, социальные конфликты и расслоения.

Думаю, что следующий вывод приведет в ужас либералов-рыночников, но от этого его истина, к сожалению, не уменьшается. Сегодня рынок довел критерии в культуре до самой низкой оценки. Он готов ее кастрировать, если она не коммерческая и самодостаточная, если она не приносит прямую финансовую прибыль. Рынок проявляет сегодня себя как самый отъявленный тоталитарист по отношению к культуре. Вот истинная для нее опасность.

Сегодня на Всемирном Русском Народном Соборе мы должны твердо сказать: если общество и власть не отринут чисто коммерческий подход к культуре, не заявят о борьбе за торжество высших ценностей, нас ждет всеобщее культурное обнищание, невежество, бедность духа. Наша культура не будет способна рожать не только гениев, но и просто талантливых людей с широким взглядом на мир, людей, способных открывать новые горизонты, людей нравственных. Мне представляется необходимым, чтобы Собор высказался за немедленное и решительное выдвижение национального проекта в области культуры, где были бы прочерчены основные линии движения общества и государства, в поддержку духовно возвышенной, национальной, гуманистической культуры. И проект этот должен быть не однодневным, а программой национальных приоритетов.