Конференц-зал гостиницы «Даниловская»
10 марта 2005 года

ЦИПКО А. С.

 

Для меня великая честь быть ведущим в нашей секции «Сегодняшние угрозы миру и безопасности». Я думаю, было бы разумно коллективными усилиями сконцентрировать внимание на проблемах духовной, моральной безопасности современного российского общества. Понимаю, проблема терроризма ставит проблему глобальной безопасности, проблему мира, но, учитывая характер выступлений, мы рассматривали духовный опыт победы в Великой Отечественной войне с точки зрения сегодняшней ситуации в России. Мы пытались извлечь уроки из той великой победы, найти те духовные основания, которые позволяют продолжать историческое развитие и решают многие проблемы. Здесь можно сконцентрироваться на угрозах и рисках для современной духовной безопасности. Мы реально находимся в рамках идеологической войны, подвергаются сомнению, какому-то переосмыслению все основы, на которых находится и живет современное общество. Прежде всего, мораль, моральные ценности.

 

Много говорилось, вы помните, о современном телевидении, которое пытается вывести современного человека по ту сторону добра. Смысл современного телевидения — вывести современного молодого человека по ту сторону всех моральных норм, убрать чувство совести, чувство стыда, сказать, что всё доступно, убивать доступно.

Вторая проблема. Об этом говорил В. Н. Ганичев. Атака на патриотизм. Самое святое чувство, может быть, самое простое — соборность, преодоление человеческого эгоизма, приобщение себя, своей жизни к жизни родины, страны, государства. Этот механизм социализации и формирования духовного, здорового человека, который выработан человеческой цивилизацией и характерен для всей современной нации, подвергается осмеянию. Я помню, как Денис Драгунский сказал: «Патриотами являются только те, кому некого и не с чего любить». Здесь идет жесткая, очень жесткая, непримиримая борьба. И здесь подвергают угрозе духовную безопасность.

Связана с этим и проблема Победы, которой был посвящен нынешний собор. Желание лишить молодое поколение не просто точки истории, а и точки великих деяний своего народа. Подвергнуть сомнению вообще воинскую доблесть и саму победу. Ведь победа — не просто ратный, великий подвиг. Это великий подвиг мужества человека преодоления своего биологического индивидуализма. Воинский, ратный подвиг — это величайшее проявление духовности. Борьба против духовности в этой сфере идет в нашей прессе жесточайшая, кто следит за этим. Мне кажется, это тоже угроза нашей внутренней безопасности. Владыка вчера прекрасно говорил об этом, и, мне кажется, это чрезвычайно актуально. Можно относиться по-разному к советской власти, но советская власть понимала национальную проблему, понимала проблему единения. А у нас сегодня нет никакой национальной политики. Мы живем в православно-тюркском государстве, православно-мусульманском, где нельзя выделить русский православный мир. Сама идея выделения губительна. Россия гибнет, расщепляясь. Нет знаков, символов объединения. Правильно говорили, что единственный символ, к которому стихийно пришли мы в эти дни, это великая победа всех народов СССР в Великой Отечественной войне. Тут надо очень серьезно думать, тем более, в условиях отсутствия какой-либо социальной политики в отношении Северного Кавказа.

И еще последняя проблема, которую вчера я увидел на нашем соборе. Все наши последние соборы были как праздник души. Прекрасные лица, умные русские люди, которые умеют очень умно говорить о судьбе страны вполне политкорректно. Такой собор можно показать миру: люди образованные, цивилизованные, проникнутые тревогой за человеческую цивилизацию, одновременно национально мыслящие. Всё это было хорошо. Но, с другой стороны, была червоточина. И она, к сожалению, непреодолима. Виден раскол между белым патриотизмом и красным патриотизмом. Тут нужно что-то делать. Смотрите, абсолютно противоположные оценки советской системы, советского периода. Жесткое настаивание, особенно у Зюганова это было очень жестко выражено, что, мол, старая Россия всё проигрывала, а только советская Россия, коммунистическая выиграла. Кстати, он пошел на подлог, потому что Крымская война — это не проигрыш, потому что, кроме Севастополя, был и подвиг народный, победа, а иначе никогда в жизни не ушли бы англичане и французы из Севастополя. И он пошел на чисто советское, антирусское принижение старой России во имя того, чтобы подчеркнуть действенность советской коммунистической системы. Никто же не отрицает великий подвиг народа и значение системы для мобилизации всех сил страны.

Я тоже на стороне белых, и объясню, почему. Не потому, что мне этот цвет милее, чем красный. А потому, что, на мой взгляд, нельзя стать на позицию преодоления морального, духовного кризиса, вообще нельзя развиваться, оставаясь на позициях двойственных моральных оценок. И до революции было всё прекрасно, и в советской системе с её богобочерством, классовой моралью, идеей переделки человека, классовой ненависти — это тоже всё хорошо. Мои дорогие, не может нация при этом морально развиваться. Вот вы меня убейте, моя голова не может примириться — или так, или так. А выход есть.

Кстати, обратите внимание на прекрасное выступление Валентина Распутина. Ведь он очень точно сказал. Мы выиграли благодаря тому, что в этой системе были аккумулированы духовные ресурсы нашего тысячелетнего развития. Это русское крестьянское отношение к жизни, православное достоинство. Мне кажется, что только на таком пути, на понимании сложившейся системы, которая осталась жива только потому, что она оставила много от старого, можно строить понимание. Общечеловеческую мораль перевели на коммунистическую. Сталин вынужден был использовать русский патриотизм, вынужден был попросить помощи у Православной Церкви. В семье осталась общечеловеческая мораль. На других доносили, но, тем не менее, Павлики Морозовы не стали героями.

Советская система, конечно, решила многие проблемы (индустриализация и т. д.), но сколько было талантливых людей уничтожено. Вы подумайте, если бы эти люди, которые оказались за рубежом, умнейшие русские люди, были бы здесь? Нельзя же так принижать свой народ. Мне кажется, это главная мировоззренческая проблема — проблема всего нашего патриотического движения. Я не призываю к примирению. Но хочу какого-то объективного, честного анализа, не подвергая сомнению основы морали, основы религии, не оправдывая борьбу с Богом. И этот путь, мне кажется, надо искать. Это проблема, конечно, углубленной дискуссии заинтересованных сторон, но здесь надо идти друг другу навстречу, потому что так просто погибнет патриотическое движение. Надо понимать, что мы живем в очень сложное время, мы на пороге очень серьезных событий. Событий, которые будут разворачиваться в ближайшие месяцы и годы. Если патриотическое движение окажется расщепленным, — конец, и вообще России конец.

Спасибо за внимание. Я попытался предварить дискуссию о духовных угрозах и рисках современной России, современной русской нации, русскому государству.

Митрополит Смоленский и Калининградский КИРИЛЛ

Я благодарю Вас, Александр Сергеевич, за то, что Вы вычленили идею конфликта между красным и белым цветом. Для кого-то это может быть просто эхо далекого прошлого. Я думаю, что многие уже мыслят совершенно другими категориями. Достаточно включить телевизор, чтобы понять, что вопросы истории мало волнуют многих наших сограждан. Волнует хлеб насущный, волнует отмена льгот, волнуют какие-то сиюминутные проблемы, но Вы правы. Всё то, что произошло в нашем обществе, было результатом исторического развития. Владыка Адриан очень правильную мысль сказал, что началось всё с раскола. Давайте спросим себя — с чего началась трагедия Запада, которая привела к появлению этого страшного, под гуманистическими знаками, но по сути не гуманного либерализма, который разрушает целостность человеческой личности?

Я глубоко убежден в том, что всё произошло с первой революции 1517 года, с реформации, с разделения западной Церкви. Некоторые историки говорят: горе России в том, что у нее не было периода ренессанса, это отбросило Россию. На самом деле, это величайшее достижение восточного православного мира, что у нас не произошло этого разделения. Но у нас произошло трагическое разделение XVII века, и в каком-то смысле владыка прав. Может быть, он слишком сильный сделал акцент в силу того, что он возглавляет старообрядческую Церковь, это его тема, но хорошо, что он об этом сказал. Потому что именно с XVII века начинаются глубинные разделения в русском обществе, которые были стимулированы правлением Петра I. Разделения в народе, красно-белые разделения, правые и левые, появление двух партий, которые до сих пор существуют в нашей стране. Я помню в Колонном зале, когда Лужков создавал свою партию, он сказал то, что мне понравилась. Он сказал: «В России сейчас 100, 120 партий? Это всё блеф, это декорации. В России только две партии существуют. Эти две партии существуют и сегодня». Задача заключается в том, как мы могли бы преодолеть это разделение внутри общества и народа. И, конечно, страшной вехой на пути разделения была революция. Но если бы революцией всё закончилось… Революцией ничего не закончилось. И то, что Вы сказали, это действительно так, присутствие этих двух полюсов.

Кстати, если говорить до конца всю историческую правду, Геннадий Андреевич Зюганов как раз относится к тому самому полюсу, который не совсем корреспондируется с историческим патриотизмом. Я не хочу вступать в дискуссию с ним, но они-то как раз выросли из западнического явления. Несколько лет тому назад я говорил Геннадию Андреевичу: «Не понимаю, почему вы так цепляетесь за эту генетическую связь с большевизмом, ведь сегодня Коммунистическая партия России как раз пытается выступать с патриотических позиций, и в этом какое-то внутреннее противоречие. Марксистская партия, западная партия, которая поставила в центр человека». «Человек — это звучит гордо!» — помните горьковский пассаж? Партия, которая вытеснила Бога, которая перевернула всю систему. Я не знаю, почему теперь эта партия занимает патриотическую позицию. Это тоже интересно было бы проследить, этот генезис. Может быть, это и не плохо, но исторически это не совсем правильно. В этом нарушение некой исторической логики последовательности. Может быть, к счастью всё это происходит? Или, как результат нашего трагического исторического развития.

Почему я глубоко убежден в том, что велика роль нашего Собора? Потому что нет больше другого места в России, где бы можно было спокойно и откровенно об этом говорить. Почему я вчера не мог перенести крики и свисты? Если мы на это скатимся, мы погубим наше пространство. У нас никогда не родится никакой мысли. Начнется митинговщина. Я всегда приглашал на эти встречи наших либералов. Я очень сожалею, что их здесь нет. Вы помните, в этом зале Явлинский выступал? Это человек либеральных взглядов, но я считаю, что его присутствие в то время было очень важным, как и сейчас. Я бы приветствовал, если бы здесь были честные либералы. Не те, которые готовы за бесценок Родину продать, а люди, у которых есть национальное видение того, какой должна быть Россия.

Когда мы говорим, что Собор это уникальное пространство для общенациональной дискуссии, мы говорим о том, что эта дискуссия должна быть честной, открытой. Хорошо, что не присутствует телевидение здесь, потому что перед телевизионными объективами наши политики с ума сходят. Просто не могут спокойно говорить, выпрыгивают из самих себя. И тогда никакой дискуссии не получается.

Я вам очень благодарен, что вы на эту тему обратили сегодня внимание. Это то, что меня вчера внутренне волновало. Я искренне, с радостью переживаю тот факт, что среди нас наши зарубежные братья, потому что они часть этого мира. Они тоже должны участвовать в этом. Не может Россия преодолеть разделение, в том числе и церковное разделение, без открытой и честной дискуссии обо всем том, что с нами произошло.

 

Я полагаю, что если говорить о безопасности, если говорить о том, что сейчас в мире происходит, то много тем, которые не могут нас не волновать, не могут не ранить нас. Действительно, мир вступил в эпоху интеграции, глобализации, которой многие люди очень боятся. Для многих это знак апокалипсический. Некоторые люди, которые выражают радикальные опасения, подвергаются обструкции в нашем обществе, что тоже неправильно, не верно. Почему у нас должно быть прекраснодушное умиление по поводу глобализационных процессов? Совсем не так. Я думаю, что тема глобализации должна подвергнуться серьезному и спокойному обсуждению Здесь, правда, нужно занять тоже честную позицию, и нельзя огульно отрицать априори ту реальность, которая складывается в мире. Ту простую реальность, что сегодня от Парижа до Москвы мы долетаем за три часа. И для того, чтобы преодолеть это расстояние, особенных усилий не требуется. И что мир превращается в одну квартиру. И то, что раньше формировалось под влиянием религиозно-национальных факторов у таких государств, как Россия, сегодня фор- мируется под влиянием международного фактора. И огромный процент мусульманского населения в Европе. Я глубоко убежден, что то же самое произойдет и в России, которая находится на перекрестке цивилизационных путей. Мы от этого не уйдем.

 

Некоторые говорят — смотрите, во что Москва превратилась. Вы посмотрите — одни черные. А что вы хотите? Невозможно же Москву на замок запереть и сказать, что она только для жителей с московской пропиской и, причем, столетней давности. Не получится ничего, хотим мы этого или не хотим. Мы эту реальность должны воспринимать. Церковь её должна воспринимать. Задача заключается в том, как сохраняя национальную культурную, духовную идентичность, мы можем участвовать в этом процессе, может быть, являясь одним из самых мощных факторов, сдерживающих интеграционные процессы, чтобы они не скатывались в некую страшную социологическую перспективу.

Я думаю, не случайно именно Русская Церковь первая поставила все эти вопросы на Западе. Я спрашивал наших католических братьев: почему вы не бьете тревогу? Разные ответы, но ни один из ответов меня не удовлетворил. Но я должен вам сказать, что тот факт, что сегодня Русская Православная Церковь единственная из всех Православных Церквей, к великому прискорбию, потому что все остальные либо молчат, либо повторяют жвачку, формируемую в Страсбурге, говорит об этом, очень важен. Когда я слышу тексты, которые производят на свет некоторые православные лидеры, мне становится не по себе.

Недавно в Стамбуле под эгидой Константинопольского патриархата прошла конференция, инициированная христианской партией Европейского парламента, на которую были приглашены представители всех Православных Церквей. Вспомнилось, как в советское время советская власть приглашала Церкви к участию в борьбе за мир, втягивая Церковь в орбиту своей идеологии и пропаганды. Точно по тому же сценарию, только уже с участием всего православного мира, нас втягивают в некие мероприятия для того, чтобы мы просто своим авторитетом проштамповали идеологемы Европейского совета, сказали, что мы во всем с ним согласны, мы голосуем «за», бездумно и безответственно.

Я думаю, историческая роль Русской Православной Церкви сегодня заключается в том, чтобы не штамповать ничьи идеологемы, но чтобы исходя из своего предания, своего учения, ответить на эти новые вызовы. Но для того, чтобы это сделать, мы должны быть у себя дома более или менее объединены, у нас должно быть общее понимание всего того, что с нами произошло, с Россией, с миром происходит.

Иногда в нашей Церкви появляются и радикальные движения. Выступают радикально против каких-то общественных явлений, некоторые бьют страшную тревогу. И это может быть предвестником раскола, если вместе с этими людьми не работать и не думать о будущем Церкви и мира. И если мы исключим разных людей, в том числе и либерально настроенных людей, из общей дискуссии, мы просто превратимся в междусобойчик, который объединяет единомышленников. Очень будет комфортно, мы разогреем себя с трибуны горячими выступлениями, которые будут срывать аплодисменты, но это не будет реальным диалогом. Поэтому я глубоко убежден в том, что мы должны, во-первых, сохранить наш Собор, сохранить его не просто как организацию, а как место встречи людей разных взглядов. Для этого мы должны, во-первых, быть терпимыми, способными слышать, понимать, мыслить и реагировать. Я глубоко убежден в том, что не нужно бояться появления людей, чьи слова не соответствуют мнению большинства. Но, действительно, мы должны быть открыты.

