6 марта 2007 года
Руководители: архиепископ Рязанский и Касимовский Павел, член Совета ВРНС; Ганичев Валерий Николаевич, заместитель Главы ВРНС, председатель Правления Союза писателей России.
В. Н. Ганичев
Уважаемые друзья! Разрешите открыть заседание нашей пятой секции и Пленум Союза писателей России. Как всякое доброе дело на Руси, его следует начинать с молитвы. Владыка, пожалуйста.
Архиепископ Рязанский и Касимовский Павел читает молитву.
В. Н. Ганичев
Наша секция и Пленум Союза писателей России, которые проходят одновременно, называется так: «Русский народ, русская культура и русский язык как факторы единства Российского общества и государства».
Соборяне присутствуют. Большинство участников Пленума присутствует. Собор поручил вести Пленум нам с Владыкой. А сопредседатели Союза писателей и секретари участвуют здесь и в качестве соборян, и в президиуме, и в качестве руководителей нашего Союза.
Думаю, что мы обратимся к проблемам русского языка, ибо счастливая возможность предоставлена нам Президентом России, который объявил этот год «Годом русского языка». Такое совпадение культурных, духовных и общественных начал может стать настоящим моментом истины для нас всех, для разрешения проблем нашей культуры и для судьбы современного русского языка в первую очередь.
Конечно, хотелось бы, чтобы эта инициатива была предпринята не для галочки, хотя опасения такие уже есть. Президент подписал указ 6 января и в двухмесячный срок поручил составить план мероприятий, а 15 февраля Председатель Совета Министров подписал указ о назначении руководителем Государственного Комитета заместителя Председателя Совета Министров Медведева, и в двухнедельный срок было поручено составить план мероприятий. Я уже говорил вчера, что является вопиющим фактом то, что ни представители культуры, ни представители нашей литературы не введены в этот Государственный комитет.
Русская отечественная литература — это важнейшая и составляющая часть культуры, духовная среда обитания нашего народа. И если мы вчера на пленарном заседании говорили о богатстве и бедности, имея в виду в немалой степени материальные условия жизни человека, то сегодня на заседании нашей секции должны быть представлены духовные составляющие нашей жизни, потому что они служат не только основой бытия, но и средством национального единения и взаимообогащения народов России.
У нас есть немало предложений, которые имеют право быть зафиксированными и внесенными на наше обсуждение.
Предложения разнообразные. От широких, панорамных предложений, связанных с выпуском 200-томной «Сибирианы», то есть 200 томов исторической, художественной литературы, которая духовно скрепляет наши территории. Вы все знаете то состояние, в котором находится сейчас Сибирь и Дальний Восток. На 3 миллиона человек уменьшилось количество населения. Нам нужно возродить историю, в том числе и духовную историю Сибири, и выступить в поддержку идейной составляющей единения России и Сибири. Внесено и предложение о создании документальной исторической кинопанорамы «Из века в век», представляющей собой многосерийную киноэпопею по всем периодам русской истории, полную живых образов подвижников нашей отечественной истории, полководцев, мыслителей, и исторических фактов. Сегодня нам расскажут о такой, казалось бы, малозначимой, но на самом деле чрезвычайно важной позиции, которую занимает и группа наших ученых и писателей, ратующих за возрождение в полных правах буквы «ё». Или, скажем, стоит обсудить и ту работу, которую проводят белогородцы по утверждению русского языка и по борьбе со сквернословием: есть замечательное решение Белгородской областной Думы, Губернатора области о наказании за сквернословие. И это принесло первые плоды. Кому, как не нам, поддержать это движение. Поэтому в мае мы проводим в Белгороде Всероссийскую встречу писателей, дни русской литературы, посвященные «Году русского языка». И на этой Всероссийской встрече, помимо конференции «Великая Отечественная война и русский язык», которая будет проходить в Прохоровке, что само по себе знаменательно, пройдет и наш третий русско-украинский фестиваль. В Белгороде будет открыт и памятник Русскому слову. Я думаю, что это тоже очень важно. Все это мы сегодня с вами обсудим и обозначим в выступлениях.
С Богом, начинаем нашу работу.
Слово предоставляется Юрию Михайловичу Лощицу, Секретарю Правления Союза писателей России, известному нашему писателю, человеку, который много усилий положил на наше славянское единство, на изучение истории наших народов.
Ю. М. Лощиц
Слушаешь выступления участников, гостей собора, «соборян», и душа не нарадуется: как все до единого — священнослужитель, писатель, многодетная мать, министр, учёный, парламентарий, гость из «ближнего зарубежья», русский эмигрант — ясно, твёрдо и доказательно говорят о великой беде, в которой оказалась Россия на рубеже тысячелетий! С какой горечью свидетельствуют о неслыханной доныне, позорной кабале нищеты, оцепенившей наше общество, какие предлагают здравые, даже мудрые пути выхода из тупика. И к кому обращаемся, к кому взываем? Да, конечно, как и в прежние времена, не к министрам и прочим чиновникам, не к немилосердным богатеям, а непосредственно — то к царю, то к вождю… То, как нынче, к Президенту… И ведь не молчит Президент. Он и сам обращается к нам как будто почти с такими же словами предельного беспокойства. Но если мы думаем не по-разному, если говорим вслух так похоже, то почему же многие годы подряд ничего к лучшему не меняется. Кто мешает ему и нам? Или мы на разных языках изъясняемся? Пусть скажет нам вслух: мне мешает то-то и то-то, те-то и те-то, помогай, народ русский, народ православный… Да мы как один поднимемся и разом повалим стену, что застит всем свет. Только скажи нам своё русское слово чести.
И вот, кажется, слышим: нынешний 2007-й год официально объявлен в России «Годом русского языка». Это ли не призыв, не сигнал о беде? Разве такие события от хорошей жизни случаются?
Надо лишь сразу заметить: в принципе для русского языка должно быть обидно, что ему посвящается некоторый годовой отрезок. Это отдаёт авралом. Нужно ли нам снова привыкать к стилистике прошлого века, охочего, как помним, до всяческих декад, субботников, починов, бурных урочных кампаний и аварийных мероприятий. Что до русского языка, то по отношению к нему за всё предыдущее тысячелетие подобных мер никогда не применялось. Бывали раз от разу отдельные авторские выступления в защиту достоинства родного языка — вспомним протопопа Аввакума, Ломоносова, адмирала Шишкова, Грибоедова. Но эти мнения и реплики никогда не перерождались в кампанейщину. Не возникало такой нужды перед образом громадного разворота языка в большом времени. Разворота, который мы по справедливости можем оценить как состоявшуюся и длящуюся до сих пор Эру родной Речи.
Но раз уж инициатива озвучена, запущена в оборот, мне думается, писателям России грешно было бы отдать её на потребу масс-медийным вещунам. Уж они-то умеют смысл любой директивы развернуть так, что её и мать родная не узнает.
В отдельных наших изданиях, в том числе в «Литературной газете», уже появились первые массированные отклики на президентский почин. Всё вроде бы правильно в этих откликах, но впечатление такое, что уже многие годы мы топчемся на месте. Возмущаемся по поводу тотального сокращения школьных программ по литературе и языку или по поводу эпидемического засорения национального языка иностранной лексикой, молодёжным, блатным жаргоном. Всё правильно! Но кому эти стенания раз от разу адресуются? Верх отваги, когда они адресованы какому-нибудь глухонемому министру.
Но если Глава государства поручает нам сей год языка, отдадим и мы ему сполна год наших тревог, болей, рабочих предложений и… ответных поручений. Да-да, поручений и наказов. Видится, что таким общим писательским ответом должна бы стать писательская книга. Пусть в ней рядом с классическими высказываниями о русском языке из уст Пушкина и Тургенева, Ломоносова и Ахматовой, протопопа Аввакума и Смелякова прозвучат раздумья Василия Белова и Михаила Алексеева, Распутина и Сегеня, Лобанова и Барановой-Гонченко, Личутина и Потанина, якута Лугинова и белоруса Чароты, украинца Олейника и русского курда Раша.
