В начале своего выступления первоиерарх Русской Православной Старообрядческой Церкви изложил собственное видение нравственного состояния современного российского общества.

В частности, митрополит Корнилий сказал: «Среди заявленных на Соборе тем значится вопрос о миссии России в XXI веке. Считаю, что Россия только тогда сможет исполнить свое мировое предназначение, когда обретет необходимую духовную устойчивость. Мы же сейчас наблюдаем прямо противоположное. Русский народ после крушения атеистической идеологии оказался открытым всем идейным ветрам. Это привело его к состоянию духовной растерянности, что грозит социально-политической нестабильностью и утратой национального лица. Идейный разброд с неизбежностью привел к глубочайшему нравственному кризису. Могут сказать: народ наш грешил и раньше бесстыдно, беспробудно. Но вспомним Достоевского, который считал, что русский человек может тяжко грешить, даже опускаться до самых низин нравственного падения; но, пока он остается русским, он никогда не будет выдавать свой грех за норму, никогда не станет превозносить свои грехи, порок называть добродетелью. Ныне же у нас воцарилось умонастроение, согласно которому грех не только не считается таковым, но и подается как эталон поведения, свободного от предрассудков. Откровенная пропаганда всевозможных видов разврата достигла небывалых размеров. И все это подается под флагом защиты прав человека, его свободы. Но если понимать свободу как вседозволенность, как свободу оскорблять чувства верующих кощунственными выставками и карикатурами, то это не свобода, а прямое и неприкрытое насилие, насилие над духовным здоровьем человека, а прежде всего молодежи, еще не имеющей достаточного иммунитета против агрессии обнаглевшего греха».

Далее в выступлении прозвучал призыв к глубокому внутреннему покаянию: «В начале XXI века ставится вопрос не об очередных космических достижениях, не о полетах на Марс, а об элементарном „сбережении народа“, некогда неуклонно прирастающего, а ныне по миллиону в год уходящего из истории. У многих ответ наготове: во всем виноваты враги, внешние и внутренние. Но ведь почти у всех народов есть свои враги, и притом некоторые из этих народов потерпели от своих врагов сокрушительные поражения в последней мировой войне. Но потом, имея несравнимо меньшие, чем у нас, природные ресурсы, вышли на передовые рубежи развития. А что же у нас? Разве не мы являемся народом, вышедшим победителем из беспримерных испытаний Великой Отечественной? Конечно, „вражеский фактор“ нельзя сбрасывать со счетов. Нельзя быть наивными и простодушными, особенно в политике. Но все валить на врагов, тем самым как бы оправдывая себя,— и не по-христиански, и по существу неверно. Нам представляется такое умонастроение неплодотворным. Оно унизительно для русского человека, ибо несет печать комплекса неполноценности. Надо начинать с себя, с собственного покаяния. Но не с простого произнесения покаянных слов, часто формальных и неискренних, а с внутреннего покаяния в церковном смысле: коренного преображения ума и души, всего духовного строя».

При этом, по мнению митрополита Корнилия, подлинное покаяние невозможно без попыток заново осмыслить ход национальной истории, уяснить себе, когда же началось то заболевание нашего национального духа, которое с неизбежностью привело к современному „обвалу“».

В развитии исторической темы докладчик особо остановился на эпохе петровских реформ: «Само по себе понятие „реформа“ не несет в себе ничего отрицательного. Реформа — это попытка целенаправленного изменения к лучшему. Периодически изменяться — закон любого живого организма. Россия нуждалась в реформах в смысле усвоения последних достижений науки и техники, новых видов вооружения, создания флота и так далее. Но для чего нужно было посягать на многовековой уклад русского человека, с каким-то маниакальным упорством глумиться над его внешностью, одеждой, верой (вспомним „всешутейшие и всепьянейшие соборы“)?

Петровские реформы многих привлекают своим блеском, впечатляющей успешностью. Но то, что в краткосрочной перспективе может казаться сверхуспешным, в перспективе отдаленной привело к неминуемой катастрофа 1917 года. Потому что этот успех вырастает „на костях“ в буквальном и переносном смысле: за счет чудовищного перенапряжения жизненных сил народа, а также безжалостного калечения его души.

Мне хотелось бы обратиться к Собору с предложением сделать постоянной составляющей всех наших размышлений о судьбах России вопрос: а какова цена того или иного грандиозного проекта? Не только материальная, но и экологическая, нравственная, то есть совокупная».

В завершение своего выступления глава старообрядцев белокриницкого согласия обратился к собравшимся со следующими словами: «Будем же вместе, как единокровные русские люди, доверяя друг другу, искать общий выход. Отчаиваться не надо. Это великий грех. Но не следует терять и трезвости мысли. Призываю все-таки смотреть вперед с хотя и сдержанным, но оптимизмом. Каково бы ни было уготовано будущее России, давайте не забывать то, о чем всегда помнили наши благочестивые предки: что близ есть, при дверех Христос Спас, имеющий строго спросить с каждого из нас отчета о содеянном. Рано или поздно наступит время окончательного суждения о наших мыслях и делах. И к этому часу мы всегда должны иметь наготове светильники, заправленные маслом христианской любви и добрых дел, чтобы достойно встретить Грядущего Христа».