Если говорить о преодолении красного и белого размежевания, то меня не покидает мысль: прошло уже сколько лет после революции, а если взять начало революционного движения, то скоро 150 лет как мы в этой круговерти, но мы не отделались от синдрома найти врага, изобличить его и предать историческому наказанию, потому что так мы устроены. Думаю, что празднование победы открывает нам какую-то иную перспективу. Я вчера со слезами на глазах слушал то, что говорил Владимир Васильевич Карпов. Он ведь не рассказал о своей истории, может быть кто-то не знает эту историю. Это офицер, патриот, советский человек, член партии, которого посадили в тюрьму, только за то, что он сказал: «Я был на военном параде, и видел как Сталин выступал, у него пар шел. Погода была плохая. Потом посмотрел фильм — пара нет». Ему говорят: ты что, с ума сошел, ты о чем говоришь. Он говорит: так было. Посадили, влепили 10 лет. Он был боксером, чуть ли не чемпионом в своем весе. И во время следствия, когда обнаглевший следователь стал его обвинять во всех мыслимых и немыслимых преступлениях, он ему так врезал, что следователь потерял сознание. Его жестоко избили и дали ему 58 статью, 10 лет. Потом сказали во время войны: ты можешь кровью искупить вину перед Советской властью. И направили его в штрафную роту. Это единственный, наверное, живой человек, который около ста раз ходил в тыл к немцам и на себе приносил языков. Со звездой Героя Советского Союза. Я с ним познакомился лет 20 тому назад. Я помню его коммунистические взгляды, его убеждения. И когда вчера услышал его слова о том, что православная вера была причиной всего этого патриотизма во время войны, потому что, несмотря на атеизм, мораль людей была сформирована православной позицией, действительно плакать хотелось, потому что свидетельство такого человека неподкупно. Если он мог в свое время ударом свернуть шею следователю в кабинете, то, я думаю, у него хватило бы вчера мужества сказать то, во что он верил. Свидетельство таких людей являет собой некий синтез. Западным людям трудно понять. Иногда говорят, вы до сих пор под влиянием коммунизма. Но ведь это же огромная часть нашей истории. И что, нам Гражданскую войну скрывать? Расстреливать за коммунистические убеждения? В тюрьму сажать? Из страны высылать? Эти же люди здесь живут.

Я не согласен с философией Г. А. Зюганова. Но это абсолютно не мешает мне быть с ним в диалоге, искать правду вместе. Так же, как мне не мешает искать правду с нашими либеральными политиками. Для меня очень важно только одно, чтобы люди любили Россию, чтобы они желали блага России.

Поэтому я присоединяюсь к тому, что Вы сказали, Александр Сергеевич. Я благодарю Вас за тот акцент, который Вы сделали, и хотел бы поддержать работу нашего Собора, в недрах которого, я думаю, может выработаться некая идея подлинного национального примирения, и преодоления этих разделений, которые, по справедливому замечанию владыки Адриана, начались в XVII веке.

ЛЕБЕДЕВ В. В.
председатель Союза православных граждан России

Попытаюсь сказать короткое слово именно о духовной и ценностной безопасности, а не только военной, как говорилось вчера, потому что духовная безопасность и является источником новых побед.

Сегодня, когда мы переживаем невиданный демографический кризис, когда чудовищной эрозии подвергается институт семьи, когда люди в значительной части сбиты с толку и духовно дезориентированы, мы не должны делать вид, что ничего особенного не происходит, и всё продолжает идти своим чередом. Кризис нашего общества имеет не только и не столько экономические причины. Среди не допускающих никакого отлагательства вопросов, хозяйственного хаоса, повсеместной коррумпированности чиновников, беспредела средств массовой информации, роста преступности, бездействия властных структур и закона, аморфности общественной жизни наиболее острый характер приобретает духовный кризис.

Мы видим, что неизбежно грядет духовная катастрофа, которая способна увлечь в пропасть не только одну нашу страну. Это необходимо осознать со всей ясностью и определенностью. Путь тактического извлечения локальных выгод и постоянных уступок злу может привести только в никуда. Нельзя поддаваться стихии и ждать, что она сама собой вынесет нас к берегу спасения. Нужна внятная стратегия, способная сплотить всех людей, обладающих человеческим достоинством, помнящих о прошлом, не забывающих о настоящем и будущем. Если мы хотим остановить духовную деградацию, которой не в состоянии сам себе воспрепятствовать никакой технический прогресс, следует обратиться к созидательному началу жизни. Нам может помочь только обращение к тем ценностям, коими на протяжении тысячелетий жили люди, благодаря которым они превозмогли все трудности и нескладицы исторического пути и построили крепкую государственность, объединившую в своем доме сотни разных народов.

 

Основная причина сегодняшнего бедственного положения — это ценностный кризис, отсутствие осознанного основания безусловно существующих

ценностей. Как следствие, отсутствие мотивации общественного действия Такое обоснование, такую мотивацию может дать только Церковь. Не будем забывать, что именно Православие является в нашей стране религией большинства. Известно, что по данным опросов, Православная Церковь насчитывает более 80% граждан в нашей стране. Из всех общественных институтов, пользующихся доверием россиян, Церковь стоит на первом месте. Россия — верующая страна по своей природе, по своей истории и по своей судьбе. Между тем, по унаследованным либералами и бездумно усвоенным государством советским традициям, вера до сих пор мыслится делом исключительно личным, приватным, не имеющим права голоса там, где решаются дела общества. Так исключается возможность естественного, не сочиненного в кабинетах и принятого на съездах, но укорененного в самой природе страны решения острейших общественных проблем. Простейший пример — демографическая ситуация. Пока народы, находящиеся в намного худших, чем экономические, условиях, где идет война, где голодают, но не утратившие свою веру, успешно увеличивают численность, Россия теряет миллионы граждан.

 

Безукоризненное соблюдение светскости, точнейшее следование либеральным принципам, равняющим Русскую Православную Церковь с любой сектой, ни на йоту не отделит нас от перспектив демографической катастрофы. Здесь не помогут никакие социальные программы, никакие дотации, здесь не поможет даже резкое повышение уровня жизни. Об этом свидетельствует нам опыт стран Запада. Здесь может помочь возвращение к осознанной традиции — приведение общественных ценностей в естественную, существовавшую веками систему. Здесь может помочь только вера, потому что принципы, по которым люди строят свою жизнь, решают, рожать ребенка или сделать аборт ради карьеры, вступить в брак или погулять, пока молодой, это в любом случае вопросы мировоззрения, убеждения, веры. От того, насколько будет услышан голос Церкви, напрямую зависит, сможем ли мы преодолеть демографическую пропасть или обречены на вымирание. Других эффективных стимулов для увеличения рождаемости не предвидится.

Проблема ценностной мотивизации мировоззрения, как полагающего активное и эффективное действие на благо страны, это проблема национального масштаба, от решения которой зависит, по существу, все, потому что жизнь без веры, без убеждения, без ценностей — это, в конечном счете, не жизнь, а бесцельное существование, в том числе и для страны в целом

Сегодня в России проблема в отсутствии общепринятой системы отношений, общепринятых ценностей как основы общественных отношений и общественного бытия. Ведь никто не может быть обязан разделять какие бы то ни было политические убеждения. Но именно ценности, сохраненные для нас Церковью, могут и должны стать основой для общепринятых нравственных норм. Другой реальной возможности, другого пути у нас нет. Из всех общепринятых ценностей служба в армии становится не долгом перед Родиной, а кошмаром, который всеми силами пытаются сегодня избежать. Без общепринятой системы ценностей сотрудник правоохранительных органов не остановится перед преступлением, если уверен в своей безнаказанности. Без общепринятых ценностей невозможно честное предпринимательство, что мы и видим. И, повторяю еще раз, без Православия наша страна никогда бы не состоялась, нравится это кому или нет. Но такова реальность, таковы факты. В противном случае нам остается только забыть само слово Россия, пытаться, как когда-то пытались сделать большевики, о чем говорилось сегодня, построить на этом месте что-то с нуля. Не будем забывать, что само слово «конституция» помимо первого, основного значения имеет и еще и другое, — структура, устройство, сложение. По этой своей конституции, по природе, сложившемуся веками устройству в России без Церкви нельзя.

Заметим, что светский характер государства, отделенность от него Церкви предполагает невмешательство в церковную жизнь, но никоим образом не освобождает его, то есть государство, от обязанностей по защите общественных интересов, интересов страны, её граждан. Если для этого необходимо предоставление широких возможностей институту, представляющему религиозное большинство, необходимо сотрудничать с верующими. Долг государства поступать именно так. Светского характера государства это нарушить никак не может. Для сравнения замечу, например, что сейчас, в отличие от советских времен, государство не контролирует творческие процессы. Не диктует писателям, которых много на нашем Соборе, как и что писать, композиторам — как сочинять музыку. За неправильные книги и картины не сажают в тюрьму, не выгоняют из страны, Это свобода творчества, однако никого не удивляет и не возмущает, когда государство поддерживает музыканта, исполняющего классическую музыку, и не поощряет безобразную группу «Ленинград». Когда в школе проходят Пушкина, а не Сорокина, и не общую теорию литературоведения, объясняющую, что, согласно Конституции, все писатели у нас равны, а граждане имеют право читать то, что угодно, или вообще ничего не читать, как пытаются нам навязать в случае православной культуры. Просто изучение творчества Пушкина очевидным образом необходимо для сохранения отечественной культуры, что, в конечном счете, отвечает интересам общества. Государство не может, не имеет права позволить себе жить в мире иллюзий и абстрактных принципов. Так или иначе оно обязано иметь четкую систему координат. Без Пушкина в школе обойтись нельзя, а без Сорокина можно и даже нужно. Русская Православная Церковь это хорошо, потому что с её помощью могут быть решены жизненно важные проблемы страны, а вот секты плохо, потому что там занимаются неизвестно чем, сводят людей с ума, о чем свидетельствуют материалы уголовных дел. Очевидно, что для улучшения морального состояния общества, для решения проблем рождаемости, молодежных проблем, для преодоления наркомании, алкоголизма, других негативных тенденций, реально угрожающих России, необходимо качественное усиление позитивного влияния Церкви. Мы на нашем Соборе не умаляем роль других наших традиционных религий.

Возможно, что полноценная реализация потенциала Церкви на благо страны и общества зависит прежде всего от двух факторов: от готовности Церкви к такой работе, а она готова, и это мы хорошо с вами знаем, и от готовности государства и общества к взаимодействию с Церковью на этом пути. А оно идет, оно началось, но мы ждем более масштабного развития.

ЦИПКО А. С.

Спасибо, Валентин Владимирович, за прекрасную мысль, что вообще отделение Церкви от государства и государства от Церкви ни в коем случае не означает нейтральность государства по отношению к моральным и духовным процессам. Наше отделение Церкви от государства превратилось в моральный рецидивизм государства. Это противоестественно.

БОЛОТНИКОВ В. В.
юрист Правительства Москвы

Мне, как человеку буквально еще недавно бывшему представителем той самой молодежи, от духовного здоровья которой в конечном итоге зависит развитие и выживание России, её народа, хотелось бы сказать несколько слов о тех церковно-канонических средствах, при помощи которых в современных условиях может быть сформировано здоровое мировоззрение российского общества. Я полагаю, что это один из самых концептуальных вопросов обеспечения российской безопасности в целом и духовной безопасности в частности.

Прежде всего хотелось бы сказать, что, на мой взгляд, в целом у значительной части российской молодежи, православной как по своим традициям, так и по действительному положению дел, имеет место быть в той или иной степени православная вера и принадлежность к Православной Церкви. К сожалению, эта вера и эта церковность Е ступают в весьма своеобразно разрешающийся конфликт с ценностями, которые предлагаются нам окружающим миром. Иными словами, у очень значительной части нашей молодежи при любом столкновении с реальной жизнью верх берет, к сожалению, стремление каким-то образом сохранить веру как личное, частное дело, как не реализуемое в настоящей жизни. Сделать какие-то уступки в пользу того, чем пытается давить на нас современный мир.

Зачастую это приводит к довольно странным последствиям для человека, являющегося искренне верующим и посещающим храм, а на практике проповедующего от своего лица вещи, совершенно антизаконные. Проповедует, конечно, в узком плане, то есть своим близким, своему окружению. Это не только повод получить через идеологию удовольствие, как достижение высшей цели, но и такие убеждения, как то: «Бог добрый, никогда никого не наказывает и не судит. Бог Ветхого Завета это вообще не наш Бог. На самом деле ничего плохого не случится. Все грехи простит. Всё будет очень хорошо. Главное только — внутренне верить. Реально ничего можно не делать».

На самом деле, такой подход распространен даже шире, чем можно понять из наших средств массовой информации, из какого-то публичного общения. В частном общении это куда более распространено. Единственной силой, которая может это положение исправить, является сама Православная Церковь, её учредительная власть. Именно с помощью учредительной власти, с помощью своего сказанного на Соборе слова можно сформировать духовно-здравое мировоззрение российского общества.

Хотелось бы остановиться на аспектах, непосредственно связанных с безопасностью, которые были затронуты в начале обсуждения этой темы.

Прежде всего вопрос патриотизма. Да, имеет место деление на белый и красный патриотизм. Имеет место идеализация либо советского периода, либо дореволюционного. Но Церковь всегда может напомнить, что Симанский, сам пострадавший от сталинского режима, публично хвалил Сталина за возрождение государства. И точно также она может свидетельствовать, что святитель Феофан Затворник писал о дореволюционных священниках, что российский народ темен, священники находятся на одном уровне с помещиками и генералами, за что они дадут ответ перед Богом на Страшном суде.

Здесь должна проходить не идеализация той или иной парадигмы, того или иного периода истории, а ориентация на позицию, которую в свое время высказал Дмитрий Пожарский. Когда в 1610 году был свергнут царь Василий Шуйский, Пожарский был воеводой в Серпухове, если мне память не изменяет, и серпуховской гарнизон вынес такой приговор, что земля ставит на царство царя Василия служить, а будет на русском государстве кто-то иной, то иному служить. То есть была задана абсолютная парадигма патриотизма — служение не идеологиям, не личностям, не идеям, служение российскому государству как высшей ценности. Разумеется, высшей ценности после Бога и Церкви.

Второй аспект, который хотелось бы затронуть, это возможность прояснения отношения молодежи, да и в целом российского общества, к актуальным и неоднозначным явлениям современного окружающего мира. В огромной степени это отношение было привнесено путем принятия Социальной концепции Русской Православной Церкви. Это оказало, насколько я могу судить из общения с молодым поколением, из личного общения, огромное влияние на молодежь, потому что здесь изложены современным языком те вечные истины, к которым человек действительно должен стремиться применительно к обстоятельствам современного окружающего нас мира.

Но здесь возникает вопрос: достаточно ли в данном случае только самой социальной концепции? Представляется, что эти положения должны развиваться, и для этого развития тоже есть определенные формы. Это специальное разъяснение Синода и его органов по актуальным вопросам. Они часто используются зарубежными Православными Церквами. В частности, Болгарской Православной Церковью. Такие разъяснения имеют огромное влияние на население, потому что они выражают соборную волю церковного священноначалия. И являются, конечно, для огромного количества людей более авторитетными, чем некие частные мнения.

 

И в этой связи мне хотелось бы сказать о возможности активного участия мирян в церковной жизни. Это участие должно происходить только под руководством священноначалия. Таков принцип церковной жизни, и те, кто призывает к неким другим вещам, от этого принципа отступают. Но, с другой стороны, было совершенно правильно сказано, если оставить инициативные движения мирян без включения их в общецерковную систему, то может возникнуть ситуация, при которой они будут действовать под руководством неких других сил. Сил, которые будут относиться к этому враждебно. Поэтому представляется, что миряне могли бы участвовать в церковной жизни не только в рамках этих организаций сугубо для себя, но и, будучи активно привлекаемыми к участию в делах церковного управления, но не к такому участию, которое проповедают очень многие стоящие в пикетах с плакатами о немедленном созыве поместного Собора, а, скорее, к участию в рамках приходских органов, органов епархиального управления. Например, по проблемам аналогичным тому же принятию Социальной концепции или окончательному утверждению устава поместным Собором, избранию Предстоятеля Церкви, решению вопросов об утверждении смущающих многих православных мирян, но признаваемых необходимыми Феофаном Затворником, переводов церковно-славянского порядка богослужебных текстов. И здесь роль мирян должна сводиться к тому, что они должны принимать, утверждать, то есть соглашаться с решениями, которые вырабатываются исключительно священноначалием. Должна быть некая модель, которая более характерна не для нашей модели поместных Соборов, которая была предложена митрополитом, а впоследствии патриархом Сергием, а для болгарских и восточных Церквей, когда миряне просто-напросто имеют право только утвердить, то есть согласиться с решением священноначалия. Фактически это принятие церковным народом того, что вырабатывает священноначалие. Это принятие — формальное или не формальное — всегда имеет место быть, без этого принятия мирян оттесняют от Церкви, происходит раскол. Поэтому в нынешних условиях, возможно, имело бы смысл ориентироваться в перспективе на участие мирян, начиная с приходского, епархиального уровня, и постепенно вводить их в общецерковную жизнь. Если бы такой вариант был применен при принятии в будущем Социальной концепции, то, мне представляется, документ обладал бы огромным авторитетом, и, бесспорно, стал бы именно тем идеологическим основанием, на котором в нашем обществе могла бы быть выстроена та самая здравая идеология, то самое здравое мировоззрение, без которого никакое обеспечение духовной, да и не только духовной, любой безопасности было бы практически невозможно.