И тогда мы скажем, что не зря прожили этот год и нагрузим душеполезным чтением на целый год или на ещё больший срок Владимира Путина. И, конечно же, не его одного. Всяк, имеющий уши, да услышит.
Но это, так сказать, к вопросу о предпочтительном жанре. А теперь несколько предложений и по поводу предполагаемого содержания.
Начну с позорного, как теперь совершенно очевидно, понятия «русификация». Многие из нас прекрасно помнят, как это начиналось. «Русификация» — вроде бы маленький, но очень важный раздел сценария по имени «Развал», написанного не нами, но для нас, то есть против нас. В конце 80-х мне довелось присутствовать в Большом зале Центрального дома литераторов на представительном писательском собрании, которое вдруг, по обычаям той поры, замитинговало. Писатели с Украины, Белоруссии, из республик Кавказа и Средней Азии дружным хором зарыдали: «Русификация»… «о, как мы страдаем»… «нас погубит русификация!»
Вёл ту митинговую спевку Чингиз Айтматов. С вальяжностью мудрого аксакала он даже делал какие-то утихомиривающие дирижёрские пассы. Но маститые жертвы «русификации» от этих пассов ещё пуще гомонили. Под впечатлением того действа я написал для «Литературной России» статью «Филологические войны». Да, так уж получилось, что в войне за развал СССР очень активно, в самом авангарде участвовали как раз братья-писатели. Как говорится, иных уж нет, а те далече, но оттого не легче. И потому не станем забывать этой своей общей вины. Хотя вопили тогда немногие, а промолчало-то большинство. И вот понеслось: валили памятники «русификатору» Пушкину, закрывали русскоязычные школы, издавали на местах указы, ставящие русский язык в положение изгоя… И к чему в итоге пришли?
Два или три года назад я вдруг увидел — на канале «Россия» или «Культура» — посла в Люксембурге Чингиза Айтматова. «А как вы относитесь к русификации» — спрашивает журналистка у бывшего любимца читающей публики, на сей раз какого-то унылого, если не сказать, побитого. «Что вы, что вы, — вздрагивает мэтр, — ну какая русификация? Никакой русификации не было и в помине… Мы все очень благодарны великому русскому языку…» Как же не быть благодарными, если тот же Айтматов или Василь Быков писали и печатались исключительно на русском, и если большинство писателей из республик и автономий становились известны не только советскому, но и мировому читателю, лишь благодаря бескорыстному посредничеству русского языка.
Быть языком-посредником в государстве, населённом множеством разноязыких народов, — великая, многотрудная и, как видим, далеко не всегда благодарная служба. Это особая историческая судьба державостроительного языка, языка-собирателя. Такой язык не получится утвердить самым демократичным декретом и его невозможно вдруг заменить на другой: в США, допустим, английский на мексиканский или даже немецкий, а у нас русский — на татарский или хантыйский. Великий русский учёный уходящей эпохи академик Олег Трубачёв сказал на эту тему слова поистине пророческие: «Нам, огрубевшим от нашей материально неблагополучной жизни, самое время напомнить, что крушение материального Союза ССР не означает полного и бесповоротного его крушения, ибо последнее, смею надеяться, не затронуло лучшую, в полном смысле слова нетленную часть нашего союза, о которой я имею кое-что сказать уже профессионально как языковед, ибо это — языковой союз, русский языковой союз».
Вслушаемся ещё раз в это вдохновляющее определение: «нетленная часть нашего союза». Ведь что бы мы ни думали, что бы ни говорили об изъянах и пороках социализма, об историческом несовершенстве СССР, он сохранил от нематериального наследия старой России, пронёс и сберёг для России XXI века и, надеемся, не только для неё, эту великую духовную скрепу — «русский языковой союз». Я посмею договорить за академика Трубачева: «русский языковой союз» как самое совершенное произведение Советского Союза.
Лишь бы не растерять, не разбазарить на циничных торгах нынешней плутократической интернационалки это наше общее наследие. Пребудет оно — пребудут и другие языки, национальные культуры России, собираемые и обслуживаемые русским языком. Между тем, опасность ущербов и утрат не только не убывает, но, возможно, и ещё возрастёт в ближайшие годы. Дело в том, что одновременно с упразднением системы государственных издательств у нас в стране почти повсеместно стала рушиться культура издательского дела. Имею в виду, прежде всего, качество отбора, а затем и редактирования литературных и журналистских текстов. Классический редактор недавних ещё десятилетий — какое это было живое сокровище! Как он, а чаще она, умели терпеливо воспитывать в неряшливом авторе чувство высокого стиля, ответственности за слово, за его благородный грамматический строй и звуковой лад. Вспомним, кто у нас одним из первых вводил в литературу азы редактирования — Александр Сергеевич Пушкин. Перечитаем его письма с подробными разборами всякого рода смысловых и стилистических огрехов в стихах своих друзей. Никакой снисходительности при очевидной доброжелательности.
А корректоры? Где теперь услышишь это доброе пчелиное жужжание, исходившее из корректорских комнат в издательствах и редакциях газет? Кто нам теперь выправит перепутанные падежи, неправильные согласования слов, кто заметит лишние или пропущенные запятые. Итак, мы опять упираемся в катастрофу школьного дела. Не будет школа воспитывать грамотного читателя, оснащённого чувством стиля, откуда возьмутся грамотные писатели? Вот почему уже второе десятилетие длится наш дрейф в страну Графоманию… Мы даже не в состоянии показать сегодня своим детям и внукам, что такое каллиграфия. Перьев у нас таких нет, тетрадочек таких, чернильничек таких не стало. А ведь с красиво написанной буквы родного алфавита для множества поколений начиналась любовь к родному слову, самая, может быть, бескорыстная из всех видов любви на земле.
Я в состоянии назвать сейчас лишь крохотную толику тех позиций, которые имеют право быть включёнными в предполагаемую книгу наших ответов на вызов года русского языка. Если наш Пленум и наш Собор поддержат идею создания книги-ответа на вызов времени, книги, которая могла бы стать учебным пособием в каждой школе, домашним чтением в каждой семье, то предложу напоследок и название для неё.
Его не нужно искать долго.
Оно — в определении великого языковеда нашей эпохи академика Олега Трубачева: «Русский языковой союз».
В. Н. Ганичев
Спасибо, Юрий Михайлович, в том числе и за Ваши предложения. Слово предоставляется архиепископу Рязанскому и Касимовскому Павлу.
Архиепископ Павел
Уважаемые соборяне!
Совсем недавно на заседании Рязанского отделения Всемирного Русского Народного Собора мы обсуждали сегодняшнюю тему, и все единогласно и единомысленно пришли к заключению о том, что эта тема волнует всех. Современная Россия, как и все мировое сообщество с началом III тысячелетия от Рождества Христова вступило в новую драматическую и ответственную полосу своего развития. На фоне тревожных вызовов нового века, в условиях растущей глобализации, наше общество испытывает настоятельную потребность осмыслить исторический и духовный путь России с тем, чтобы выработать стратегию национального оптимизма и, опираясь на духовный опыт предков, укрепить и в нас, и в наших детях веру в достойное будущее нашего Отечества, в активную созидательную роль России в мировом цивилизационном процессе.
Идея сохранения, защиты и укрепления русского мира, прозвучавшая в выступлении Президента Владимира Путина на заседании Государственного совета 26 декабря 2006 года, а также незамедлительно принятые Указы Президента Российской Федерации об объявлении 2007 года годом русского языка и о государственной поддержке традиционной народной культуры, вызвали глубокое воодушевление и поддержку всех, кого волнует судьба нашего Отечества.
Программные идеи года русского языка в России совпадают с высшими целями Русской Православной Церкви в сфере защиты, сохранения и воспроизводства отечественной духовной культуры, воспитания у подрастающего поколения уважения к национальным, духовно-нравственным ценностям, величайшим из которых является русский язык, живительная и плодотворная ветвь славянской письменности и культуры, заповеданная нам Святыми Равноапостольными Кириллом и Мефодием.
Русский язык — основа нашего национального самосознания и единства, язык православной проповеди, посредством которой Церковь обращается к сознанию и сердцу своих прихожан и сегодня в начале III тысячелетия от Рождества Христова.
Работа нашего отделения показала, что национальная идея, понимаемая как высший смысл, цель и историческое призвание нации, как идея единства общества и государства, сохранение высших ценностей русского народа — языка, веры и культуры — не перестает волновать общественное сознание, а, следовательно, является важнейшим политическим императивом для всех ветвей власти, для выработки ею долгосрочной государственной стратегии.
Руководствуясь могучей объединительной силой русского языка, православной веры и нашей великой национальной культуры, мы считаем необходимым определить наиболее животрепещущие вопросы, обозначить главные, неотложные задачи, стоящие перед обществом и государством сегодня.
По нашему мнению, необходимо принять самые незамедлительные меры в проведении национально-ответственной государственной политики в сфере духовно-нравственного воспитания молодежи, всемерного приобщения детей и подростков к ценностям национальной культуры в сочетании с открытостью к межнациональному культурному диалогу; возродить систему государственного книгоиздания, государственного вещания для детей и юношества; развивать механизмы независимого гражданского контроля за деятельностью СМИ и общественной экспертизы в отношении нравственно-ущербных программ, разрушительно действующих на душевное здоровье и мораль подрастающего поколения; усилить меры общественного и государственного противодействия детской наркомании, преступности, безнадзорности; укрепить единство семьи, Церкви и государства в сфере духовно-нравственной защиты детей от деструктивных влияний, откуда бы они не исходили.
Поддерживая основные идеи, сформулированные в Указе Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина, объявляющим 2007 год годом русского языка, считаем необходимым и в дальнейшем рассматривать вопросы государственной языковой политики в качестве важнейшего фактора укрепления российской государственности, повышения национального престижа страны на международной арене, патриотического воспитания подрастающих поколений.
С этой целью, по нашему мнению, необходимо принять следующие меры:
Настало время для принципиально нового социального диалога между властью, Церковью и обществом на основе единого ответственного понимания стратегических задач национального спасения и развития. Будущее российского государства зависит от каждого из нас.
(Аплодисменты).
В. Н. Ганичев
Спасибо, уважаемый Владыка. Мне кажется, очень важная программа изложена в этом выступлении, и я вижу здесь уже прямые наши письма и обращения и в Министерство культуры, и в Министерство информации, в Министерство образования от имени Собора, и от имени нашего Пленума. Спасибо большое.
Слово предоставляется Феликсу Федосьевичу Кузнецову, члену-корреспонденту Российской академии наук, первому заместителю Председателя Международного сообщества писательских союзов.
Ф. Ф. Кузнецов
Глубокоуважаемый президиум и столь же глубокоуважаемое собрание!
Вчера, на мое ощущение, произошло большое событие, потому что выступление Владыки Кирилла, которым открылся Собор, было блистательным выражением тех чаяний и устремлений, я бы даже сказал, мечтаний, которые живут в глубине души каждого из нас, а, пожалуй, и всего нашего народа. Я ставлю это выступление в один ряд с речью нашего Президента в Швейцарии, где, может быть, впервые с такой четкостью и определенностью была сформулирована наша национальная внешняя политика, политика, отвечающая нашим национальным интересам. А в стенах нашего Собора, и мы глубоко благодарны за это Русской Православной Церкви, формируются практически базовые принципы нашей внутренней политики, прежде всего, в духовно-нравственной и культурной сфере. И это объективная необходимость и потребность времени, если мы хотим думать о спасении нашего Отечества.
Незадолго перед смертью Расул Гамзатов вместе с Давидом Кугультиновым и Мустаем Каримом был принят Президентом Российской Федерации Путиным в связи с его юбилеем, и Расул рассказывал мне, что в конце беседы он сказал Президенту: «Раньше у нас Церковь была отделена от государства, а теперь литература отделена от государства». И Путин с горечью с этим согласился.
Это отделение литературы от государства, которое подается нашими либералами как высшее торжество либеральных идей, привело к тому, что, во-первых, наша литература, наши писатели оказались погруженными в состояние, которое по уровню бедственности и нищеты не имеет аналогов в истории нашего Отечества.
Вчера Министр культуры говорил о том унизительном состоянии, в каком находятся работники культуры, библиотекари, архивисты и т. д., которые живут буквально за чертой бедности. Но писатели наши в абсолютной массе своей, исключая авторов поделок детективно-похотливого свойства, находятся в еще более тяжком положении, они ещё большие парии, чем наши библиотекари, потому что те имеют хотя бы нищую, но зарплату, а в условиях дикого капитализма и полного бесправия мы лишены даже элементарных минимальных нормальных гонораров, и отстаивать наши позиции некому, потому что второе проявление отделения литературы от государства выражается в том, что и наши творческие союзы низведены до столь же бедственного и бесправного состояния.
Вот уже 15 лет мы не можем добиться принятия Закона «О творческих работниках и творческих союзах», и мы лишены возможности отстаивать элементарные социальные права, право на справедливую оплату труда, право на бюллетень, в конечном счете, даже право на пенсию. Такова реальная ситуация, которая является неопровержимой иллюстрацией к теме нашего Собора о богатстве и бедности, блеске и нищете, которые воцарились в нашем обществе.
Думается мне, что наиболее выразительным проявлением этого отчуждения литературы от государства явилась история, которая произошла с Союзами писателей, когда наконец-то нашим Президентом 2007 год был объявлен годом русского языка. Но год русского языка — это год русского слова, год русской словесности, а чиновники из госаппарата, из Роскультуры (Швыдкой), из Роспечати (Сеславинский), умудрились сформировать план мероприятий этого года, который утверждается Правительством, без писателей, без обращения к творческим союзам, без наших предложений и заявок. И план этот оказался, с моей точки зрения, по уровню предложений просто позорным.
Лишь после обращения лично к Путину с письмом, подписанным Михалковым, мною и Поляковым, которое Поляков передал лично в руки Путину, нам удалось добиться того, чтобы было поставлено в план предложенное нами мероприятие — провести 19 октября, в день лицейской Пушкинской годовщины торжественный праздничный вечер в Колонном зале, посвященный русскому слову.
Сегодня в политике нашего государства чётко обозначилось две линии. С одной стороны, линия на обращение к патриотическим, государственным основам жизни, основам морали, обращение к душе и духу народа с учетом тех трудностей, которые не могут не ожидать Россию, с учётом того, что она владеет 40% всех природных богатств человечества. И эта линия всё в большей степени проявляет и утверждает себя. Она проявляет и утверждает себя прежде всего в выступлениях Путина.
С другой стороны, культурой сегодня, за исключением Министра А. С. Соколова, который вчера очень хорошо выступил, продолжают руководить люди, сформированные ельцинским временем, и той идеологией, которую определяют как идеологию рынка. Идеология рынка проводит свою политику в сфере культуры. Это стремление навязать постыдные ценности, псевдоценности поп-культуры народу и обществу с целью переориентировать народную психологию, нашу традиционную систему ценностей на новый проамериканский, а понятно, что на сатанинский, лад.
И эта тенденция упорна и беспощадна. Они в упор не видят наши творческие союзы, занимающие патриотические позиции.
Считаю, что мы обязаны сегодня противостоять этой тенденции и отстаивать наше право утверждать доброе имя писателя, которое сегодня опущено, утверждать авторитет творческих союзов, и бороться за то, чтобы этот авторитет был восстановлен.
С этой точки зрения, Международное сообщество писательских союзов, Союз писателей России, предлагают принять сегодня Обращение к Президенту, в котором, прежде всего, подчеркнуть наше самое доброе и благодатное отношение к идее и назначению 2007 года «Годом русского языка», а также тем его словам, что язык и литература являются государствообразующими факторами, что необходима государственная поддержка литературе, которую он высказал в своей беседе с молодыми писателями не так давно.