Протоиерей Всеволод ЧАПЛИН

 

 

Думаю, что одна из самых серьезных тем для нашей сегодняшней дискуссии, это тема приоритетов. В России не так много ресурсов, к сожалению, страна вышла из Второй мировой войны более ослабленной, чем многие другие страны. Соединенные Штаты вышли свежими. Страны Западной Европы на американские деньги смогли восстановиться. У нас ресурсов немного, и это отсутствие многих ресурсов побуждает к разговору о приоритетах. Что можно сделать России, чтобы быть самостоятельной, независимой, чтобы сохранить свою безопасность? Какие направления выбрать?

Это серьезный разговор, и для этого разговора нужно иметь в виду ту обстановку в области безопасности, которая сегодня наличествует в мире. Сохраняет свое значение и военная сила, особенно так называемое оружие массового уничтожения. Сохраняет свое значение геополитический фактор. Сегодня об этом много говорили. Но не меньшее значение, а может быть и большее значение в некоторых случаях приобретает такой фактор, как информационные ресурсы, как экономические ресурсы, как ресурсы дипломатии. Войну в Югославии выиграли не военные силы. Её выиграли политические силы западных стран. Никто не знает, что было бы, если правительство Югославии не было сломлено политически, путем переговоров, путем информационного давления, экономического давления, геополитического и правового давления. Если бы война происходила на земле в Югославии, исход ее, я думаю, не был бы ясен. Точно так же, как не ясен сегодня исход событий, происходящих в Афганистане или в Ираке.

Итак, войны сегодня выигрываются по-другому, если сравнивать со Второй мировой войной, 60-летие которой мы готовимся отмечать. Войны ли это? Возникает вопрос — можно ли считать информационные войны войнами, правовые войны войнами, политические войны войнами? Мне кажется, что можно, потому что достигаются те самые цели, которые обычно достигаются в ходе войны. Смена политического руководства, появление внешнего управляющего, захват территории, изменение границ. То есть то, что обычно считается целью войны, сегодня достигается вследствие политических, правовых, экономических, информационных процессов.

И уровень эффективности участия России в этой глобальной схватке при помощи новых средств — одна из самых важных на сегодня задач, одна из самых важных на сегодня проблем. И повышение уровня нашего участия в этой схватке, в этих противоречиях, наверное, вопрос для того самого расставления приоритетов, которые сегодня мы должны делать, исходя из имеющихся ресурсов.

Еще один важный момент. В мировом переделе власти, в мировой информационной, политической войне появилась глобальная элита. Элита, которую никто не избирал, это не правительство, это не войска, это некий новый конгломерат людей, принадлежащих к экономической элите, к бюрократии как на национальном, так и на международном уровне, это информационная элита. Все эти группы людей мало подотчетны кому-либо, кроме своего прямого начальства, если оно у них есть. Эти люди не подвержены контролю через бюрократические механизмы. И в то же время они являются самым настоящим мировым игроком. Может быть именно эти люди, а не Соединенные Штаты, являются той самой сверхдержавой XXI века, о которой мы сегодня говорим. Я однажды пошутил, что сверхдержавой XXI века будет Microsoft, одна из версий, но может быть все-таки помимо Microsoft-a, есть более серьезные силы, хотя не имеющие центра, не имеющие явного названия, не имеющие ничего, за что можно, извините, ухватить. Но эта сила есть, у нее есть определенная идеология, она никем не избрана, как я уже сказал, она никому не подотчетна, и учитывать этого глобального игрока сегодня нам тоже нужно.

Краткий ответ на вопрос, что делать. В той борьбе, в том противостоянии, которое сегодня приобретает новые формы, побеждает сильнейший. Сильнейший духом. Если мы смотрим на пример Израиля, если мы смотрим на пример Соединенных Штатов, к этим странам можно по-разному относиться, но я думаю, что их нельзя не уважать за то, что сила убеждений и сила, если хотите, идеализма в политике оказывается в этих странах гораздо более серьезной, чем убежденность у других народов, и эта сила в информационном противостоянии, в политическом, правовом и идейном противостоянии оказывается более эффективной, чем сила оружия. Сколько оружия у Израиля, сколько населения в Соединенных Штатах по отношению к остальному населению мира? И все-таки мы видим, что именно благодаря убежденности, благодаря идеализму в политике эти страны сегодня, скажем так, имеют немножко больше веса в мировой политике, чем пропорциональный вес их населения.

Если мы хотим оставаться одной из самостоятельных ведущих сил в мире, нам нужно осознать себя как самостоятельную цивилизацию, имеющую что сказать окружающему миру и имеющую что сказать всем окружающим нас народам. Нам нельзя замыкаться, нам нельзя думать только о себе. Нам нужно отвоевывать пространство школы, которая сегодня становится всё больше и больше международной системой образования. И отвоевывать пространство СМИ, которые сегодня являются международными. России нужен свой англоязычный телеканал. России нужна своя ясная система представления себя на любом международном уровне. И в рамках этой системы нам нужно понятным языком сказать, во что мы веруем, какие политические ценности отстаиваем и чем эти ценности отличаются от других. И почему мы предлагаем тому же Западу подумать над тем, почему он оказался исторически не прав, даже если сегодня он преуспевает идеологически и политически, и не стоит ли ему обратиться к нам в поисках своего собственного спасения. Нам нужно, чтобы для этой миссии продвижения идей православной цивилизации, как одного из важнейших участников мировых процессов, у нас было единство в обществе, единство власти, народа, Церкви, интеллектуальных сил, общественных организаций.

Православным людям как представителям православной цивилизации нужно научиться говорить с властью как власть имущим. И точно также научиться говорить с Западом, с собственной прессой, с собственной бюрократией. И если у нас это получится, тогда у нас будет та духовная сила, которая дает победу.

ЦИПКОА.С.

Отец Всеволод, не могу удержаться от очень короткого комментария. Очень важная проблема. Да, существует мировая элита, но проблема состоит в том, что одновременно существует национальная элита. И проблема успеха Соединенных Штатов и Израиля состоит в том, что их элита, входя в мировую элиту, использует свое влияние для защиты национальных интересов. А наша трагедия состоит в том, что наша элита вошла в мировую, но она не национальная. Она не использует духовные, моральные ресурсы для достижения национальных целей.

Не хочу вступать в эту полемику, но великая трагедия наша состоит в том, что мы потеряли национальную элиту. И проблема важная, в 1917 году, по вине революции, мы потеряли таких людей. Временное правительство, конечно, было слабое, но это была национальная элита. Мы потом её не создали, не сумели создать. Это моя точка зрения. А ресурсы были, и сейчас есть ресурсы. Уйма талантливых, способных людей в стране, но почему-то происходит непонятное. Они не могут стать элитой, не консолидированы. Это чрезвычайно важная проблема.

Митрополит КИРИЛЛ

Очень хорошая идея отца Всеволода, чтобы был англоязычный канал. Но у меня возник вопрос — что по этому каналу пойдет в мир? Я недавно вернулся из Женевы. Там идет наш, российский канал, даже целых два. И очень многие в Западной Европе принимают эти каналы. Но что по этим каналам идет? Это самое низкопробное, я бы сказал, убогое подражание западному телевещанию. Какой мы импульс дадим миру, имея англоязычный канал? Весь Израиль принимает два российских телеканала. И что? И какая разница? То же самое «Поле чудес», то же самое «Кто хочет быть миллионером», та же самая музыка, то же самое «Слабое звено», те же самые бесцветные комментарии. Для того, чтобы дать импульс миру, конечно, нужно иметь технические средства, чтобы импульс передать, но самое главное — иметь идею.

 

Мы иногда говорим — идея, национальная идея. Такой идеи сегодня нет в России. Это не значит, что нужно прописать некую идею. Из этого ничего не получится. Но определенные ориентиры в отношении ценностей, которые были бы значимы для всего мира, лицо нашей цивилизации должно быть достаточно ясно и убедительно показано. И в этом смысле правильно сказал отец Всеволод. Мы не должны стараться повторять.

 

Я несколько дней тому назад выступал в Бундестаге, встречался с депутатами Бундестага. Я поразился реакции, какая-то восторженная реакция на мое выступление. Я спросил, почему? Что, наши интеллектуалы, дипломаты сюда не приезжали? Ответ был такой: да нет, они приезжают, они все оправдываются, они все объясняют, они стараются доказать, что Россия такая, как мы. А доказать этого невозможно, потому что Россия не Германия. Почему мы должны это доказывать? У меня был разговор с госпожой Меркель, которая весьма возможно станет следующим канцлером ФРГ. И она мне бросила такой упрек — первый вопрос, который их интересует, как Русская Церковь относится к демократии? То есть демократия — некая священная корова, некая божественная догма и некая лакмусовая бумажка, которая определяет вашу добропорядочность, ваш уровень развития. Я спросил: «Скажите, пожалуйста, Вы не могли бы поподробнее сказать, когда вы говорите о демократии, что вы имеете в виду?» Она говорит: «Партийность, в том числе та, которая обеспечивает законную смену власти». Я говорю: «Замечательно. Вы что, хотите, чтобы у нас была многопартийность?»— «Да». — «Ради Бога, только не учите этой многопартийности нашего президента. Я скажу, что получится с нашей многопартийностью. В Смоленске губернатор пригласит к себе местную элиту и скажет: ты возглавишь эту партию, ты возглавишь эту партию, ты возглавишь эту партию. Вы такую многопартийность хотите?» — «Боже упаси, это профанация».— «В России другого сейчас не будет».

Как мы для себя понимаем, что такое демократия? Власть народа, ответственность народа, участие народа. Так это участие можно обеспечить помимо формальной многопартийности, создавая её сверху. Мы же знаем, как это делается. Россия может быть не менее демократической страной с точки зрения обеспечения прав людей на участие в политическом процессе, но посредством своей собственной процедуры, исходящей из своих собственных традиций.

Я им рассказал о Земских Соборах. Кстати, о Земских Соборах мало кто знает на Западе. Я говорю: вот вам идея баланса. Власть царя уравновешивалась боярской Думой, Церковью и Земским Собором. Ни один государь в Западной Европе не имел таких сдержек и противодействий балансов, какие имел государь средневековой России. Я думаю, что наша проблема заключается в том, что иногда мы создаем такой образ России, который исключает всякое принятие демократических ценностей. Нельзя исключать то, что происходит от природы человека. Человек создан свободным, и он имеет право обнаруживать свою свободу. В том числе и в политическом процессе. И государство должно обеспечить это. Но почему нужно копировать западные шаблоны, а в случае, если у нас получается плохо или у нас просто блеф получается, из всех сил напрягая нашу несчастную дипломатию, доказывать, что мы такие, что мы не такие, что мы не хуже? Вам нужна многопартийность? Вот вам многопартийность. Вам нужно наличие институтов власти? Вот они у нас. А этих институтов нет. Их не существует. Я не знаю, что будет, если у нас в городе Сычевке, в районном центре появятся 3—4 партии. Сохрани Бог, если там появятся 3—4 партии. Там еще люди раздерутся по партийному признаку. Но это не значит, что люди, живущие в Сычевке, должны быть оторваны от процесса принятия решений. Это не значит, что власть должна становиться авторитарной, что она сама должна определять, что и как полезно для страны, и что все другие, так называемые, демократические институты просто становятся некой декорацией.

Это то, над чем должен работать наш Собор. И еще раз хочу вернуться к той теме, которую я обозначил в самом начале. Этих задач мы не решим без широкой и серьезной дискуссии с привлечением людей разных взглядов и убеждений.

ВИТРЕНКО Н. М.
председатель Прогрессивной социалистической партии Украины

Уважаемые участники Собора, прежде всего я хочу выразить глубокую благодарность за приглашение на Собор. Я второй раз принимаю участие в работе Собора. Те темы, которые поднимает Всемирный Русский Народный Собор, это темы, имеющие глобальное значение для всего человечества.

Я представляю Украину. Лидер народного движения «Украина навеки с Россией», председатель Прогрессивной социалистической партии Украины. Была кандидатом в президенты Украины. Когда вчера мы слушали замечательные доклады и сегодня очень интересные выступления, я подумала, что нужно было бы немножко расширить тему, потому что само Православие, как духовная основа единства славянских народов, и сама Русская Православная Церковь это основа восточнославянской цивилизации, куда входит, помимо России, и Украина, и Белоруссия. Следовательно, процессы, которые проходят и в Украине, и в Белоруссии, также должны быть интересны и также должны быть изучаемы, как в России.

Что мы видим в настоящее время? В настоящее время мы видим, что процесс глобализации, создание однополярного мира, мира под эгидой и в усладу Соединенных Штатов Америки, который несет бедствие миллионам, если не миллиардам, людей. Это процесс поглощения, разрушения национальных экономик. Под видом очень красивых лозунгов Буш опять повторяет слова об экспорте демократии. Экспорт демократии, в его понимании, это как раз и есть разрушение национальных экономик, чтобы Соединенные Штаты Америки укрепляли свою мощь. Как экономист, я прекрасно понимаю, что такую позицию США диктует их экономика, потому что имея колоссальный внутренний долг, 17 триллионов долларов, имея раздутую долларовую пирамиду, крушение которой безусловно следует ожидать, и это крушение принесет Соединенным Штатам Америки катастрофические последствия, как стране, у которой 40% мировых запасов ресурсов и 5% населения мира. И конечно, для Соединенных Штатов это диктует необходимость захвата всё новых и новых территорий. Православный мир, православные страны кроме нашей уникальной веры еще и обладатели колоссальных природных богатств. А известно, что через 20—30 лет мир ожидает энергетический кризис. Вот почему для нас понятно, какими мотивами обусловлено наступление США на православный мир, на наши страны.

Выборы президента Украины, и я это понимала заранее, не будут выборами как в США — то ли Буш, то ли Керри. Это выборы — Запад или Восток. У Украины было только два варианта — или Украина завершает тот курс реформ, который был навязан Соединенными Штатами Америки, международным валютным фондом 1992-го года, и, завершая этот курс реформ, станет американской колонией, или у Украины есть шанс, шанс спасти себя, спасти свой народ, защитить свою веру. Это шанс единственный. Это шанс — союз с Россией и Белоруссией.

Вот почему, когда я пошла на выборы, я четко представляла себе это разделение — или, или. Или колония США, или союз с Россией и Белоруссией. В свою программу я включила положения, которые были, как потом оказалось, уникальными, никакой другой кандидат в президенты их не включил. Я включила в свою предвыборную программу положения о союзе с Россией и Белоруссией, о недопустимости продажи земли, о русском языке, как втором государственном, о выходе из Международного валютного фонда. Со своими выступлениями я проехала всю Украину. От Луганска до Львова. Когда выступали в Тернополе, то, зная, что там готовится, вынуждены были увеличить в два раза мою охрану и надеть на них бронежилеты, потому что для Западной Украины, для тех агрессивных элементов, которые прежде всего приходили на митинги, конечно, самым раздражающим фактором было то, что я открыто защищала именно восточный вектор.

После первого тура президентских выборов, когда с разницей в полпроцента победил Ющенко, ставленник Соединенных Штатов Америки, для каждой политической силы в Украине, для каждого гражданина в Украине наступила проблема выбора, потому что осталось только две кандидатуры. В Украине три левых партии, наиболее известные. Это Коммунистическая партия во главе с Симоненко, Социалистическая партия с Морозом и Прогрессивная социалистическая партия Украины, которую возглавляю я. Так вот что показала Украина. Социалистическая партия Украины во главе с Морозом сразу пошла под Ющенко, под представителя западной идеологии. Коммунистическая партия во главе с Симоненко отказалась от борьбы. Симоненко сказал, что Ющенко и Янукович одинаковые, хотя всем было известно, что Янукович получил высочайшее благословение, что Янукович инициатор создания единого экономического пространства, а это тот реальный шаг на соединение с Россией, Белоруссией, Казахстаном, без которого Украине просто не выжить как государству. И наша партия однозначно, решительно заявила о своей поддержке Януковича.