Вместе с тем, в этой преамбуле выразить свое отношение к тому, как неправильно, бездумно относятся к творчеству своих писателей чиновники страны, причем те государственные чиновники, которые отвечают, казалось бы, за культуру. И предложить ряд конкретных предложений. Что это за предложения?
Первое. Обратиться к Путину с тем, чтобы как можно быстрее был разработан и принят, наконец, закон о творческих работниках и творческих союзах. Закон, который позволит укрепить диалог литературы и государства. А, с другой стороны, защитить социальные и творческие интересы писателей.
Второе. В «Год русского языка» усилить, увеличить резко публикацию подлинной, настоящей русской классической литературы XIX—XX веков и современной литературы за счёт тех ресурсов, которые на «Год русского языка» выделяются из резерва нашего государства. А также потребовать, чтобы в правительственный план основных мероприятий были включены предложения писателей, и чтобы представители писателей были включены в оргкомитет.
Далее. Есть необходимость предложить Министерству культуры, поддерживая всячески идею госзаказа, сформировать положение о государственном заказе в области литературы, и о создании комиссии по госзаказу при Министерстве культуры, куда должны быть включены представители творческих союзов, потому что и сегодня, так называемый, госзаказ есть. Но мы видим, как Госпечать и Госкультура оперируют этим заказом: кому даются деньги, кто посылается на различного рода международные выставки, ярмарки и т. д. Необходимы контроль и представительство в такого рода структуре наших писательских союзов.
Предложение (в развитии уже предыдущих выступлений) поставить вопрос о том, чтобы были сохранены такие издательства, имена которых являются мировыми брендами, «Художественная литература», «Детгиз», «Современник», и которые сегодня являются унитарными предприятиями и выставлены на продажу (они фактически погублены). Чтобы сохранить эти издательства как государственные, необходимо сделать их акционерными, но с участием государства в пределах 51% акций, а вторую половину поделить между Союзами писателей и представителями бизнеса, и сделать так, чтобы контроль и руководство за качеством продукции, за планированием работы издательств принадлежало Союзам писателей.
Я предлагаю такого рода Обращение к Путину принять, опубликовав его в газетах, в «Литературной газете», обратиться с ним к Президенту нашей страны. Ради поддержки той линии на укрепление патриотических основ и государственного отношения к жизни, которое сегодня заявлено нашим руководством.
В. Н. Ганичев
Я думаю, что не вызывает сомнение, что такого рода программы, такого рода обращение, безусловно, необходимо сделать. Феликс Феодосиевич, мы просим Вас принять участие в составлении этого документа, также и как руководство Союза писателей и всех, кто хотел бы к этому присоединиться.
Слово предоставляется Владимиру Владимировичу Личутину, нашему известному писателю, словотворцу и словосберегателю.
В. В. Личутин
Конечно, не хлебом единым жив человек. Хлеб приходит и уходит, как и всякий злак, в свой черед, чтобы умерев, родиться вновь, но добрая, совестная, учительная книга остается надолго, и от нее кормится наш всеобщий дух. Кстати и с житенным караваем не так все просто; он не только насыщает утробу, но поновляет кровь, вместе с тем и душу и невольно участвует в создании слова. Сейчас мы все охотники до мяконького и тепленького; ну и слава Богу, значит ожили. Но ведь в годы предавние нашими предками было сказано остерженье: «Да не едим хлеба горячева и гораздо мяхкова, но пусть переночует, ибо от него многие стомаховы (животные) болезни приключаются».
Вот и к книжке мы постепенно привыкаем мягкой, к книжке «милорда глупого», чтобы употребить без душевного труда и умственного напряга. А если душа заболеет? «Да кто её видал, душу твою? — возразят мне. — Да и пустое, знать, все это, из мрака пришло, во мрак и канет». А по мне добрая книга — это как житняя коврижка, присыпанная маком. Иной слижет семя, захмелясь слегка, а от темного, как мать-земля, ячменного мякиша и отступится, не уразумев, что откусишь-то его мало, а жуешь долго, сытно и маетно. Но вот охоты-то и нет на маету, да и нужды вроде такой, когда лотки заполнены «мякиньким». А ты потерпи, сердешный, потерпи, вот тогда и ощутишь весь сытный, надежный ествяный дух хлеба, ставящего жилы. И не хотелось бы, да сравнял и сравнил хлеб с книгою, утробное с духовным, ибо одно без другого не живет: душа тоже постоянно духовной ествы просит и без нее тоскует, упадает в морок и печаль.
Даниил Заточник плакался из своего затвора, но жалобился своему господину с тем задним одухотворенным умом, когда каждое его художное слово несло не только явные, внешние, но и потаённые смыслы: «Я, княже, ни за море не ездил, ни у философов не учился, но был, как пчела, — припадая к разным цветам и собирая мед в соты; так и я по многим книгам собирал сладость слов и смысл их собирал, как в мех воды морские». «С какой зримостью и страстью написано, как бы краски цветные браны от самой глубинной земли. А мы, пыщась нынче в своей гордыне и почитая себя за пуп земли, говорим, словно бы до нас ничего дельного и не было в прежние веки: де, всегда пьянчлив, заскорузл, угрюм и темен был русский мужик…
Мы не знаем, как создается и живет мысль, как выглядит она, но верно знаем, что без слова она не живет, не может явить себя. Мы не знаем, да, пожалуй, и никогда не познаем, что есть слово в своей сущности, в своей сердцевине, почему оно так воздействует на человека и вообще на весь мир, благотворно преображая его иль роняя в жесточь и погибель. Его никогда не увидеть, не взять в полон, не замерить его энергии, побудительных свойств и качеств. Даже в простейшем слове зашифрована история рода и народа, но мы принимем его, как Божественный дар, в нем таится нрав и норов, психология, заповедальность, союз земли и неба.
«Слово по воздействию своему на человека бывает благостное («слово такое спокой приносит и радость»), бранное, возышенное, вольное, вопленное, вразумляющее, глумливое, гневливое («громом разразят тебя небеса»), доброе («доброе слово, вовремя сказанное, свое возьмет»), докучливое и доносное («самые поганые слова — с доносом, а завсе они поощрялись и прижились»), жалобное и жалостное, журливое и заботливое, заговорное и заманное, клятвенное и книжное («красивы книжные слова, а все стариковские больше к правде тянут — как припечатают, либо молотом ударяют»), ласкотное и любовное, лживое и напутственное, наставительное и обличительное, облыжное и обманное, одобряющее («за правду стой горой») и ободряющее, осуждающее и охальное (грубое, ругательное, поносное), песенное и поносное, похоронное, прекословное, приветное, приглашающее, притворное, провожальное, просительное, прощальное, пугающее, разговорное, расстанное, ругательное, сердечное, сквернословное, сплетенное, супротивное, тайное, торжественное, уговорное, угодливое, угрозное, утешное…» (Ксения Гемп: «Сказ о Беломорье»).
Даже по этому перечислению видно, как глубоко и ёмко законсерированы в слове все переливы, интонации, качества и свойства русской души, связанной с Богом. Душа человеческая отлетает по смерти на небеса, а слово остается на земле, как охранительная соборная память нации, ее бесценное богатство. Так нуждается ли язык в охране иль это лишь «прихилки «по бездельности нашей?
В давние годы говорили одним языком и царь, и смерд. Только на письме в особости стояли, не прислоняясь к быту, языки высокого «штиля» — старославянский и церковный, не то чтобы сложные и непосильные для русских низов, просто лишние в обыденной жизни; ибо поп или тот же монастырский старец-переписчик были зачастую из крестьянской гущи, но хватившие грамотешки. После Петра дворянство, получив вольности, закрепило за собою и особый язык, мутный, искрученнный, офранцуженный и онемеченный, почти лишенный национальных черт, потому на нем и не говорили, а изьяснялись. Пушкин решительно поднял затворы нарочитой плотины и впустил в затхлый пруд чистые воды народной речи. Но «неистовые ревнители», сторонники герметичности языка, после революции семнадцатого снова перекрыли шлюзы, поделили его на литературный и разговорный, язык верха и низа, привелигированной знати и язык мужицкий, пахнущий дегтем и чунями. Но язык, как бы ни ковали его в юзы, не спит на полатях и не дремлет на конике под образами, но кипит, как вода в родниковом ключе, крутит, как струя в речном омуте, опускаясь на дно, вроде бы умирая, и вновь подымаясь под солнце, живет, как тесто в квашне, наполняя избу кисловатым духом хлеба.