То, что это была война в Украине, я думаю, многие из вас знают. Оранжевый путч, организованный на американские деньги, во имя американских интересов и ради того, чтобы привести на пост президента Украины ставленника США, проходил в Киеве на Майдане. Он проходил в Западной Украине на центральных площадях. При этом восточная Украина, те регионы, которые производят 80% национального дохода страны, оказались парализованными. Оказались не подготовленными к борьбе, оказались безоружными. А Майдан раскручивали все средства массовой информации, показывали: смотрите, вот он, народ Украины, как он радостно поддерживает Ющенко. Ложь, на Майдане было 50 тысяч свезено. Еще тысяч сто киевлян, которые от нечего делать, ради интереса пришли, а кто-то верил, что это борьба против фальсификации выборов. Верили потому, что перед этим в парламенте объединилась четверка — коммунисты, социалисты, тимошенковцы, ющен-ковцы, — объединились в оппозицию. И Ющенко, который вместе с Кучмой все эти реформы проводил ранее, вдруг стал оппозицией. И не словом, а делом стал призывать людей голосовать за него, потому что, якобы, он другая власть, якобы, он демократ, якобы, он обеспечит расцвет Украины. Хотя мы предупреждали сразу, что Украину ожидает.

Я хочу привести пример участия нашей партии в этой войне. В ночь с 19 на 20 января то ли покончил жизнь самоубийством, то ли был просто убит, так это и не расследовано, муж секретаря областного комитета Прогрессивной социалистической партии Украины Винницкой области Григорий Трофимов. Были многие наши избиты, были поджоги, перевороты машин.

Еще один пример — Сергей Гаврась. Чемпион мира, чемпион олимпийских игр. В нашей партии он депутат Роменского городского совета Сумской области. Есть такой небольшой город. Он принял участие в Северодонецком съезде, где был поднят вопрос о федеративном устройстве Украины, и там, выступая на съезде, он позицию нашей партии подтвердил: мы поддерживаем Януковича потому, что мы боремся за союз с Россией и Белоруссией, мы хотим, чтобы русский язык был вторым государственным, мы не хотим, чтобы Украина была членом Международного валютного фонда и погибала от иностранного кредита. И за это была развернута травля против него в городе. Сессия проголосовала за объявление референдума, чтобы его исключить из состава депутатов. И вот 6 марта такой референдум был проведен.

 

Всего 158 человек пришли на референдум и проголосовали. Сергей Гаврась потерял статус депутата.

Охота на ведьм развернута по всей Украине, потому что переворот в Украине увенчался реализацией планов Соединенных Штатов Америки — Виктор Ющенко занял пост президента Украины.

 

Наша партия — это та политическая сила, которая никогда не соглашалась и никогда не согласится с тем, что нас отрывают от России. С тем, что нас уничтожают, как людей православных, как славян. Вот почему мы с самого начала своего основания защищали союз России и Белоруссии, и продолжаем это делать и сейчас. После завершения президентских выборов наша партия стала инициатором проведения многотысячных митингов во всех областных центрах к юго-востоку. С 3 по 27 января мы эти митинги провели. Нужно было людей просто поднимать с колен. Нужно было поднимать дух у людей, что еще не всё закончено, что еще возможна наша победа. Только нужно объединиться и победить.

Мы приняли участие в организации палаточных городков. 23 января, когда проходила инаугурация в Киеве, мы в областных центрах юго-востока провели гарбузовую инаугурацию. И вручали чучелу Ющенко гарбузы. 22 февраля мы провели по всем областным центрам, по всей Украине, кроме Галиции (Львов, Тернополь, Ивано-Франковск), антинатовские акции. В этот день Ющенко был в Брюсселе и благодарил НАТО за поддержку на бульварах. Мы сжигали натовские флаги и высказывали наш жесточайший протест против НАТО.

Я хочу, чтобы вы обратили внимание, что делает Ющенко. 15% населения Украины поддерживает вхождение в НАТО. Это последние соцопросы февраля. Кроме того, есть решение референдума 1 декабря 1991 года, когда наш народ голосовал за независимость Украины, своим голосованием он подтвердил декларацию о государственном суверенитете. В декларации написано, что Украина внеблоковая страна. Но для Ющенко, который, безусловно, платит по векселям за поддержку на выборах, нет разницы, что думает наш народ. Поэтому под полными парусами Украину втягивают в НАТО. И мы понимаем эту цель. Цель-то какая? Окружить Россию натовскими базами. Цель — уничтожить Россию, поглотить Россию.

Если Украину и не примут в НАТО непосредственно, то задумано, чтобы устроить скандал с Черноморским флотом в Севастополе, который уже сегодня называют оккупационными войсками. И затем, захват натовскими войсками Украины, тогда полигон натовский будет развернут ракетами на Россию. Вот почему 6 марта наша партия в Севастополе провела многотысячный митинг против этого отношения к Черноморскому флоту, в защиту Севастополя, в защиту Черноморского флота. Завтра наша партия на Майдане в Киеве будет проводить акцию в поддержку Приднестровья, потому что Воронин приезжал, по нашим данным, с визитом в Киев только с одной целью — заручиться поддержкой Ющенко, чтобы получив поддержку на выборах в Молдове, добить вместе с Ющенко Приднестровье. Мы со своей стороны будем делать все, чтобы защитить Приднестровье.

С 17 по 20 марта наша партия будет проводить по центральной и юго-восточной Украине митинги в защиту воли нашего народа, высказанной 17 марта 1991 года, когда проходил всесоюзный референдум, наш народ, народ Украины голосовал за союз, за то, чтобы быть в союзе. Три референдума в своей истории прошла Украина. 350 лет назад — Богдан Хмельницкий, 17 марта — Всесоюзный референдум. И 1 декабря 1991 года Всеукраинский референдум. И никогда наш народ не отрекался от России, никогда наш народ не голосовал против наших братьев. Но я точно знаю, что та черная сила, которая пришла к власти, будет делать все, чтобы Украину от России оторвать. Это антироссийская сила. Это профашисткая, это нацистская сила пришла к власти. Они уже внесли в парламент закон о реабилитации ОУН УПА — организации украинских националистов, украинской повстанческой армии. На Нюрнбергском процессе было доказано, что эта организация была создана под легендой о проведении независимости Украины с одной целью, чтобы помогать фашистам оккупировать Украину, бороться против советских войск. Так вот, Виктор Ющенко заявил, что он хочет 9 мая устроить примирение ОУН УПА с воинами советской армии. Мы категорически против, и все, что мы сможем сделать, мы, безусловно, будем делать.

Мы точно знаем, что та Великая Победа, которая была 60 лет назад, это была победа духа, потому что люди знали, за что они воюют. Они верили в свой народ, они верили в свою страну. Они знали, что это их земля, и эту землю нужно защищать. Мы точно знаем, что та Великая Победа была, потому что была борьба. Вот почему мы со своей стороны будем всё делать, чтобы бороться до последней капли своей крови за Великую Победу!

ВЛАДИМИРОВ А. И.
генерал-майор

Ваше высокопреосвященство, коллеги, товарищи, я вице-президент коллегии военных экспертов, генерал-майор. Поэтому слово военного тоже важно. Тем более я считаю, что все победы России были связаны с армией, а все поражения были связаны с бездарным государственным управлением. Я считаю, что даже выбор, самый главный выбор России — выбор Православия — тоже был связан с армией, если считать князя Владимира верховным главнокомандующим, а его дружину, которая обеспечивала этот выбор, армией России.

 

Сейчас идет разработка стратегии национальной безопасности, новый документ, который будет принят за концепцию национальной безопасности. Этим занимается Совет безопасности под руководством С. Иванова. Я тоже принимаю в этом участие. Неделю назад состоялся «Круглый стол» в Академии Генерального штаба. И развернулся спор, что считать войной. Говорят, что война есть продолжение политики любыми средствами. Если про-

читать наоборот эту логику, что политика, ведущаяся любыми средствами, есть война, мы поймем, что мы даже по классическим формулировками находимся в состоянии войны.

 

Базовой темой бытия в мирное время есть мирное время, а в военное время государством должны применяться другие мобилизационные практики. Это очень важно понимать. Война ведется совершенно новыми операционными средствами. Вооруженная борьба, когда бомбы падают, войска идут,— это исключительная фаза, исключительная сфера войны. А современные геополитические средства войны — это геополитические технологии террора, которые используют понятия свободы, прав человека, конкуренции, перманентных реформ, преобразования национального сознания. Ведь война идет не за территории, война ведется за души и в душах, потому что надо, чтобы население было лояльным к оккупации.

Сейчас в России есть два главных объекта агрессии — это наши культура и история. И армия, как последний институт, способный сказать свое слово. Идет целенаправленное уничтожение этих последних столпов нашей цивилизации.

Когда мы говорим о национальных элитах, то это наш вопль. Мировая эли- та, конечно, есть, но она так мудро привносит свои идеи и осуществляет свои действия, переформировывая нашу элиту. К тому же наша элита формируется по принципу негативного отбора. Что такое негативный отбор? Когда худший подбирает себе таких же, как он, порочных и худших. Серость погубила Советский Союз, сейчас губит и нашу Россию. Она практически погубила армию. Именно тенденция негативного отбора, когда  главные средства войны на нашей территории — это наши СМИ и наша структура гражданского общества, в которых ценности коллективного сосуществования заменены на западные ценности индивидуального выживания. Это тоже сетевая структура. А мы этому можем противопоставить только организацию.

Какие сейчас главные тенденции в мировом развитии? Начинает рельефно появляться такая тенденция, когда цивилизация начинает ощущать свою геополитическую субъектность. А что такое цивилизация? Это разные системы ценностей. Они могут совпадать, могут не совпадать, но борьба идет уже между ними. И идеологически ценностные основы являются основанием для защиты и основанием для агрессии, как для западного проекта. А это всё выливается в борьбу трех геополитических проектов. Это американский фундаментальный федеральный проект. Это радикальный исламский проект. Это китайский шовинистический проект. Все они видят Россию исключительно как территорию освоения. Не мы им не нужны, не наша культура, им нужны ресурсы — вода, лес, воздух и таблица Менделеева. Больше ничего.

В этих условиях с утратой советского геополитического проекта Россия не создала свой геополитический проект ни на своей собственной территории, ни на территориях СНГ, ни на постсоветском пространстве. Поэтому сейчас мы являемся проходным двором народов, где кто что хочет, тот то и делает. Так вот, пока россияне не создадут свой, равновеликий советскому, геополитический проект, до тех пор мы будем этим проходным двором. Можем ли мы создать этот проект без национальной идеи, о которой говорили? Конечно, нет. Но работать можно не только с идеей. Можно работать и с документами. И если в нашей Конституции или в каком-то другом документе будет записано, что главная задача России как государства заключается в том, чтобы обеспечивалась достойная жизнь народа и чтобы была обеспечена историческая вечность России, то это уже важно. Достаточно двух моментов, чтобы консенсус был, поскольку все хотят жить хорошо и все хотят жить вечно в этой стране.

Что же можно сделать? Очень важно понимать, что есть время вообще и есть время историческое. Стратегический расчет времени, когда кругом идет война всех против всех и на нашей территории, крайне важен. Даю расчет времени. Мы должны быть в постоянной готовности к борьбе, к войне на своей территории с международным терроризмом. Это уже идет. К 2015 году на своей территории должны быть готовы к возможному столкновению с военной машиной Америки. И начиная с 2030 года — неизбежное столкновение с Китаем. Неизбежное. С учетом того, что у нас за Уралом пустота, и кроме ресурсов там ничего нет, нет населения, нам надо осуществлять проекты по заселению своих территорий, по освоению своего пространства.

За что идет война? Только за ресурсы. И главный козырь, почему Россия пока еще не побеждаемая страна, потому что у нас ресурсы в поэтапном развитии. При этом очевидна государственная, национальная слабость: наши элиты сначала думают о собственном обогащении, а потом в эту стратегию вгоняют стратегию великой державы, а американцы, какие они ни есть, сначала рисуют стратегию национальную. Как это всё изменить? Это самый главный вопрос, на который пока еще не найден ответ. Я считаю, очень важно, чтобы наш славянский мир, являющийся объектом агрессии и предназначенный для уничтожения, который мешает фундаменталистам всех мастей, существовал безбедно. Если мы не сумеем в течение ближайших трех-пяти лет создать союзное государство в любом виде, с Белоруссией, с Украиной, с отдельными какими-то частями, то нужно, чтобы народ спросил с государственных деятелей — где же союзное государство? Почему нет стратегии ни в чём — ни в национальных вопросах, ни во внешнеполитических, ни в военных? Почему вы не строите то, что может обеспечить нам будущий успех? Ответов не будет. Но им эти вопросы никто и не задает. Я думаю, этот вопрос должен быть задан конкретно. Если мы хотим выживать, мы можем выжить только в своем славянском родном мире.

Если брать стратегические направления, то главное направление стратегического развития — это делать себя сильными и духовно, и материально.

К этому есть все предпосылки. У нас не хватает нормального ресурса — ресурса нравственного государственного управления.

Стратегия — это создание союза. Стратегии разрушения славянского мира Западом мы должны противопоставить стратегию свободы, стратегию интеграции на создание, созидание этого союза на всех основах. В чем наше спасение? В нашей истории. В нашей великой культуре, конечно, в Православии и в великом подвиге русского народа по спасению себя в Отечестве своем. Примирение звучит как главная, насущная задача. Мы не успеем примирить нацию в те сроки, которые нам отпущены историей, но мы знаем, что примирение наше наступало всегда и может быть достигнуто только в общем деле спасения России. Ведь Великая Отечественная война не примирила нас, она объединила нас.

Россия находится в таком положении сейчас, когда есть шанс побеждать — надо воевать, но когда нет шанса, надо побеждать безусловно.

ЦИПКОА.С.

Если Россия уходит из славянского мира, Россия гибнет. Это надо понимать. Выход России из славянского мира — это гибель для России. Она по-другому не может существовать. Эти два выступления доказывают эту истину.

ТИТАРЕНКО М. Л.
академик РАН, директор Института Дальнего Востока

Я хотел, чтобы наше высокое собрание приняло во внимание один из видов пятитысячелетней цивилизации, которая является соседом нашим. Я имею в виду Китай. Это единственная цивилизация на земном шаре которая способна к самообновлению и которую здесь рисовали в качестве пугала.

Так вот, урок этой цивилизации состоит в том, что гармонии достигают, сохраняя разнообразие. Это то, о чем говорил владыка и многие ораторы вчера. Исходя из этой истины, подойдем к вопросу о белом и красном патриотизме. Мы не можем преодолеть белый и красный патриотизм, не впадая в Гражданскую войну, не впадая в то, о чем говорил наш уважаемым предыдущий оратор. Мы должны между ними установить диалог, потому что если этот диалог возможен, он необходим, потому что и для белых, и для красных Россия не «эта страна», а «наша страна». У нас нет другой страны. Это был главный вопрос, на котором объединились в Великую Отечественную войну и русские, и те, которые были за границей, и те, которые сидели в тюрьме, и те, которых судили, для них это была наша Россия, его Россия, а не «эта Россия» или «эта страна». В этом мы должны найти общий язык. Исходя из этих интересов, мы должны посмотреть и вокруг себя. Надо верить в свои силы, хотя они поубавились. Но потенциал нашей страны огромен. Потенциал нашего народа неиссякаем, хотя ущерб нанесен колоссальный. Россия — уникальная страна потому, что находится на пересечении всех великих цивилизаций. И христианство, и буддизм, и католичество, и синтаизм, и мусульманство. И особенность России состоит в том, что её собственная культура, что её собственная душа впитала всё лучшее из всех этих цивилизаций.

Иисус Христос сказал: «Не делай другим того, чего не желаешь себе». Эта же истина есть у Конфуция, эта же истина есть у Магомета, эта истина есть у Будды. И российская культура, российский дух впитал эту идею. Эта идея проявилась так громко, так ярко. Никто не мог сказать ярче, чем сказал Достоевский о чувствительности России к страданиям всего мира. Для нашего пенсионера, сидящего в деревне, страдания вьетнамца, ангольца близки. Он сидит на завалинке и обсуждает их, хотя сам живет в нищете. Когда я был в Америке, беседовал с одним из конгрессменов, я ему сказал: наш пенсионер (это еще в советское время было) самого захудалого колхоза большее представление имеет о международной жизни, чем многие ваши конгрессмены.