Грамотному черствому чиновнику на всем нужны ковы, заграды, препоны, рогатки (на этом и построена наша «демократия», без бумажки ты букашка), чтобы не распоясался вольный человек, не возжелал того непонятного счастия, коим чиновный не может обеспечить человека, смущаемого странным томлением и зовом. В письменном слове, прежде всего, и таится сладкая отрава, ожидание и предвкушение неведомого праздника; пусть и не состоится он, но пережитый миг блаженства за книгою был, и вот этот крактий миг душевного волнения и украшает будничную серую жизнь. Со словом шутки опасны, за ним нужен глаз да глаз.
У чиновного свой «союз герметиков» он служит ему, как верный пес и потому он пуще неведомых сил боится нарушения всякого регламента, установленного властью. И потому изо всех сил своих держится за норму.
…Нормой или мерою живет художник? — это вопрос не праздный. Норма — это пайка, ломоть, государственный способ управления народом, она была условной во все времена и зависит от чина личности в иерархической лестнице и лишь подчеркивает социальное неравенство. Мера — природная, эстетическая категория и не зависит от желания даже самого властного человека, но создается тысячелетиями национального опыта, вернее — она изымается из живой природы и принимается человеком, как единственная гармония. Мера — это сердцевина красоты, и выступить против решится лишь нахрапистый противник природного равновесия.
И не слово виновато (просторечное, диалектное и т. д.) что нарушается порою гармония произведения; оно рассыпается, не склеивается, ибо нарушена мера в соотношении образов в ткани текста; вот так же если мало в тесте добротной муки, но много лебеды или мха, то лепешка рассыпается, не сбирается в кучку, и ежели что и получается от подобной выпечки, то цвета темного, вкуса тошнотного, сути ненажористой.
Когда мы притесняем народное слово, тем самым противимся духовной свободе народа, возражаем сердечному согласию, чувственной гармонии меж человеком и той природной средою, куда он поместил себя…
Я еще застал время, когда мезенские девки-хороводницы пели на вечорках:
«…Да вынимала да петербургское сукно,
Да я кроила да все прикраивала
Ай да ко кафтану, да приговаривала:
„Ай да уж ты будь, кафтан, не долог, не широк,
Ай да по подолику раструбистый,
Да по середке да пережимистый,
Да по плечикам будь охватистый,
Да молоду князю прилюбистый…
Да чтоб легохонько ему на конике сидеть,
Да хоробренько на коничке скакать…“»
Отчего так необоримо в народе движение к живому слову, откуда в человеке живет неискоренимая страсть к украшательству речи? Нет бы стремиться к простоте, достичь той краткости, когда, казалось бы, хватает одного коренного слова, чтобы выразить чувство. Некоторые критики и призывают к этой краткости, видя в ней будущее. «Но ведь иная простота хуже воровства». И подпоркой подобному мнению развелось нынче множество подельщиков литературы, кого раньше и на порог Союза Писателей не пускали, а они нынче балом правят, да еще пыщатся, через губу разговаривают с именитым в прошлом писателем, де, старый, ты, огрызок, твое время минуло, не суетись под ногами со своей «художественной стряпнею». У подобных подмастерьев выпала из книг живая жизнь, а значит и выпало живое слово. Это что, подобные «письмоводители» станут охранять русское слово? Да они, как компьютерные мыши, обгадят его, повыгрызут со всех сторон, да и пересмешничая, переменят на «латынский»…
Украшение жизни вообще свойство русского человека, он не хочет прозябать в скудости чувств: его земляная натура, его биологические привычки продления рода постоянно натыкаются на препятствия духа, живой его души, неумираемой и бунтующей. И не случайно ведь «косье в землю, а душа в небеса». Извечный конфликт, противоборство красоты и пользы, но именно деревенщина достиг гармонии, высшего равновесия, найдя пользу красоты и красоту пользы. Он не сыскал Закона Правды, домогаясь и размышляя над ним, но отыскал пользу, полезность, необходимость красоты. Крестьянин творил красоту по сердечному желанию, он дышал ею, как воздухом зачастую и не понимая значение слова «красота». «Хорошо и всё тут…» Отсюда и нежелание его говорить в простоте, постоянное украшательство речи, отсюда в такой цене баюнки и сказочники, отсюда в такой чести мастерица красно сказать и жалостно выпеть, отсюда такое богатство песенное и былинное. (более двухсот томов). Все оно изошло из сердечной жажды испить из святого родника. Я знавал женщин, которые говорили лишь присловьями, нимало не понуждая себя, не насилуя придумкою. «Красно украшенное слово» — это сердечный праздник.
Много ли в городском обиходе понятий слова «лёд»? Ну, два-три, и голова наша споткнется. Ведь так легко обойтись этим запасом. Но только у Белого моря подобных родственных слов более пятидесяти, а по всей Руси Великой станет и далеко за сто. Для ветра в Поморье нашлось у народа сто пятьдесят сравнений… Для снега — шестьдесят пять образов. (Но, увы, большинство этих слов упрятано суровыми охранителями языка в убогое диалектное стойло). Значит живет в русском человеке неясное томление усложнять, богатить язык. Сам народ добивается в своей речи той «эссенциозности», за которую критика частенько хулит писателя, считая это недостатком литературного письма: де, слишком кудревато, непонятно, надо в словарь лезть. Народ бежит от словесной простоты, видя в ней сокрушение душе, тайную проказу, душевную погибель, ту сердечную немоту, когда победу торжествует самое низкое, казарменное, нищее слово. (Что и видим на нашем телевидении, подпавшем под власть «образованца» и ростовщика. Эх, пальнуть бы президенту из кремлевской царь-пушки и сразу бы снялось воронье, заполошно грая, с маковок крестов и останскинской иглы… Да, знать, пушка та заржавела иль порох окончательно подмок). Само красноукрашенное слово, его винная возбуждающая крепость имеют воспитательную сердечную силу, которой в большинстве и бывает достаточно, чтобы подвигнуть, возбудить душу. Мысль часто уступает дорогу чувству слова, его оттенкам, красотам и энергии, ибо нравственность, порядок жизни вырастают именно из чувства, из правды чувств, из философии чувств, которые хранятся, консервируются и передаются в поколениях через слово. Слово-живая благодатная эссенция чувства, отсюда и тяга к красно украшенному слову…
А пространственная, полноводная и вместе с тем вольная, как река, фраза наша, откуда она? И неуж кто решит, что она явилась к нам с Запада, как некий дар иной культуры? Да нет же, это наше богатство, доставшееся в наследство из тьмы веков. В насыщении метафорой, в музыкальном, вольном сочленении слов, в глубоком дыхании и песенном ритме строки нам открывается характер народа, раскованность его натуры, когда тебя не понукают и не гонят под плетью, как раба, на галеры, но есть возможность в доверчивой беседе не только высказать чувство, но и выпеть его. «Слово о полку Игореве» — не поэма в назидание, но ритмическая многообразная повесть, писанная в духе того времени, в его обычае, одна из многих погибших, чудом восставшая из пепла.
В эти же примерно годы Даниил Заточник пишет князю своему: «Ибо я, княже господине, как трава чахлая, растущая под стеною, на которую ни солне не сияет, ни дождь не дождит; так и я всеми обижаем, потому что не огражден я страхом грозы твоей, как оплотом твердым… Ибо, господине, кому Боголюбово, а мне горе лютое; кому Белоозеро, а мне оно смолы черней; кому Лаче-озеро, а мне на нем живе, плач горький; кому Новегород, а у меня в доме и углы завалились, так как не расцвело счастье мое».