Теперь вернемся к идее, которая, к сожалению или к счастью, не знаю, прозвучала в устах моего уважаемого коллеги генерала Владимирова. Насчет китайской войны. Если Ваша концепция верна, то Китай прежде, чем Россия, станет объектом американской агрессии. И Китай сможет выжить, и Россия сможет выжить, процветать, отстаивать свои интересы и избежать тех страшных картин, которые можно себе представить, если мы будем вместе, если мы будем вести дружеский, добрососедский диалог, а не пугать себя, создавать себе постоянный жупел так называемой китайской угрозы.

Я вынужден, уважаемые коллеги, здесь сказать вам для внутреннего пользования то, что произошло с островами. Мне очень жаль, что крупные политики-думцы не знают истории. Берутся судить о Китае, о китайско-российских отношениях, не заглянув, как говорится, в святки. Итак, что такое острова на Амуре? Остров Большой на Аргуни и два острова около Хабаровска. Граница между Россией и Китаем складывалась долго, 400 лет. Это история наших отношений. И все острова на Амуре никогда ничьими не были. Международное право до конца XIX века проводило границу по реке, и все, что находилось на реке, было в совместном пользовании. Там хозяйством занимались и российское население, и китайцы. Известные события 1928 года, когда часть наших соотечественников, так называемых белогвардейцев, вместе с китайцами националистами устроили провокацию. Дальневосточная армия во главе с будущим маршалом, а затем страдальцем Блюхером получила команду — проучить. Армия перешла границу, уничтожила все базы, которые могли составлять угрозу для дальневосточных районов Советского Союза, и вернулась обратно, и на островах установила свои наблюдательные пункты. Так совместные острова стали нашими островами.

Китай был нашим союзником во Второй мировой войне. Китай понес колоссальные жертвы в ходе этой войны, особенно среди мирного населения. В Китае по официальной статистке погибло 37 миллионов людей от голода, холода и, в том числе, на войне. Большая часть от голода и холода, от японской агрессии. В течение двух дней были уничтожены японцами в одном Нанкине 300 тысяч. Кто приедет в Китай, побывайте в музее японской агрессии. Варфоломеевская ночь мелка по сравнению с этим.

Китай, в том числе, с помощью Советского Союза, восстановил свою самостоятельность и независимость. Китай преодолел националистическую, шовинистическую концепцию Мао Дзедуна и отказался от нее. В этом заслуга страны. Если бы Китай проводил ту самую стратегию, которую вы ему сейчас приписываете, Китай не получал бы из-за рубежа 56 миллиардов долларов ежегодно. А в прошлом году китайские внешние инвестиции составили более 62 миллиардов долларов.

Господин Бжезинский разработал целую концепцию — какую часть России надо отдать Китаю, какая часть отойдет Америке. Якутия, Чукотка, до самого Урала — это Америка, а юг господин Бжезинский отдает Китаю. Но это господин Бжезинский отдает Китаю. Китайцы впервые накануне визита Президента Путина в Китай в ходе подготовки окончательного соглашения о прохождении линии границы (никогда китайцы этого не делали, они дезавуировали так называемую территориальную ветку Мао Дзедуна), показали, что это Мао Дзедун, чтобы добиться поддержки Америки, провоцировал события на Даманском. Китайцы впервые это сказали публично. Страна, которая готовится к войне, не будет вести равноправный разговор со страной, которая находится в состоянии тяжелейшего кризиса. Страна, которая готовится к войне, не будет заключать договор о дружбе и добрососедском сотрудничестве. Мы будем иметь в лице Китая нашего соседа, нашего партнера, если мы будем учитывать его интересы и свои интересы. Нам многому можно поучиться у Китая. И Заслуживает внимания, как китайцы умеют отстаивать свои интересы, находясь в сложном положении. И как они, находясь в тяжелейшей ситуации, отстаивали интересы, достоинство каждого китайца. Попробуйте вы где-нибудь в Америке, в Австралии, в Аргентине затронуть честь и достоинство китайца, всем авторитетом своей страны, всеми международными связями они встанут на защиту этого китайца. А у нас 25 миллионов в нашем ближнем зарубежье подвергаются гонениям, и мы только жалкими нотками, жалкими просьбами оперируем. Людей, которые устанавливают фашистский террор против наших граждан, мы приглашаем на праздник победы. Более срамного действия в рамках нашей дипломатии я не ожидал. Наша дипломатия — это замечательная дипломатия. Она имеет огромные достижения, даже в этом деле, но этот шаг не украшает её никак.

Я хочу призвать уважаемых членов нашего Собора — те интересные идеи, которые были высказаны вчера на пленарном заседании, сегодня на этой секции, на других секциях, аккумулировать. Это огромное духовное достижение нашей российской культуры. То, что наша Церковь, Православие дают ей, это очень важно. В сотрудничестве с другими конфессиями идет плодотворный, конструктивный диалог по различным проблемам возрождения России. Эти идеи надо довести до самых широких слоев российской общественности, чтобы они стали частью нашего общественного сознания, чтобы они стали не просто интеллектуальным размышлением, а программой действия каждого из нас, программой российской гражданственности.

Митрополит КИРИЛЛ

Я реагирую на то, что сказали два последних замечательных оратора. Я не вижу особого конфликта между этими двумя концепциями. Конечно, если Собор провозгласит ту идею, которая здесь была в рабочем порядке озвучена, что в 1930 году могут быть проблемы с Китаем, то это будет ударом и по нашей дипломатии, и по нашим отношениям с Китаем. Это совершенно невозможная вещь. Лучше такие вещи публично никогда не говорить. Я представляю себе, что было бы, если бы мы узнали, что в Китае на общенациональном собрании было нечто подобное сказано о России. Какие бы у нас отношения после этого были с Китаем.

Я думаю, что на форумах такого рода заявления не следует делать. Но, с другой стороны, политика это не прагматическая вещь. Существует соперничество, геополитическое соперничество. И в этом смысле, я думаю, призыв о том, что Россия должна быть сильным государством, способным остановить любые идеи, направленные на её расчленение, на её оккупацию, находит полное понимание у нас. И в этом смысле, конечно, тяжелое положение, в котором сейчас находятся вооруженные силы, это колоссальный вызов всей стране. И модернизация вооружения, и завершение того, что называется реформой, модернизацией Вооруженных сил — важная государственная задача. Я думаю, что с сильной Россией никто не захочет тягаться. И вопрос не в количестве населения, а вопрос в военном потенциале. То, что сегодня Россия является великой державой, с колоссальным ядерным потенциалом, это факт. А если бы этого не было, то давно бы планы господина Бжезинского были реализованы.

Но вот, что мне понравилось в выступлении Михаила Леонтьевича, это его исторический подход к теме островов. Очень часто мы на политику набрасываем идеологические шаблоны, иногда ура-патриотические идеи, а в отношениях между государствами действительно нужно быть деликатными. И стоит ли ломать копья и входить в конфликт с таким великим соседом, как Китай, из-за территорий, которые исторически нам не принадлежали? Здесь должна быть мудрость, с одной стороны, гибкость в подходе, и, с другой стороны, верность своим национальным интересам. Я глубоко убежден в том, что Россия, находящаяся на стыке цивилизаций, призвана быть гибкой в своей политике и одновременно она обречена на то, чтобы быть великим государством, потому что государство, находящееся на стыке цивилизаций, не может быть слабым. Если оно становится слабым, оно просто исчезает в тисках этих мощных цивилизаций, которыми оно окружено.

Эта дискуссия еще раз свидетельствует о том, что нам нужно вести открыто такие разговоры и может быть находить правильный язык и возможности передавать эти мысли и нашему руководству, нашим политикам, нашим военным. От этого зависит будущее страны.

ТРЕТЬЯКОВ В. Т.

Споры, которые здесь разгорелись, мы ведем давно, последние 15 лет. И в советское время вели так или иначе эти споры. Что-то вперед мы не продвигаемся, ни по тому пути, ни по этому. Тема вызовов и угроз России крайне интересует всех, но я считаю, что мы уже дошли до четкой грани, когда от многочисленных, долгих разговоров об этих угрозах и их перечисления, а некоторые насчитывают до 55 угроз и вызовов России, каждый из которых существенно может поколебать любое государство, нужно переходить к какому-то делу, как мне кажется. Вот этого шага мы никак не сделаем.

О некоторых вещах я хочу сказать, как о самых важных. Во-первых, тема национального согласия, национального единства, тема красных и белых, о которых владыка Кирилл говорил, на мой взгляд, очень актуальна. Одна из важнейших угроз, висящих над Россией, над Советским Союзом в том числе, на протяжении десятилетий. Я считаю, здесь Церковь должна сделать решающий шаг, потому что мне не совсем понятно поведение наших властей, молящихся одновременно двум богам, но никак не соединяющих это воедино. Я считаю, что пора в рамках общественного договора или отдельно положить конец этой вражде между красными и белыми. Многими методами это можно делать, в том числе и символическими. Я в свое время предлагал установить памятники по всей России не отдельно белым генералам и отдельно красным командармам, а памятники участникам и жертвам Гражданской войны в России, со всех сторон, единые памятники

Самое смешное, что сегодня уже не борьба между красными и белыми, а борьба между квази-белыми и квази-красными, потому что нынешние красные не ведут себя так, как красные, нынешние белые не ведут себя как белые, а все клянутся на прошедших именах и временах, не делая и десятой части того, что делали те и другие. Крупнейшим красным не снилась и десятая доля целеустремленности дел большевиков.

Мы много говорим о внешних угрозах. Американский империализм, китайский экспансионизм, что угодно. Это интересно, я готов это обсуждать, но нам сейчас пора разобраться в своем доме. Пока Россия не будет объединена по-настоящему, пока этот самый значительный раскол она не ликвидирует сама в себе, раскол чисто идеологический, надо по нему бить постоянно. Я считаю, что это одна из важнейших угроз, её в первую очередь нужно ликвидировать.

При этом не нужно обольщаться некоторыми мифами. Я не совсем понимаю, что такое славянское единство. Никакого славянского единства я не вижу, оно не наблюдается, и уповать на него более чем смешно. Разве что то, что называют российским союзом, цивилизации вокруг России, куда входят и славяне и не славяне, а иные славяне находятся в других местах, не собираются к России примыкать, да и нет никакой в этом нужды.

Итак, единство наций, конец холодной гражданской войны, который должен быть символически, официально, как угодно, положен. Это первейшая задача.

Вторая задача. Зачем вести дискуссию нам о том, будет ли авторитаризм в России или тоталитаризм, или демократия, если здесь не будет населения, к чему эти споры? Вымирание России — самая главная на сегодняшний день угроза. Я считаю, что национальная идея России все-таки может быть прописана. Она может быть в двух видах. Как мещанская идея, которая тоже нужна, я об этом не собираюсь говорить, это отдельная тема. Но такую практическую национальную идею можно сформулировать, и она совершенно очевидна. Это то, что говорил Солженицын в свое время: сбережение народа. Только, конечно, не сбережение, а умножение народа. Если этот зал будет завтра пуст, какая разница, какие дискуссии сегодня в нем звучали. В этой сфере не делается вообще ничего. Демографической политики в нашей стране нет в принципе. На мой взгляд, это угроза номер один. Угроза, которую надо начинать преодолевать сегодня, поскольку её нужно было начинать преодолевать еще несколько десятилетий назад. Государство здесь не делает ничего. Все методы хороши для того, чтобы подтолкнуть всех нас к борьбе с этой угрозой, и все методы хороши для того, чтобы эту угрозу ликвидировать.

Третье, о чем бы я хотел сказать, может быть, обращаясь прямо к высоким представителям Русской Православной Церкви, здесь сидящим. Безусловно, угрозой России является отсутствие морали в сегодняшнем обществе. И лишь на каких-то инстинктах держится еще порядок в нашей стране. Отчасти на страхе перед репрессивным аппаратом, который тоже немногое может сделать. Мы дошли до смешного. Генеральный прокурор России напоминает всему обществу, что в обществе, в котором нет морали, нет стыда, будет царствовать полицейский. Это говорит полицейский — у вас нет морали, поэтому вынужден я руководить вами. Он объясняет. Никто в это не верит, никто не понимает. Это тоже большая проблема. У нас много конкурирующих моралей, борющихся моралей. Вообще в нашем обществе идет война всех против всех. Это совершенно очевидно. К сожалению, она продолжается. Это связано и с историческими процессами, холодной, гражданской войной еще продолжающейся, и с переделом собственности.

В данном случае я прямо обращаюсь к руководителям Русской Православной Церкви и её служителям. Совершенно справедливо владыка Кирилл говорил, о том, что нечего показывать на этом русскоязычном телевидении. Но ведь на этих телевидениях выступают каждодневно актеры, играют в этих фильмах актеры, каждый из которых в любом интервью в газетах или на телевидении кричит о своей церковности, все они с крестами, все осеняют себя крестным знамением, все помнят всех святых, рассказывают библейские притчи, сетуют на то, что нет морали. Переключаешь на другой канал, этот же, который только что был с крестом и плакал об отсутствии морали, играет бандита, который режет, убивает, насилует.

Почему такая раздвоенность у наших актеров, я знаю, но ведь они действительно ходят в церковь, они действительно носят кресты, они действительно с нами общаются. Почему голос Церкви не звучит конкретно по каждому из них? Это ситуация в целом. Я как журналист категорически против какой-либо официальной цензуры, против ограничения свободы действий журналистов. Но есть вещи, которые нельзя делать в любом случае. Нельзя ругаться матом при ребенке. Есть цензура в обществе, нет цензуры в обществе — чего тут обсуждать?

Если эти люди этого не понимают, но одновременно говорят о своей близости к Церкви, то почему вы на них не воздействуете? Почему вы это прощаете? Почему вы их не осуждаете? Публично, так же, как публично выступают они. Я просто не понимаю. Как-то нужно сказать: либо не говори о своей любви к Церкви, поскольку эта Церковь тебя не любит из-за того, что ты такой. По-моему, здесь Церковь многое может сделать. Пристыдить эту публику, и многих бы это научило.

И последнее, о чем я хочу сказать, тоже угроза, тоже очевидный вызов. Это прозвучало в речи уважаемого академика. Я тоже не понимаю, почему это отсутствует в государственной политике. Несколько больше об этом говорит Церковь, но официально у нас эта тема не присутствует. Действительно, русский народ является самым большим по численности разъединенным народом современной Европы. Это же факт. Когда немцы были самым большим разъединенным народом Европы, они же не стеснялись об этом говорить. Они не стеснялись ставить вопрос о своем воссоединении. Рано или поздно. И они добились своего. А тема разъединенности русской нации в колоссальных масштабах, не 2 миллиона и полтора, а 25 и неизвестно сколько в России нас осталось, поскольку трудно верить в статистику, судя по тому, как проводилась эта перепись… Я просто не понимаю, почему должна Россия стесняться ставить в один из углов своей внешней политики вопрос о воссоединении русской нации. Какие догмы это запрещают? Какие законы это запрещают? Какие международные решения это запрещают?

Вот только четыре проблемы. По каждой из них нужно высказываться, но, повторяю, дискуссии мы ведем последние 15 лет, а последние 5 лет очень активно, но ни по одной из этих угроз никакого радикального шага вперед мы не сделали. И такое ощущение, что и не сделаем. А не хотелось бы.

НИКИФОРОВ Е. К.
общество «Радонеж»

Уважаемый председательствующий, ваше преосвященство, дорогие коллеги, обсуждение действительно очень насущное, горячее, сердечное, искреннее и это дает надежду на то, что что-то произойдет. Недавно мы на радио «Радонеж» проводили «круглый стол», посвященный религиозному образованию, православному просвещению. Выступали очень компетентные, большие умницы, деятели на ниве православного образования. В течение часа мы с ними обсуждали, что же происходит в этой сфере. В конце, когда мы стали резюмировать «круглый стол», пришли к тому, что надо ставить проблему. Для меня это явилось шоком. Оказывается, 15 лет мы даже проблему не поставили. Даже проблема не была поставлена. Нет стратегии, тактики, концептуальных разработок, которые должны быть реализованы в какие-то практические действия. Ничего, ноль. Нет не только в ограде Церкви, но, к сожалению, как мы видим по выступлениям людей, которые болеют за русский народ, и в любой сфере нет ясной концепции выживания нашего народа. Хотя, казалось бы, всё очень просто. Что такое национальная идея? Это идея о физическом и духовном здравии этого народа. Будь он физически и духовно здоров, и всё будет хорошо, но мы находимся на том же самом уровне. А враги наши, к сожалению, научились ясно мыслить. Они могут проплачивать большие суммы большим специалистам, которые и стратегию, и тактику разработают, и решение примут. Это всё прозрачно, это видно. Есть направления стратегических ударов, а мы их даже и не видим. Мы думаем, что это какая-то благоглупость. Да не благоглупость! Это война! Но мы не видим даже самого простого — направления стратегических ударов. Мы глухи.