Вот и плачет будто, жалуется на невыносимость жизни, но каков строй его послания, сколько духовности и вместе с тем твердости натуры. И не прочитывается ли за этими строками будущий огнепальный Аввакум с его постоянно задавленной истерзанной гордыней и мукою за Русь.
Кто решит, зачем понадобилось затворнику так изукрашать свой плач, превращая его в цветник? Да потому лишь, что тогда верилось в необычную, бесконечную жизнь слова, в его красоту, его притягательность и целительную силу, а русский язык еще не знавал препон и не чуял грядущей затяжной борьбы за свое существование на родной земле. Тут не далеко и до причета, до того языческого плача-просьбы к богам, из которого родилась обрядовая песня. Сложная цветная метафора, ее сгущенность — не от ложной напыщенности сердца, не от безделья и не от тупости ума, но от глубокой веры, переполнявшей душу затворника.
Язык-народ: слово — его душа. Душа писателя переливается в его строку; письмо и душа — два сообщающихся сосуда: чем полнее душа, тем полнокровнее слово. От простого к сложному — путь всякого мастера. Но не наоборот, как пытаются нас уверить казенные «охранители» языка.
…Истоки наших творческих желаний, как и сам характер, надо искать в исторических корнях. Так и строй нашего письма имеет сугубо национальную историческую основу и не подлежит переделке.
(Аплодисменты)
В. Н. Ганичев
Спасибо, Владимир Владимирович. (Аплодисменты). Блестящее, прекрасное, выдающееся выступление. В прошлом году наша делегация Союза писателей России была в Китае. Я вам скажу, что это был триумф русской литературы, триумф Валентина Григорьевича Распутина. Когда мы приходили в университеты Харбина, Шанхая, Нанкина, нас встречали стоя. Все читали знают наших писателей, которые были на встречах. Потом мне говорили в Союзе писателей Китая: «Вот эту литературу у нас в Китае знают, мы её любим. А когда нам привозят сюда (а привозит наш Комитет по печати) людей, которых мы не знаем, то мы их не читаем и не хотим читать, потому что это разрушает наше общество, это для нас очень странно». Я недавно получил письмо из Харбина, из Министерства культуры, они просят: «Пришлите ваших писателей, но писателей Союза писателей, писателей старшего поколения, которые понимают жизнь». Это и сложно, и очень важно.
В числе тех, кто был в делегации, — Елена Родченкова, писательница, прозаик, критик из Санкт-Петербурга. Ей слово.
Елена Родченко
Уважаемое собрание!
Государственные мужи вспомнили о культуре, один из мужей, известный революционер от культуры Швыдкой, произнес яркую речь о необходимости поддержки коренной этнической культуры, нашу русскую национальную великую культуру назвали коренной этнической. Так бы вот американцы поддерживали развитие культуры индейцев. В общем-то, раньше и вовсе речи о культуре не было, а теперь есть, но не о великой русской национальной, а о коренной этнической.
Безусловно, русская культура является коренной и на её мощном историческом корне паразитируют вредоносные субкультуры и псевдокультуры неизвестного этнического происхождения. Подмена понятий чревата подменой и действий. Что планируется финансировать? Будет укрепляться фундамент или навешиваться дешевая мишура на разбитые стекла таинственно запрятанного под глыбами грязи корня русской культуры?
Каждый из камней фундамента закладывали своим трудом великие гении и таланты. Краеугольные камни в основании — это русская литература, поэзия, живопись, музыка, архитектура, скульптура, балет, театр и т. д. Именно эти камни и подвергаются разрушению уже многие годы.
Русская литература закончилась на Шолохове, — внушают нам. И продолжилась Марининой, — внушают нам. Предмет литературы старательно пытаются исключить из числа обязательных предметов в средней школе и оставить в качестве факультатива. Русская национальная поэзия истощилась и постепенно превращается из золотой прочной нити в тонкий прерывистый пунктир строк Бродского, из которого никто ничего не может процитировать. Русской музыки нет, шипящие голоса тянут в эфире бесконечные 7—8 музыкальных фраз, подставляя к ним 7—8 вариантов типовых рифмовок на одну и ту же тему. Песен нет.
Архитекторов придавили стеклянные пузыри новомодных проектов, скульпторов искололи костлявой проволокой шедевры Церетели. Театральные сцены замусолили слюнявой пошлостью Виктюки. Балет борется из последних нежных сил. Мы все это понимаем, мы все это видим, мы все это знаем, мы все это терпим и наблюдаем со стороны. Театры посещаются, скульптуры устанавливаются, пошлые романы продаются, и потому иногда кажется, что мы все-таки что-то не понимаем.
Сколько времени, находясь в терпеливом ожидании возврата истинного, настоящего или явления таланта нового, мы уже, видно, истосковались настолько, что смиренно проглатываем всё неудобоваримое и даже противное. Голод, наверное, хуже, от голода можно умереть, а так, глядишь, и дождемся, чего-нибудь, да, дождемся. Надежда есть, верьте, правительство будет финансировать нашу культуру, эту худосочную, изможденную, тихую пряху, которая вьет непрерывную нить русской литературы, русской поэзии, симфонической музыки, народного танца, народных промыслов. Вы в это верите?
Можно остро желать и даже активно добиваться того, чтобы инородные, враждебные народу силы слились и стали единым телом с народом. Можно даже стремиться к единению и слиянию правительства с народом. Но ведь этого нет. В самой трагической степени для обеих сторон этого нет, так зачем же мы делаем вид, как будто это есть?
Природа не терпит лжи и за ложь наказывает жестоко. Посмотрите, что было этой зимой. Снега не было, был только дождь, мороза не было, снег не хотел выпадать, не хотел прикасаться к земле, как будто она была осквернена. Человек также не терпит ложь, как и природа. Давно ли вы были обмануты кем-то близким? Вспомните, легко ли было пережить такое? Желаете ли повторения? И общество, так же, как отдельно взятый человек, тоже не терпит ложь и тоже наказывает жестоко. Обманутый не единожды, народ пока еще терпит.
Зачем мы думаем, вернее, постоянно заставляем себя думать, что всякий закон сочиняется и принимается во благо народа? Зачем мы верим, вернее, желаем верить, что помыслы нашей власти мудры и высоки? Мы лжем сами себе, своему здравому смыслу, который вопиёт который уже год. Инородцы — это чужие люди, они не наши, не свои, они никогда не будут желать добра чужому народу. Они ненавидят всё русское, потому что завидуют исторической силе и небесной мощи самого кроткого, незлопамятного народа. Завидуют этому счастливчику, богачу, который выходит сухим из воды и живым из огня, да еще и других спасает. Завидует до яростного желания уничтожить на корню, однако, ничем другим, более высоким, более талантливым и вечным заменить не могут, ибо не способны создать сами ничего, кроме пошлого и мерзкого. И эта катастрофическая генетическая неспособность еще более ожесточает их. Как мучает и неспособность глубоко чувствовать, понимать и принимать до конца настоящее, простое, земное.
Это зависть — черное дно несчастной духовной обездоленности перед радостным и опасно беспечным гигантом-народом, внутри которого светится личность.
Я цитирую Президента Путина. «Культура — это сейчас единственная идеология, которая способна заменить идеологию Коммунистической партии Советского Союза». Так сказал наш Президент. Заменить, подменить, отменить — мена здесь не подходит. Это ведь не договор, в котором, с одной стороны, Правительство, а, с другой стороны, народ на определенном этапе исторической жизни, исторического развития решили вдруг поменять одну идеологию на другую. И как можно поменять то, что передано нам с кровью?! Это всё равно, что всем женщинам думать по-мужски, всем детям приказать писать мудрые трактаты, а старикам прыгать на скакалках. Единственная идеология русского народа — это Вера, Царь, Отечество. (Аплодисменты). Она и расправляет сейчас плечи после 70-летнего сна под спудом навалившейся безбожной идеологии. Как бы ни хотели мы об этом молчать, мы все это знаем.