На закате советской атеистической империи радио «Радонеж» успело просуществовать несколько лет как сообщество религиозных диссидентов. Я отчетливо помню наше тогдашнее отношение к Западу. Там искали правдивую информацию, которую получали от различных голосов. Туда обращались и за защитой прав верующих, надеясь на поддержку правозащитников и тех, кто защищал права верующих на свободное исповедание своей веры. Но уже через несколько лет перестройки мы с недоумением обнаружили, что правозащитное движение каким-то необъяснимым образом перестроилось и превратилось в инструмент борьбы с Церковью, и, даже более широко, в инструмент борьбы с христианством.

Всё это заставило нас более пристально взглянуть на правозащитников и разобраться в истоках возникшей ситуации. Проблема оказалась намного сложнее и глубже, чем нам представлялось в наивных 80-х годах. Очевидно, что Запад не представляет собой какого-то цельного идеологического единства. Там происходят тоже активные идеологические процессы. В частности идет борьба между христианством, или остатками его и агрессивным секуляризмом. Оказалось, что правозащитное движение опирается в своей практике на концепцию прав человека, разработанную в леволиберальных кругах европейской интеллигенции и во многом противоречащих христианскому пониманию человека. Кроме того, даже то положительное, что составляло практическую пользу от применения правозащитной идеологии, во многом в последнее время было извращено и превращено сознательно в инструмент и даже оружие европейских леваков и американских неотроцкистов.

Метастазы болезни, которая сегодня поразила страны Запада, распространяясь по всему миру, грозят нашей Родине повторным заражением. И не менее губительным, чем тоталитарный безбожный коммунизм. Что останется от человека, если уничтожить в нем образ Божий? Если не знаете, включите телевизор или почитайте «популярные» газеты.

Проводники и проповедники тоталитарного либерализма под флагом прав и свобод человека ведут свою дьявольскую, разрушительную работу. На их знаменах начертано: свобода, равенство, братство, которые с парадоксальной необходимостью превращаются в тюрьмы, бесправие и гражданскую войну. Потому что свобода понимается не как свобода человека быть человеком, а как свобода быть скотом. Как свобода к греху и к смерти. Откровенное скотство возводится в ранг искусства, ему требуют предоставить иммунитет от любых законных мер противодействия. Вы знаете в публицистике известный прием — приведение к абсурду. Я думаю, как можно было бы карикатурно назвать то, что происходит на этих, так называемых, концептуальных выставках, включая выставку «Осторожно, религия» Простите, не в этих стенах будет сказано, но художниками называют тех, кто рисует запятые в известных общественных местах. Но оказалось, что они это делают на самом деле, именно это и называют искусством. То есть мы не можем сейчас даже придти к логическому концу. Они уже сами пришли к этому.

Сегодня мы уже видим попытки судебного преследования за одно упоминание о религии. И это тоже реальность. Недавний пример — в Швеции приговорили благочестивого пастора за то, что он в проповеди назвал содомский грех грехом. И соответственно квалифицировал. И его действительно посадили на три месяца в каталажку.

Сегодня сама толерантность и политкорректность, возведенные в ранг нравственных абсолютов, превращают общество в полицейское государство. Полицейское государство с цензурой не менее жестокой, чем коммунистическая. Один американский журналист старого поколения определил политкорректность следующим образом: «Если бы я был дьяволом, я бы надоумил выплескивать самые гнусные Лантазии на полосы экрана, и назвал бы это искусством. Я бы втолковывал людям, что они родятся извращенцами, и значит, извращение надо приветствовать. Я бы внушил, что добро и зло зависят от мнения небольшой влиятельной группы, которую я назвал бы «политкорректность». Всё описанное становится реальностью нашей жизни. Человечество разрушается изысканно смертоносным оружием. Добиваясь признания сексуальных настроений нормой, отдел физиологии прав человека добивается нравственного, духовного и физического уничтожения личности. Поощрение неполных семей введет к непоправимому уродству души ребенка. Настаивание на однополых браках ведет к разрушению понятия семьи, а поскольку семья — ячейка общества, то к разрушению целостности общества. Политкорректность работает в паре с извращенным, изуродованным понятием о правах человек, якобы каждая личность имеет право на защиту. Смотрите, какая иезуитская логика Адаптирована к любой информации, которая ее, иезуистику, по тем или иным причинам не устраивает. Во многих зарубежных странах этот верх абсурда уже близок к воплощению.

Недавно, например, какой-то американский идеолог-гомосексуалист (простите, опять эта тема, но она не случайно обсуждается обществом, совершенно не случайно) обратился в суд с иском против своих оппонентов, чтобы гея не называли гомосексуалистом, а только геем. Увы, по вине наших бездарных и бестолковых переводчиков, этот пакостный политкорректный эклектизм проникает и в русский язык.

Но политкорректность — это не просто абсурд. Это гораздо хуже, чем абсурд. Приведенный выше тезис о защите личности от неугодных и внешних воздействий вполне подходит в качестве лозунга для империи зла. И в этом отношении (кто-то может не согласиться со мной), но я разделю мнение покойного президента Рейгана о том, что Россия была в то время действительно империей зла, которая паразитировала, которая высасывала соки из нашего народа. Она сейчас отнята от России, но её метастазы сейчас паразитируют во всем мире в качестве идеологии зла, о которой я сейчас говорю.

В самом деле, лозунг о защите личности происходит из того, что человек человеку даже не волк, а зверь. Даже не волк, и даже не зверь, а некий бездушный, бесчувственный механизм, подлежащий надежной изоляции от других, подобных ему механизмов. Политкорректность ликвидирует связь между людьми, ликвидирует общение, обмен мнениями, дискуссию, спор. Под страхом наказания за нарушение прав человека, а на Западе реальные люди получают за это реальный тюремный срок, устраняется сама возможность нести живое слово от одной живой души к другой. Проповедь Христа безусловно исключена в политкорректной сфере. Политкорректность — самое эффективное из средств уничтожения Божия образа в жизни, поскольку она уничтожает любую несправедливость. Но в отличие от коммунистической идеологии, которая просто навязывалась извне, западному обществу предлагается согласиться с необходимостью политкорректности и тем самым навязать её как бы изнутри. Эти тенденции, конечно же, пугают. Ведь согласование российского права с международным необходимым образом приведет к принятию новых законов, основанных на идеологии прав человека и в России. Тогда уже невозможна будет свободная проповедь христианского учения, в частности, учения о покаянии. Поэтому возникает насущная необходимость разработки стратегии и тактики сопротивления этим тенденциям.

В чем может состоять это сопротивление? Во-первых, мы должны разработать декларацию, подобную декларации прав человека. Но, исходя из христианской идеологии, мы должны говорить не столько о правах человека, сколько о достоинстве и защите личности. И как первый шаг — разработка декларации о достоинстве личности. Второй необходимый шаг — ввести эту проблематику в круг забот общественных, телевизионных организаций, политических движений и партий. Декларация должна быть озвучена на общественном форуме, таком, как Всемирный Русский Народный Собор. И здесь я возлагаю весьма большие надежды на нашего председателя Собора, сопредседателя Собора владыку Кирилла, который глубоко знает и понимает эту проблематику. Эти нормы должны обсуждаться на крупнейших мировых гуманитарных форумах. Должны быть разработаны ясные юридические выводы из этой декларации, должны быть сформулированы соответствующие юридические нормы, которые должны быть включены в систему международного и национального законодательства.

Совершенно очевидно, что в современной политической ситуации невозможно полностью отменить или изменить существующую декларацию о правах человека или добиться приведения её к виду, который бы полностью соответствовал и устраивал христианский народ. Это приведет к неконструктивной полемике и бесполезным столкновениям. Поэтому важно довести до сознания международной общественности тот факт, что в гуманитарной области возможно применить по аналогии некоторые принципы, которые применяют в области физики. Я говорю о принципе дополнительности. Известно, что существуют две теории света — волновая и корпускулярная. Они одинаково продуктивны и в своих областях объясняют природу света. Но, вместе с тем, диаметрально противоположны по своим исходным принципам, как и то, что касается объяснений такого сложнейшего явления мира, как человек. Объяснить природу человека возможно с помощью разных теорий », все они будут в какой-то степени способствовать пониманию человека. Поэтому совершенно невозможна абсолютизация одной из них. И христианский взгляд на человека должен найти свое законное место в системе международного права. Практически это будет означать, что мы можем сотрудничать с леволиберальным правозащитным движением в тех областях и в тех направлениях, где содержание понятий «права человека» и «достоинство личности» пересекаются. Там, где мы расходимся мы должны предоставить возможность обществу выбор той системы ценностей и того представления о человеке, которой она согласна придерживаться. Мы должны еще раз сказать всему миру, что христианство — это искусство сохранения в человечестве человека, что Церковь — это единственный институт в обществе, который хранит в себе истинное знание человека.

Мы должны ясно выстраивать законодательство в терминах и понятиях национальной культуры, не дающих возможность превратно толковать законы. Мало того, именно Россия должна поднять символ защиты свободы и достоинства личности и защищать их во всем мире. Глумление, издевательство над человеком и человечностью, над идеалами права, милосердия, добра, справедливости должны быть пресекаемы. Народы должны знать, что именно в лице России они найдут справедливого защитника и нравственный авторитет борца за правду. Именно русский характер с его всеотзывчивостью должен быть максимально реализован. Народы мира должны знать, что Россия утрет слезинку каждому ребенку. Справедливость, правда, любовь и уважение к человеку, милосердие и милость должны быть написаны на наших знаменах.

СИМОНОВИЧ Л. Д.
Союз православных хоругвеносцев

Честные отцы, братья и сестры, я хочу начать с цитаты. Генерал Владимиров здесь сказал: «Когда есть сила, надо воевать, а когда нет силы и возможности, надо побеждать». То есть остается только побеждать. Очень интересная мысль! Дело в том, что все мы прекрасно понимаем, что сегодня Россия находится в очень ослабленном состоянии. А война идет, угроза существует. Угроза существует со всех сторон, это вне всякого сомнения и единственный выход — это побеждать. Так же, как, допустим, побеждают наши десантники на Кавказе, когда их обложили со всех сторон превосходящие силы, и они все погибли в бою, совершив величайший подвиг. Так же, как победил мученик Евгений Родионов, который не снял креста, и за это принял мученическую кончину от врагов христианства.

Но как побеждать? Сегодня и вчера говорили, что раскол на красных и белых не дает возможности объединиться обществу, не дает народам объединиться, не дает России почувствовать себя единым целым. Его надо каким-то образом преодолевать. Сегодня много рецептов предлагалось. Предлагаются рецепты взаимного покаяния, установления памятников тем и другим. Думается, что подобные наши деяния не принесут плода, потому что все-таки надо учитывать, что эти две идеологии противоположные и взаимоисключающие. И это происходит не только в России. Мы, Союз православных хоругвеносцев, который возглавляет Союз православного братства Русской Православной Церкви, постоянно идем по всей стране, по всей России, начиная с Сибири, и по всей Украине, и по всей Сербии, по всей Черногории, Румынии. Постоянно и непрерывно в течение последних десяти лет идем непрерывным Крестным ходом и прекрасно видим, что везде эта проблема одинаковая. То же самое очень ярко и активно видно в Сербии и Черногории. Особенно в Черногории, где все проблемы обостряются намного сильнее в силу того, что страна маленькая, все друг дружку знают и противоречия выливаются в открытую борьбу просто знакомых и близких друг другу людей. Собственно, это и есть гражданская война.

Тем не менее, и в Сербии, и в Черногории сумели преодолеть это противоречие красных и белых. И произошло это совсем на другой основе. Это произошло на фоне внешнего противника, внешнего врага, который начал активную войну с сербами и черногорцами, по сути дела, особенно в Косово, борьбу по их истреблению. Все хорошо знают, что в Косово были уничтожены совершенно уникальные, потрясающие церкви и монастыри XII, XIII, XIV веков. Это всё продолжается и сегодня. Когда туда приезжаешь, когда видишь всю эту реальность, когда видишь, как это всё происходит и как люди на это реагируют, и та, и другая сторона, то очень хорошо начинаешь понимать, что, несмотря на то, что мы такая огромная, гигантская страна, что мы до сих пор еще очень сильный духовно народ, всё это может происходить точно так же у нас в России, причем в самое ближайшее время.

Дело в том, что когда видишь разбомбленный Генеральный штаб в Белграде, то волей не волей рисуется наш Генеральный штаб в Москве. Всё иногда может происходить совершенно неожиданно. Сербы не думали, что американцы начнут бомбить Генеральный штаб. И вообще Белград, Новосад, новосадское телевидение. Мосты уничтожать, блокады устанавливать, кассетные бомбы кидать. Никто, разумеется, не предполагал этого. А потом это всё произошло сразу за несколько дней, по сути дела, за одну ночь. Мы были на развалинах новосадского телевидения, стояли с русскими православными хоругвями, с сербскими хоругвями, так как мы идем Крестным ходом постоянно, с иконой святых царственных мучеников, которая мироточит уже в течение десяти лет. Она начала мироточить еще раньше, еще до прославления святых царственных мучеников. С этой иконой мы идем везде — по России, Сербии, Украине.

Недавно мы были в Святогорской лавре. Раньше это был Святогорский монастырь, недалеко от города Луганска. Архимандрит Арсений со братьями удивительно хорошо нас приняли. Мы внесли торжественно икону. Накануне было Крестовоздвижение, когда монастырь объявлялся лаврой. И архимандрит Арсений, настоятель лавры тогда сказал, что раньше, до революции царь узаконивал лавру на второй день. Вот царь пришел, узаконил нашу лавру.

К чему я всё это рассказываю, к чему я веду? Чтобы сделать совершенно конкретное заключение. Преодоление конфликта между красными и белыми может произойти у нас в России самым традиционным способом. Мы с вами должны создать сильное русское православное движение. И 9 мая на день величайшей Победы русского народа мы можем и должны пройти по центру Москвы (мы в течение многих лет это делаем 9 мая, отдельной православной колонной идем). Но мы должны пройти не маленькой группой людей на фоне огромного количества красных знамен, а пройти мощной православной колонной, и чтобы все видели, что в России традиционно доминирующая сила и побеждающая сила — это Русская Православная Церковь. Спаси, Господи!

ШЕЛОВ-КОВЕДЯЕВ Ф. В.
профессор Высшей школы экономики

Мне хотелось бы отреагировать на то, что здесь звучало сегодня, с точки зрения классического правового либерала, на отсутствие которых сетовал владыка митрополит.

Здесь говорилось о том, что в мире конкурирует несколько проектов. В частности, говорилось, что конкурируют три проекта. Если мы посмотрим на проблему шире, чем в последние несколько десятилетий, то мы увидим, что в течение истории, документально подтвержденной, человечества конкурируют два глобальных проекта. Условно говоря, восточный и западный. Почему условно? Восточный и западный только потому, что первично этот проект возник на востоке в Междуречье. Проект был изначально идеологизирован. Мельчайшие князьки Междуречья заявляли себя как владыки четырех сторон света, то есть заявка на мировое господство была сформулирована именно в рамках восточного проекта примерно пять тысяч лет тому назад.

Об этих проектах. Я повторяю, они могут быть северными, южными, какими угодно. Это сугубо условное деление, но главная разница заключается в том, что то, что я называю восточным проектом, — это идеологизированный проект. То, что я называю западным, — прагматичный проект. В рамках западного проекта идеология, как мне кажется, вторичное явление. В то время как на востоке идеология первична.

Сам по себе проект устроен тоже сложным образом, потому что есть политическая составляющая в обоих из этих проектов, и есть культурная составляющая в обоих из этих проектов. Так вот, политический восточный проект как идеологический всегда не успешен. Во всяком случае, в рамках широкого Средиземноморья, где он впервые себя проявил, он всегда был не успешен. Западный, наоборот, политический проект, всегда был успешен. Это объясняет остроту тех столкновений, которые сейчас происходят. Это не значит, что в принципе западного происхождения проект не может выродиться в восточный, и мы это видим. Нацизм, гитлеризм. Когда идеология ставится впереди, это классическое вырождение западного проекта в восточный. Марксизм, большевизм — идеи мировой революции — это классическое вырождение западного проекта, поскольку это пришло из западной философии в восточную форму, когда идеология мирового господства ставится раньше, чем появились ресурсы для осуществления этого мирового господства. В частности, мы можем констатировать, что то, что происходит сейчас с Америкой, когда она занялась экспортом демократии, это тоже вырождение западного проекта в восточный.