О какой же тогда культуре идёт речь? О передаче «Смехопанорама», «Дом», «Интимные подробности», «Женские истории» или о той культуре, о той тщедушной, несчастной, на первый взгляд, пряхе, которая где-то в тёмном уголочке, в глубине России прядёт свою нить? Культура народа как таковая есть продукт человеческого гения, небесного дара, искры Божьей. Никто ещё никогда не слышал, чтобы в церкви мы молились о культуре. Мы просим у Бога о хлебе насущном, об оставлении долгов наших, об избавлении от искушений, от лукавых помыслов и поступков, просим о здоровье, душевном и физическом, умаляем простить грехи, очистить наши души, просветить светом разум, помиловать и спасти нас и наших близких, но о культуре никогда не было ни слова. Мы молимся за землю и страну нашу, а раньше прославляли царя, но о культуре никогда не было ни слова. Культура не может стать идеологией, поскольку является только продуктом нашей жизни. Это просто продукт, а просто то, что нам по росту — так говаривали старики. И каждому по росту только своё.
Успокаивает вот что. Пряха будет всегда, её не может не быть, это просто и понятно, как небо и земля, пусть холодная, голодная, хмурая, но она всё равно прядёт себе и прядёт бесконечную свою нить. И не стоит горевать, что никто не профинансирует всё-таки её тяжкую долю. Крест ей по силам, ибо кому много дано, с того много и спросится. Господь чем больше любит, тем строже испытывает, но в беде не оставит, надежду не отнимет и наградит по трудам. Ни нашим поколением нить начата, не на нас она и завершится. Не стоит переоценивать разрушительные силы каких-то других сил. Всё пройдёт, всё придёт, а пряха прядёт себе и прядёт. Кто-то когда-то свяжет из этих нитей тёплые, добрые вещи, которые спасут наш народ от мерзкого, пошлого, чужеродного холода. Благодарю за внимание.
(Аплодисменты).
В. Н. Ганичев
Спасибо, Елена, за столь образное подтверждение смысла нашей секции.
Слово предоставляется Татьяне Юрьевне Петровой, Заслуженной артистке России, исполнительнице наших народных песен, которая не раз выступала в этом зале.
Т. Ю. Петрова
Уважаемое Собрание!
Я певица и поэтому хочу и буду говорить о музыке, о нашей национальной музыкальной культуре, о её значении, о том месте, которая она занимает в нашей жизни, и которое должна занимать. Но прежде мне, как певице, хотелось бы музыкально ответить нашему златоусту, который всех поразил своим выступлением, Владимиру Личутину. Хочу ему ответить поморской песней. В ней сказано о том, как женщина уважительно украшает слово и как она относится к таким архетипам, как наш уважаемый В. В. Личутин.
«Запил Ваня, ой запил Ваня, Ваня загулял.
Ой, пропил денежки Ваня,
до единой до копеечки,
да, Ваня до единого гроша.
Ой, да не за денежки любят Ваню девоньки,
Да всё за ласку, за Ванюшины хорошие слова».
Истоки нашей национальной культуры в фольклоре. Как переводится слово «фольклор». Фольклор — это народная мудрость. Именно так уважительно и даже торжественно принято называть народное творчество: и музыкальное, и литературное. Музыкальный фольклор — это уникальная самобытная культура наших предков. Она зародилась еще в древности. И когда прошла огромный, многовековой, исторический путь нашей русской жизни, она стала говорящей летописью о далеком историческом прошлом, и в то же время звучным голосом современности. Без музыкальной истории не может быть будущего. Это наша охранная грамота. У страны есть история, есть музыка, есть герои эпоса и есть герои народной музыки, которые, как перечислил Владимир Личутин, соблюдают все тончайшие оттенки русского интонационного отношения.
Но фольклор — это ведь не только народная мудрость. Это ещё проявление русской души народа. Это не скудеющая историческая бытность преемственности поколений и приобщения к национальным жизненным истокам. Каждая из песен — это история из жизни народа, нравственного его выбора, его быта, воспеваемого быта, поэтического. Вся жизнь наших предков сопровождалась пением, игровыми действиями, и существуют различные грани этой красивейшей, поэтичной жизни на земле. Множество песен связано с годовым земледельческим кругом, все сельские работы, все календарные праздники нашли в них своё отражение. Это песенная душа народа, его неповторимый характер, его история. Особенности песни зависят от языка, от фонетики, от интонации, от образа чувств, от нравственности, от культурной традиции и мироощущения русского человека, которые определяются вероисповеданием исполнителя и его предков, сложивших песню.
И не надо разделять народную культуру и церковную культуру. Это одна общая, христианская культура. Только человек так воспитан достойно, что в храме он молится и воспевает Господа, когда он поёт о высшем, о горнем. А когда он выйдет из храма, он также славит Бога, но только на земле и другими средствами, но это одна общая христианская культура. Ведь за что весь мир любит русскую песню? За то, что у неё душа христианская, за то, что она воспевает добро.
В Японии обязательными являются в каждой школе изучение десяти русских песен. Каждый японец поёт по-русски десять песен.
В. Н. Ганичев
Не может быть!
Т. Ю. Петрова
Я сама была, слышала, лично свидетельствую.
В. Н. Ганичев
Замечательно!
Т. Ю. Петрова
Вся без исключения русская музыка проникнута пришедшими из родного фольклора интонациями, которые и формируют отличие одной музыкальной культуры от другой. И традиционная народная музыка — это наше наследие, наш архетип. Это платформа, на которой стоит наше будущее. Мы имеем такое бесценное богатство, а как его ценим, как распоряжаемся, — сами знаете.
И наша самая объединяющая идея — это идея национальной культуры. Мы всё должны делать, чтобы с нашей национальной культурой были знакомы не единицы, а миллионы людей, и в первую очередь, молодёжь. Сейчас мы говорим о нашем бедственном демографическом положении, но, Бог даст, оно наладится. Под какие же песни они будут пеленаться и расти, как они будут общаться?! Беда!
Если не будет восстановлена национальная музыкальная жизнь, мы будем превращаться из России в нечто аморфное, непонятное и лишённое своего лица и индивидуальности. И, конечно же (предыдущие ораторы говорили, но я повторюсь), национальная культура занимает важнейшее место в нравственном и этическом воспитании подрастающего поколения.
Национальная культура позволяет сказать несказанное, понять непонятное, увидеть специфику народа, его историю, является надёжным мостом между поколениями, помогает сохранить преемственность, служить формированию нравственности и патриотизма. И через приобщение к национальным истокам служит важнейшим объединяющим фактором. Непохожесть народов, проявление национальной самобытности — вот что наиболее интересно. Народы и культуры — все разные, все заслуживают огромного уважения и бережного отношения. И всё это многообразие должно сохраняться. В любой уважающей себя стране национальная музыкальная культура — обязательная составляющая каждого телевизионного эфира. В любой стране человек может купить «пакет программ» на телевидении, в котором 70% составляет национальная музыка, 20% — классическая музыка и только 10% — попса.
Что у нас с попсой? Тут я хочу сказать, что слушателей попсы даже тяжело выделить в отдельный класс, потому что её слушают все, потому что даже, кто её не хочет слушать, он её всё равно слышит, потому что деваться от этой напасти абсолютно некуда. Согласны вы со мной? (Голоса из зала: Согласны).
И в то время, как нынешний отечественный шоу-бизнес обретает черты фабричного производства со всеми соответствующими атрибутами, многомиллионными инвестициями, конвейерным производством звёзд, внедрением супер-технологий, — всё равно параллельно происходит возрождение классических, народных, музыкальных традиций, даже традиций музыкального музицирования.
Когда я приезжаю в какую-то страну, например, в Испании, включаю телевизор, вижу, как постоянно показывают народный танец «Фламенко», как люди живут в своей привычной музыке, в своей музыкальной среде. В том же Китае исполнители народных песен — это настоящие звёзды. В Японии люди, которые обладают национальными достоинствами, красотой, каким-то голосом, театральными способностями, они возводятся в ранг национального достояния, имеют особую опеку государства и поддержку.
Но всё, что делается у нас, сами понимаете, как тяжело. Единственное, канал «Культура» как-то отражает нашу культуру. Есть системно выходящие передачи, но только одна передача «Играй гармонь», а это маленький и далеко не самый важный момент нашей культуры.