Что мы можем прогнозировать? Что тот западный глобализаторский проект, который сейчас осуществляется Америкой, имеет все шансы на то, чтобы рухнуть в достаточно близкое время. Отсюда, кстати, как примитивная мера, разного рода идеологемы, вбрасываемые в общество, в том числе в русское общество, о неизбежности распада России. К чему на самом деле есть, к сожалению, в наших внутренних обстоятельствах тоже определенная основа. Исторически Россия была в политической части всегда западного политического проекта, до 1917 года. Впавши в 1917 году, благодаря соблазну большевизма, в рамки восточного политического проекта, она и пришла к тому, что сначала потеряла Варшавский блок, потом утратила единство Советского Союза. Поэтому тень распада, к сожалению, витает и над Россией в силу того, что пока мы продолжаем двигаться по той же идеологизированной стороне.

В этом смысле я соглашусь с генералом Владимировым и не соглашусь с уважаемым академиком-китаистом. Дело в том, что китайский политический проект в последнее время эмигрировал в западный. Они действительно отодвинули идеологию поднебесной. Якобы о ней забыли. Понимая, что, как они считают, что китайцы единственный культурный народ, все остальные варвары. И варвары не поймут, что мы делаем. А по истории Китая мы знаем, что в этой культуре ничего не забывают. Почему там не происходит таких разрушительных революций, кроме культурной, как на европейской части? Потому что каждый раз тот, кто хочет провести радикальную реформу, находит основание для того, что это именно и есть истина, которой надо следовать. Поэтому, когда технологически Китай будет готов объявить о своем мировом господстве, он это сделает неизбежно, потому что идеология поднебесной, существующая пять тысяч лет, не может никуда деться, не может остановиться.

Что же в этой ситуации делать России? И тут я не соглашусь с генералом Владимировым, потому что невозможно воевать сразу на всех фронтах. Это доказано историей многократно. Невозможно воевать с Западом, невозможно воевать с Востоком, с Югом, с Севером, а фактически это нам, к сожалению, было предложено.

Я полагаю, что Россия должна восстановить свою позицию, как часть западного политического проекта, поскольку культурно, цивилизационно, духовно Россия как раз всегда была частью восточного проекта. И в этом смысле, спасая себя, мы можем сыграть ту колоссальную цивилизационную роль, о которой здесь говорили все.

Если мы посмотрим на дело с такой стороны и правильно и аккуратно экономическими механизмами перенастроим главные финансовые потоки на обеспечение универсального, научно-образовательного, культурного знания в нашей стране, то этим самым мы спасем нашу духовность. Раз. Во-вторых, мы вернем западный политический проект в рамки прагматизма, и тем самым эту критическую ситуацию решим более глобально. Плюс к этому мы достигнем той державности, о которой здесь в частности много говорилось. Потому что благодаря этому и благодаря тем нашим фундаментальным цивилизационным задачам, которые мы выполняем всегда, мы имеем реальный шанс стать не только мозгами, но и душой мира. Более того, мы видим, что так оно на самом деле и происходит, потому что, если мы говорим о фундаментальной науке на Западе, то делается она русскими, то есть выехавшими из России людьми, на 75%. 25%  делят между собой индусы и китайцы.

Если мы создадим этим людям минимальные конкурентные условия у нас, большинство из них — в возрасте между 35 и 50 годами — готовы вернуться сюда. Никакая технология, как мы понимаем, без фундаментальных знаний не готовится и не может быть создана. Мы это прекрасно понимаем. Если мы будем создавать фундаментальные знания у себя, то мы будем держать этот контрольный пакет для всего мира. И если мы действительно, как здесь предлагалось, а я поддерживаю это самым решительным образом, займемся восстановлением духовных основ, нравственных основ внутри, в частности, европейского проекта, то мы станем и умом, и сердцем этого европейского проекта. То есть мы и здесь будем держать контрольный пакет акций, а в той ситуации, в которой находится нынешний мир, когда играет роль не территория, не природные ресурсы, даже не информационные ресурсы, а в XXI веке главными будут культурные и интеллектуальные ресурсы, нравственные ресурсы, и об этом пишут, в частности, все интеллектуалы западного мира, то мы и обеспечим себе ту самую державность положения, о котором мы здесь и говорим.

КРУГОВЫХ И. Л.

Ваше преосвященство, уважаемые участники Всемирного Русского Народного Собора, наш Собор посвящен тематике победы в Великой Отечественной войне, и я одну цифру хотел бы в этой связи напомнить. По неполным официальным данным среди советских военнослужащих, погибших в Великую Отечественную войну, русские составляют 66,3%. Я понимаю, что после того, как скажешь, что русских 66%, для некоторых политиков сегодня это уже основание для того, чтобы говорить о каком-то русском национализме, если не шовинизме. Но когда мы говорим о русском народе, то мы в первую очередь отмечаем не свое какое-то превосходство, но мы это понимаем как ту великую ношу и ответственность русских за судьбу нашего государства. И сегодняшняя наша встреча, как я себе представляю, все-таки заключается в том, чтобы нам достичь прежде всего русского внутринационального согласия по ключевым вопросам нашей внутренней и внешней политики, и именно на сегодняшний день, к сожалению, у нас ощущается его дефицит.

Хочу напомнить, что вообще о русском народе на сегодняшний день есть всего один государственный документ, об этом мало кто знает. В 1996 году была разработана Государственная концепция национальной политики Российской Федерации, в которой есть всего три предложения, где говорится о русском народе. Я эти предложения зачитаю, поскольку это единственный документ, где стоит подпись Президента Российской Федерации, и который на сегодняшний день является ориентиром для разработки политики в отношении русского народа.

Прежде всего сказано о том, что в основе концепции должно быть согласование общих государственных интересов и интересов всех населяющих Россию народов, налаживание всестороннего сотрудничества, развитие национальных языков и культур. Интересы народов, в том числе русского народа, здесь подразумеваются. Наконец второй главный абзац: «Межнациональные отношения в стране во многом будут определятся национальным самочувствием русского народа, являющегося опорой российской государственности. Потребности и интересы русского народа должны в полной мере найти отражение в федеральных и региональных программах, постоянно учитываться в политической, экономической и культурной жизни республик и автономных образований Российской Федерации».

Если по всем законодательным актам, которые касаются национальных меньшинств, есть знаменитое положение о том, что ни одно действие, никакие проекты не могут быть реализованы, если они затрагивают какое-то национальное меньшинство, без получения согласия с представителями этого меньшинства, то почему-то мнение русского народа никто и не спрашивает. И наша задача на сегодняшний день попытаться все-таки сформировать эту общерусскую точку зрения по конкретным вопросам.

Сегодня идет очень важный процесс пересмотра концепции государственной национальной политики. Я был в рабочей группе, когда её разрабатывали, включая и эти русские разделы. Сегодня вновь идет пересмотр этой концепции. Что особенно я хотел бы отметить. Никогда такого не было, чтобы все субъекты Федерации, не просто какие-то общественные организации, а администрации, присылали свои предложения, связанные с русским народом. Я просто назову те администрации, которые прислали предложения, с требованием о том, чтобы каким-то образом отразить интересы русского народа. Администрации Омской области, Ставропольского края, Новосибирская, Ярославская, Курганская — практически, две третьих субъектов Федерации — отмечают необходимость русской тематики, усиления в концепции внимания к проблемам русского народа.

У нас на сегодняшний день уже десять лет та же самая ситуация: общественные организации сами по себе, разработка государственных программ идет сама по себе. Давайте мы в конце концов соберемся и совместно выработаем свою общерусскую позицию о том, каким мы видим русский народ в рамках государственных программ, как мы представляем себе свое будущее. И чтобы не отдельно был каждый сам по себе со своими предложениями, но чтобы это была наша, общерусская точка зрения.

И, к сожалению, на сегодняшний день ситуация складывается весьма плачевно. Я самокритично хочу говорить, не называя ни наши общественные организации, ни отдельных её лидеров. Год тому назад Государственная Дума приняла поправку к закону о национально-культурной автономии, в соответствии с которым русским разрешено быть национальным меньшинством и создавать национально-культурные автономии. Слов, конечно же, нет, что такое произошло.

Идет, не называя фамилии, предложение о создании федеральной национально-культурной автономии для русских в Российской Федерации. Кто это делает? Это делают русские организации. Я фамилии не буду называть, вы многих из них знаете. Если вообще формально, с правовой точки зрения, подойти, то национально-культурные автономии создают общество, которое находится в состоянии относительного меньшинства на данной территории. Конечно же, представить себе ситуацию, что в любом ауле, кишлаке и на всей территории Российской Федерации русские должны составлять большинство, такого никогда не было, не будет и не надо. Но то упорство, с которым русские организации пытаются через суды, в том числе Конституционный, отстоять право русских на национально-культурную автономию, не просто поражает, но и убивает.

Второй пример. Это программа, так называемой, Русской республики. Я десять лет пытаюсь охладить людей, которые выдвигают эту идею Русской республики. Четыре, пять человек. О чем идет речь? Взять всю Россию, внутри — есть Татарстан, есть Башкортостан, а всё остальное Русская республика. Если у нас есть русские соотечественники за рубежом, то теперь мы получим русских соотечественников на территории Татарстана и других, потому что они уже будут за пределами Русской республики. Про эту Русскую республику во всех публикациях, во всех выступлениях — русские требуют себе Русскую республику. Где наша общерусская точка зрения по всем ключевым вопросам?

Второй вопрос. В Европейской конвенции об основных правах европейских народов, в европейской хартии народов и регионов признано документально — право человека на свою национальную принадлежность является таким же неотъемлемым правом, как социально-экономические, политические права. Почему это умалчивается? Почему, как только ты говоришь, что русский, в этом видят чуть ли не нарушение прав человека. Ничего подобного, это уже становится нормой международной, и в этой связи хочу сказать, что вопрос о национальной принадлежности, вопрос о праве русского народа иметь право на свою национальную культуру, образование, воспитание, это те самые права, которые вместе, согласованно мы должны с вами защищать, вырабатывать. И в законе, который готовится, об основах национальной политики, все-таки должны быть закреплены эти права.

Я заключаю таким предложением. Мы имеем право на формирование своих региональных программ национального развития. Приглашение ко всем принять участие в этом.

И последнее. На этой же трибуне три года тому назад я вносил предложение, чтобы Всемирный Русский Народный Собор создал комиссию, которая бы рассматривала проблемы правового положения и интересов русского народа. Я вновь возвращаюсь к этой теме и считаю, что на сегодняшний день нам надо все-таки в деятельности Собора провести дополнительную организационную структуризацию, и в том числе создать эту комиссию, которая бы занималась комплексом этих проблем.

ЦИПКО А. С.

Ввести в правовое, культурное поле эту проблему можно, в рамках политкорректности. Этого, кстати, требуют очень многие. Я был в прошлом году в Ставрополье, выступал в шести ВУЗах. Все преподаватели, очень интеллигентные люди, говорят о том, что, с их точки зрения, а они живут на границе России, нет общей концепции русского народа и прав русских на собственной территории. Это актуальнейшая проблема.

АГАНОВ Ю. О.
юрист, директор юридической фирмы А.Т. Ledal.

Уважаемые участники соборных слушаний, позвольте кратко рассказать о том, как реагируют правовые системы зарубежных стран на сегодняшнюю угрозу безопасности. Другими словами, каковы новейшие тенденции развития правовых систем зарубежных государств в контексте борьбы с терроризмом и глобализацией? Таких тенденций можно выделить четыре.

Во-первых, речь идет о редких и интересных изменениях в уголовном процессе стран Запада, как реакция на всплеск террористической активности. В Соединенных Штатах Америки после событий 11 сентября установилась практика закрытых судебных слушаний, санкционированных судебной властью. Кроме того, в настоящее время введен так называемый патриотический акт 2001 года, а в Британии дебатируется домашний арест на основании решения министра внутренних дел. Как известно, на военной базе Гуантанамо фактически введено пожизненное заключение без возможности обращения к судебным процедурам. Таким образом, в сфере уголовного процесса происходят такие события, которые вызывают неоднозначную реакцию в самих Западных странах. Это затронуло Великобританию, Соединенные Штаты и частично Францию. Это первая очень неоднозначная тенденция.

Второе — тенденция размывания юрисдикционных границ между государствами. О чем идет речь? На последнем примере, когда суд одного государства — Соединенных Штатов Америки — пытался рассматривать правовой спор, возникший в пределах Российской Федерации (вы знаете, о каком деле идет речь), было показано, что в принципе в сегодняшнем мире возможно использовать юрисдикцию одного государства для решения споров, относящихся к юрисдикции другого государства. Тенденция неоднозначная и в общем-то опасная. Дело даже не в том, что между этими странами отсутствует договор о правовой помощи, которые могут в таких спорах участвовать. Дело в том, что у страны, которая может принимать судебные решения по спорам, рассматриваемым в других странах, могут быть договоры о правовой помощи с третьими странами, в которых их решения могут исполнять. Например, если бы американский суд в Хьюстоне принял к производству и вынес бы какое-то решение по известному спору, то даже несмотря на то, что в Российской Федерации это решение не исполнялось бы, страны, с которыми у Соединенных Штатов есть отношения по правовой помощи, могли бы принудительно принимать меры для исполнения этого решения на своей территории. То есть это было бы очень опасно.

Это просто пример, а вообще современный мир показывает, что при переплетении правовых систем такая угроза действительно существует.

Кроме того, в рамках размывания юрисдикционных границ, какие есть еще явления? Учреждение Международного уголовного суда, с одной стороны. А с другой стороны, попытки некоторых стран изымать своих граждан из-под его юрисдикции. Кроме того, заключение договоров о свободе торговли, которые в ряде случаев разрушают экономику целых государств, как например, произошло с сельским хозяйством Мексики, после того, как они вступили в зону свободной торговли.

Третья тенденция развития правовых систем зарубежных стран за последние несколько лет — это возникновение, как реакции на глобализацию, тенденции борьбы за суверенитет. Очень ярко это выразилось на примере Южной Америки, где в Бразилии, Венесуэле, Аргентине, Уругвае и Чили пришли к власти левые правительства. По фразеологии они левые, по существу эти правительства левыми назвать нельзя по проводимой политике, но это правительства суверенизаторские. Они говорят о том, что их страны имеют национальные достоинства и не собираются идти в русле политики каких-то других, более крупных стран. Это тоже весьма заметная тенденция.

И последнее, четвертое. Существует некая опасность, когда на фоне борьбы с терроризмом и борьбы с преступностью возникает такое регулирование правового статуса личности, которое, в конечном счете может ограничить его духовную свободу. Речь идет, например, об эксцессах финансового контроля, борьбы с отмыванием денег, которая фактически ставит под контроль любые, даже самые мелкие, финансовые сделки граждан. Или введение паспортов с биометрическими данными, что весьма и весьма опасно.

В заключение позвольте сказать, что в рамках обсуждающейся проблематики, когда мы говорим об угрозах миру и безопасности, эти угрозы могут быть не только внешнего характера, но они могут быть в самих нас. Когда наша правовая система начинает принимать такие меры, которые ставят под угрозу самих граждан, это очень опасно. Вспомним, как у Александра Сергеевича Пушкина, Вещий Олег никак не мог предвидеть, что ему смертью кость угрожала. В этом смысле хотелось бы сказать, что мир и безопасность, наверное, не самоцель, а некое средство обеспечения духовной свободы человеческой личности. Апостол Павел писал, что когда будут говорить: мир и безопасность, то внезапно постигнет их пагуба.

ЗОТОВ С. С.
чрезвычайный и полномочный посол,
руководитель Фонда им. Ю. Долгорукого

Эмоциональная реплика. В ответ на сформулированную в очень высоком философском тоне тему примирения красных и белых, считаю, что для нее нужен простой, приземленный иллюстративный материал, и предлагаю себя лично в качестве такого иллюстративного материала, потому что я не стыжусь и могу здесь сказать, что в прошлом я самый что ни на есть красный. Я был председателем пионерского совета дружины, я был секретарем комитета комсомола, в 15 лет руководил 150 комсомольцами. Я был человеком православным, верующим. Я хочу сказать, что формулировка о том, что у нас сегодня главная проблема — противостояние красных и белых, может быть искусственной, потому что я и, наверное, многие в этом зале, миллионы наших соотечественников думают, что этой проблемы нет. В нас есть и то, и другое. Я был во времена Советского Союза коммунистом. В наше новое время я православный с розовым оттенком.

Но что же позволяло мне быть верным и тогда, и сегодня нашим идеалам? Речь не идет, безусловно, о какой-то мимикрии, приспособлении. Присутствующий здесь Виталий Третьяков, Федор Шелов-Коведяев, мой бывший начальник по «Миру» может сказать, что когда я возглавлял государственные переговоры по выводу войск из Прибалтики, меня называли красным послом, потому что я воплощал в жизнь и советскую школу. Киссенджер считал советскую дипломатию лучшей в мире, я воплощал в себе традиции русской дипломатии. Поэтому во всех нас есть и то, и другое. И я могу сказать, что у тех из нас, кто прошел настоящую, хорошую школу воспитания в духе коллективизма, это не недостаток. Это наше преимущество.

И мне кажется, в плане наших дискуссий, может быть мы уточним формулировки в отношении того, что же является опасностью. Сосредоточимся на основных общегосударственных проблемах защиты национальных интересов, недопущение раскола России, решения демографической проблемы сохранения России как мирового, культурного, интеллектуального центра, который должен нести в себе (я не боюсь этого слова, оно, конечно, очень уязвимо) миссию мира. Мы должны это сохранить. Мы все едины, нету нас противоречий, нет этой проблемы.

Я предлагаю подумать о том, что, если есть у нас раскол, то скорее это вокруг того, о чем говорил вчера Распутин. Есть у нас компродорская буржуазия, которая сегодня смотрит на Запад и готова в любом виде сдать национальные интересы. Есть национальный капитал, православный капитал со своим видением будущего России и её места в мире. Если раскол есть, то он скорее идет здесь.

И еще, быть может, тезис для нашей дискуссии, для дальнейшего обсуждения. Это все-таки вопрос взаимоотношения народа и власти. Это очень деликатный вопрос. Вспомним, с чего начался раскол. Сегодня владыка Кирилл напомнил 1517 год. Но ведь была и вина дворянства, было то, что сделал, к сожалению, выдающийся Петр I, который поставил во главе Церкви чиновников. Была Екатерина II, которая взяла миллион гектар у наших монастырей и отдала своим любовникам. Тогда раскол между властью и народом дошел до такой степени, что привел к антагонизму, который привел к 1917 году. Я не говорю о сегодняшнем нашем правительстве. Давайте честно говорить, разве мы думаем о защите национальных интересов, когда произносим такие имена, как Чубайс, как Кох, как другие.

Удивительный совершенно этот форум. Именно такое собрание, уникальное по своему значению, интеллектуальное по своему составу должно быть инструментом нашего российского руководства. То, что никого не было вчера, то, что никого нет сегодня, это, видимо, какое-то недоразумение. Я предлагаю конкретно для президиума — найти какую-то форму, чтобы в промежутке между нашими Соборами создать какой-то постоянно действующий орган, или интеллектуальный центр, который будет продолжать развивать наши идеи, сводить их к общему знаменателю. И, с другой стороны, который бы показал полезность для нашей власти преодолевать ту пропасть, которая, к сожалению, сегодня есть. Которую, может быть, руководство осознает, но не знает, как эту проблему решить.

РЕБИНДАЛЬ С. А.

Дорогие друзья, я немного волнуюсь, потому что не совсем привык выступать по-русски и, наверно, не в совершенстве владею языком. Я из белой среды. Мои родители оказались среди беженцев, которые уехали из России, всё потеряли. Не только свое имущество, что оказалось самое неважное, но потеряли своих друзей, своих мужей, родителей, родственников. И тогда проявилось, что самое главное — это их вера. Вера в Бога, Православие. И тогда начали воздвигаться, в моем случае, храмы во Франции, православные русские храмы.

 

Годы шли. Через несколько лет после войны стало ясно, что о возвращении в Россию трудно мечтать. И тогда многие из наших родителей, в частности, мои (мой отец был священником), нас стали учить, что русскость — это большая ценность, конечно, но это всё-таки ценность относительная, поскольку она ценность русских, а для американцев, для французов это не так. Но вера православная — это ценность абсолютная. И если даже мы потеряем русскость, что неизбежно, если мои потомки будут продолжать жить во Франции, трудно сохранять русский язык, любовь к России, когда живешь в чужой стране. Но надо все-таки сохранять Православие, потому что сейчас в Западной Европе, в Америке, в Австралии от русских, в частности, потому что русские мигранты были культурные люди, идет возрождение Православия в тех землях, где оно существовало много веков тому назад.

Я хотел об этом свидетельствовать, что Православие — это абсолютное, не только русское.

 

Протоиерей ДИМИТРИЙ, Закарпатье

Ваше высокопреосвященство, братья и сестры, дорогие участники Собора, одной из сегодняшних угроз миру и безопасности считаю игнорирование уроков истории, неблагодарность за помощь Божию и историческое беспамятство. Хочу среагировать на одну идею моего коллеги журналиста, который сказал, что сегодня в России стыдятся говорить о воссоединении русской нации. Мы, русины Закарпатья, очень переживаем по этому вопросу, поскольку чудом в центре Европы остался осколок Святой Руси. И Россия стыдится, а русские дипломаты отмахиваются от нас на Украине. Я считаю, что русская дипломатия что-то недобрала.

Хочу еще отреагировать на такую мысль. Говорят, что в будущем культура и интеллектуальные ресурсы будут главными. Нет, мы все-таки говорим, что эти ресурсы уже сегодня пострадали в информационной войне. В этом году 625-летие Куликовской битвы, в которой разгромили и дали начало развала азиатско-татарской унии Золотой орды. Её прообраз сейчас создается в Европе, с её золотыми миллиардами. Тоже золотая орда.

Шестьдесят лет назад закончилась Великая Отечественная война. Она кровавая, разорительная, ужасная, но мне непонятно, почему так мало говорят о том, что она жертвенная. Я ничего не имею против еврейского холокоста, но русский холокост налицо. Почему об этом мало говорят? Я считаю, это игнорирование угрозы миру, безопасности. В новом центре Ужгорода возле нового православного собора стоит памятник закарпатцам-русинам, воевавшим с фашизмом по всей Европе. Такой памятник немыслим во Львове, где 98% населения приветствовали немцев. Знаменательно, что только малая часть русинов Закарпатья прониклась идеей украинизации русинов и вступила в сговор с фашизмом. Это очень маленькая часть. Остальные воевали против фашизма, против коричневой оккультной нормандской чумы. Для карпато-русинского сознания это было тяжело принять, но нужно было проникнуться идей и верой, хотя нас присоединили русскими танками, советскими танками к Советскому Союзу, мы потеряли право называться русинами, мы потеряли свою государственность. Закарпатье было республикой в составе Чехословацкой республики. Но мы получили шанс присоединиться к Святой Руси. И приняли русины большевистское репрессивное присоединение как крест, как волю Божию, через Сибирь, а всё равно остались вместе. И сегодня нет в Закарпатье сепаратизма, хотя на Украине об этом постоянно говорили.

Русины в 1945 году в составе церковной делегации просились присоединиться к Советскому Союзу в качестве шестнадцатой республики Карпато-Русской. Умоляли, упрашивали Сталина. Русины не украинцы, оставьте нас отдельно. Мы согласны быть в этом союзе. Нет, Мехлис и Хрущев делали свое дело. И с 1945 года единственное государство Украина к своему собственному позору не признает русинов как национальность.

Человечество с древности знало, как решать проблему информационной войны всех уровней, а материальное оружие только завершало физический разгром противника. В 1945 году русский народ, по духу православный, выиграл войну потому, что несмотря на хорошо вооруженного техникой врага, мы были укреплены силой Божией и выиграли эту войну над оккультным фашизмом.

Еще одна мысль. Отсутствие у многих сегодня, к сожалению, сознания Божией помощи, которую Господь нам подарил в 1945 году, недостаточное раскаяние за грехи, историческое беспамятство — это как некие сопровождающие проблемы нас. Многие ныне бездуховные Иваны беспамятства уже пали жертвами в информационной войне против Руси. Если Брест-Литовская церковная уния принесла страдания только западной части Руси, то современная (это мое мнение) европейская уния замахнулась оккультным топорищем против всей Руси. И мы это чувствуем в центре Европы очень хорошо. Перед нами поднялась стена, в которой нет места Православию. Великую Русь сегодня вскармливают различными теориями. Но мы хотим напомнить — историческая память и русскость может усилить великую Россию.

Хочу сказать, что духовный опыт наших богобоязненных предков — русских восточников, так называют русины себя, то есть восточные по вере и по Православию — говорит о том, что они были способны в трудные времена превратиться в православный монастырь.

Я предлагаю всем, чтобы идея воссоединения русской нации не в этническом смысле узком, как россияне, а русские в духовно-литургически-историческом смысле, в котором и мы, русины, и русские, и украинцы, чтобы эта идея воссоединения жила. И мы считаем, что через такой Собор русины Закарпатья могли бы выйти на контакты, например, писатели русины с писателями России. Если бы нас поддержали, мы были бы очень благодарны.

А вообще, Бог благословил такую форму, как собор, уникальная возможность сказать о себе слово. Да благословит вас всех Господь.

ВОРОНЦОВ А. В.
писатель

Я хочу вернуться к основной теме нашего собрания — угрозе миру и безопасности. Мне представляется, что сегодняшние угрозы миру и безопасности те же самые, что и перед Второй мировой войной, потому что та же самая идеология. Это идеология западного фашизма. Один из выступавших сказал, что иногда западная идеология склоняется к фашизму. Я убеждаюсь, что западная идеология всегда была склонна если не к идеологии фашизма, то к практике фашизма. И сегодня, в канун 60-летия нашей Великой Победы в самой страшной войне, какую только знало человечество, уместно задать себе вопрос — а как это вообще оказалось возможным? Всего за три года до войны 7 марта 1936 года, когда Гитлер нарушил положение государственного договора и ввел свои войска в демилитаризованную Рейнскую область, Германия могла выставить любую дивизию против 200 дивизий Франции, её восточно-европейского союзника. И тем самым признавала: если бы французы вошли тогда в Рейнскую область, нам пришлось бы с позором отходить. Имевшихся у нас военных сил не хватило бы даже для умеренного сопротивления. Но Гитлер не только не был раздавлен в колыбели, он был вполне уверен в своей безнаказанности. 14 октября 1934 года, когда Германия со скандалом покинула Женевскую конференцию по вооружению и одновременно Лигу наций, Гитлер сказал про западных лидеров: «Эти деятели хотят войны, они о ней не думают. Там собралась всякая шваль. Они не действуют, они только протестуют, они всегда будут опаздывать. Эти люди не остановят возвышения Германии». Западные державы торжественно взяли на себя обязательство в 1919 году не допустить возрождения германского милитаризма. Но через 15 лет трусливо отступили перед угрозами, за которыми поначалу была одна наглость и ничего больше.

Вторая мировая война стала прямым результатом беспринципных уступок агрессору. То, что мы сейчас видим по отношению к политике Соединенных Штатов Америки. Западные историки валят с больной головы на здоровую. Мол, виноват Советский Союз, заключивший в 1939 году пакт о ненападении с Германией. Но забывают упомянуть, что Советский Союз не был членом Версальского клуба, не участвовал как держава победительница в разграблении Германии, не подписывал никаких обязательств в поддержку немецкого реваншизма. Когда наша страна выступила с предложением провести международную конференцию по недопущению дальнейших захватов со стороны Гитлера, Англия его отклонила. Сейчас кичащиеся своей объективностью английские историки об этом почему-то не вспоминают. Я имею в виду не военную, а внешнеполитическую составляющую. Многие известные западные политики, историки даже не скрывают восхищения, когда пишут о международной тактике Гитлера в 34—39 годах. Вот историк антифашист пишет: «На протяжении столетий в европейской истории не было столь глубоких перемен без войны». Это о Гитлере. А Уинстон Черчилль: «Можно презирать систему Гитлера и всё же восхищаться его патриотическим достижением. Если наша страна будет побеждена, я надеюсь, у нас найдется столь достойный восхищения вождь, который вселит в нас мужество и вернет нам наше место среди наций».

Не напоминает ли политика американской администрации, их сателлитов поведение Гитлера в его так называемое мирные годы, что непосредственно предшествовало войне, что было подготовкой к войне. Разве эти блиц-визиты Буша младшего в Багдад с огромным муляжом на день благодарения, всё это не напоминает?

ДВОРКИН А. Л.

 

Мне осталось несколько минут, чтобы обозначить тему, которая, к сожалению, сегодня еще не звучала, хотя вопрос шел об угрозах миру и безопасности.

В свете той победы, годовщину которой мы отмечаем, можно вспомнить слова Гитлера, которые были сказаны им еще задолго до начала войны о том, что если мы будем воевать против России, необходимо разделить этот народ, чтобы в каждой деревне, в каждом селе было деление по религиозному признаку. Чтобы в каждой деревне было множество различных сект, пусть даже самых примитивных — шаманских, колдовских, но если таким образом народ будет разделен, то мы победим. Мы видим спустя 60 лет после Великой победы, сбывается именно этот план. Нас делят по религиозному признаку. Секты появляются повсюду и поддерживаются силами извне. Когда 6 лет назад начинался процесс свидетелей Иеговы в Москве, госпожа Олбрайт, тогдашний госсекретарь Соединенных Штатов, приехав в Москву, дала интервью первому каналу российского телевидения, сказала, что администрация Соединенных Штатов заинтересована в том, чтобы свидетели Иеговы выиграли этот процесс.

 

Много говорят о пересмотре истории и о том, как наши дети не знают нашу историю и отлучаются от нее. Об этом можно говорить и в сектантском контексте. Я приведу два примера. Один пример связан с одним из судебных процессов, в котором я принимал участие, где в качестве свидетельницы допрашивали даму — свидетельницу Иеговы. Та работала учительницей в школе и преподавала предмет под названием «история русской культуры». Когда я задал вопрос: скажите, пожалуйста, что Вы рассказываете детям о средневековой русской иконописи, она сказала: «Конечно, ничего я про ваши иконы не рассказываю, потому что это идолы и дети про это ничего не должны знать».

Это дама, которая не исполняла свои служебные обязанности только благодаря членству в этой секте. Я даже не говорю сейчас о религиозной составляющей, но русская иконопись входит в золотую сокровищницу мирового искусства. Если где-нибудь в Никарагуа спросить человека, что Вы знаете о русской живописи, он в первую очередь скажет: «Троица» Рублева. А в Челябинске, где проходил процесс, ничего про иконы не знали. Я спросил:

—Что Вы рассказываете о средневековом зодчестве?

—Ничего про ваши храмы не рассказываю.

И вот эта организация требует для себя определенного положения. Она требует для себя религиозного статуса, освобождения от налогов, чтобы государство её поддерживало и предоставляло такой же статус, как Русской Православной Церкви.

И второй маленький пример. Это новая концепция русской истории, которую сейчас вовсю выдвигают пятидесятники. Это самое агрессивное и самое многочисленное сектантское движение на сегодня. Они представляют себя в качестве протестантов, хотя к настоящему традиционному протестантизму они никакого отношения не имеют. И сейчас новая концепция истории, что на самом деле сердцем, стержнем русского народа является протестантизм, наследниками которого они являются, а вовсе не Православие. Они выводят линию различных сект и ересей. И утверждают, что это была магистральная история развития нашей культуры. И они её продолжают. Православие в данном случае периферийно. Это наступление продолжается, оно есть и от него никуда нельзя деться. Необходимо на это обращать внимание.

Я хотел, чтобы эта проблема прозвучала на Соборе, потому что это реальная угроза миру и безопасности. А Православие — сердце нашего народа. И я полностью присоединяюсь к господину Лебедеву, который говорил, что это абсолютная составляющая, которая в конечном итоге движет нашей историей, когда мы утрачивали нашу государственность. Но коль скоро сохранялось Православие, коль скоро сохранялась Церковь, Церковь собирала народ и государственность восстанавливалась. Если разделить сердце народа, народ перестанет существовать. Жизни он лишится. Сейчас идет борьба за сердце нашего народа и, увы, в ней мы далеко, не успеваем, уступаем по многим пунктам.

Не хотелось бы на таком безрадостном сообщении заканчивать наше заседание, но это скорее напоминание об опасности и, надеюсь, мы сможем себя мобилизовать. Спаси, Господи!