Всё популярнее становятся переделки русской народной музыки. И под видом народной музыки нашему народу преподносят нечто абсолютно чуждое. Эта музыка нам совершенно не свойственна. А этот бездумный музыкальный молодёжный досуг в попсе требует различных стимуляторов — наркотиков, безнравственного поведения и агрессии. Это же всё в одной строке стоит!
Что происходит сегодня с нашей национальной музыкальной культурой? Её состояние вызывает великую тревогу. Я хочу поделиться своими собственными исследованиями. Полгода назад я выезжала в российские регионы в составе жюри. Центр национальной славы проводил конкурс народной песни для того, чтобы выявить талантливых молодых людей, которым можно было дать путёвку в жизнь, поддержать их. От поездок по регионам у меня страшное впечатление. Исполнители выходили на сцену, и даже по-русски уже никто не мог спеть. В Новосибирске, городах Сибири выступают выходцы из наших братских республик и поют не на своём родном языке, а на дурном, плохом английском. Вот и весь конкурс. Для меня это было сильное потрясение. Хотя конечно, есть и другие примеры, отчаиваться не надо.
Если все так оставить, то все весьма печально и опасно, и национальное достояние России может умереть. А это ещё и бесценное мировое достояние. Когда великий Бетховен анализировал мировую музыку, он русскую музыку поставил у истоков мировой музыки. А мы её не бережём.
У нас есть блестящие музыкальные коллективы. Я хочу вам рассказать о том, как формируется жизненный путь музыкантов. Для того чтобы стать музыкантом, нужно закончить 7 классов музыкальной школы, 4 класса училища и 5 классов либо института, либо консерватории. Такой огромный путь человека, такое счастье, когда он прикасается к настоящей музыке во время обучения, не может не привести к служению прекрасному. И подтверждением тому являются социологические опросы, которые свидетельствуют, что в тяжкие годы перестройки, когда и музыкантам было очень тяжело, практически никто не ушёл из своей сферы, не поменял профессию. О чём это говорит? Высота к себе притягивает, прекрасное удерживает, а это и заставляет трудиться не за грош, а за душу.
Наш Национальный оркестр народных инструментов имени Осипова, который сейчас возглавляет блестящий дирижёр Понькин, пережил с большими трудностями эти годы, имея зарплату в 2—3 тысячи рублей, при этом трудясь серьёзно и с сердцем. Наконец, они выиграли конкурс и получили грант, сейчас они хоть как-то более или менее нормально живут. И недавно мы записали с оркестром серию, которая называется «Русский век». Это русские песни, причем приближенные к авторскому замыслу. Когда стали анализировать и искать историю каждой песни, то оказалось, что русский народ после обрядовых песен стал обращаться к высокому поэтическому творчеству, но при этом постепенно забывали об авторах, передавая их из уст в уста. И когда мы вышли с подлинными текстами наших русских песен, оказалось, что авторами их были Рылеев, Некрасов, Бестужев, Лермонтов. Это всё наши русские песни. Это особый русский жанр! Особый жанр духовности, который принадлежит России, который нельзя терять.
Я хочу сказать, что Собор обязан поддержать идею создания Национального музыкального центра. Без этого нельзя. И честно говоря, у меня есть уныние по поводу того, что творится, и без серьезной государственной поддержки нам не обойтись. Нужно требовать этой серьёзной поддержки национального искусства. И я поклонюсь в ноги той силе, которая поймёт это и которая поддержит. (Аплодисменты).
В. Н. Ганичев
Спасибо, Татьяна Юрьевна. Я думаю, крайне важно это предложение о создании Национального певческого музыкального центра, да не одного, а национально-певческих центров, клубов, групп. Еще на одном из первых Соборов я высказывался (но сил не хватило) о необходимости издать такую книгу, в которой были бы основные молитвы для нашего подростка, основные песни, хотя бы 50 песен, которые он должен знать. Он должен знать, какие деревья растут в наших лесах, какие птицы поют, надо, чтобы наш подросток, наш юноша знал свое Отечество, свою Родину, свою историю подвижников. Это замечательное предложение, мы его, безусловно, вносим в Резолюцию, думаю, сомнений тут нет.
Выступает Геннадий Андреевич Зюганов.
Г. А. Зюганов
Я с огромным удовольствием всегда принимаю участие в Русских Соборах, был на заседании практически всех, и считаю, что темы, которые он вносит для коллективного осмысления, обсуждения, удивительно точны и интересны.
Что касается образности языка, глубины суждений и комплексности предложений, то это бы хватило для программы любой самой талантливой и самой крупной партии. Но, к сожалению, многие великие идеи, которые здесь высказываются, формулируются, не доходят до исполнительной практики, и мы все должны подумать, каким образом это все воплотить в нашу реальную жизнь. Потребность в том, что мы обсуждаем, исключительно актуальна и высока, и сегодня настроения у абсолютного большинства аудитории российского слушателя и зрителя изменились. Я за прошлый год посетил 25 регионов России, объехал весь Дальний Восток и Волгу, Северный Кавказ, провел 350 встреч и должен сказать, что и молодежь серьезно повернулась к русской духовности и русской словесности и ждет вашего прекрасного слова.
Все Соборы меня утвердили в том, что идея национальная, которую некоторые искали, давно у нас есть, выстрадана временем, омыта кровью, в трудах и борениях приобретена и стоит устойчиво, она держится на четырех основных столпах. Это — сильная государственность и высокая духовность, наш общинный коллективизм и справедливость, вынимая любой из этих столпов или разрушая его, мы, тем самым, разрушаем государство Российское.
Мы впервые за столетнюю практику нашей партии в марте выносим на рассмотрение вопрос о защите русской культуры, как основы единства многонациональной России. Обращаемся и к вам — высказать свои пожелания и предложения. Я беседовал со многими великими деятелями нашей культуры, литературы, театра, музыки, кино, и благодарен, что уже появилось немало публикаций и статей на эту тему, мы готовы представить свои газеты, их у нас около 200, включая две крупнейшие «Правду» и «Советскую Россию», для того, чтобы вы высказали свою точку зрения по этим важнейшим проблемам.
Вместе с тем хочу обратить ваше внимание на то, что вчерашняя тема «Богатство и бедность» имеет колоссальный отзвук и далее будет обстоятельно исследоваться всеми политиками. В нашей стране за прошлый год раскрыто 3 млн. уголовных преступлений, зарегистрированы и возбуждены дела, а всех преступлений совершено около 12 млн., фактические за последние годы каждый четвертый мужчина прошел через Уголовный кодекс. И без духовного возрождения, материального, хотя бы относительного, благополучия эту болезнь невозможно вылечить. В стране 7 млн. наркоманов и 2 млн. беспризорников, и завтра эти люди придут в общественную жизнь и на производство, можно себе представить, что от них ожидать, если ситуацию не изменить коренным образом.
Что обеспечивает единство любой страны и любого народа? Если раньше — Бог, Царь и Отечество, затем в единстве держала единая Советская власть, единая партия, держал единый народнохозяйственный комплекс и общая идеология, основу которой составляла все-таки дружба народов, при всех перекосах и издержках. Сегодня нет единого народнохозяйственного комплекса, сегодня нет единой власти, сегодня нет широкого представительства, сегодня, в основном, держат пока в единстве экономические и естественные монополии, нефть и трубы, железные дороги, электропровода — это все-таки, скорее, нервы и сухожилия, которые сдерживают Россию в единстве. Но главной опорой остается язык, русский язык и русская духовность, которая и обеспечивает пока такое единство. Поэтому забота о языке и обсуждение этой темы, на мой взгляд, имеет исключительное значение.
Хочу подчеркнуть, что мы подготовили в вузах почти 600 тыс. специалистов по миру, которые прекрасно знают русский язык. В Китае три поколения руководителей великолепно говорили и пели на русском языке; сегодня все министры Вьетнама говорят хорошо по-русски, а в целом ряде арабских стран и стран Африки и Латинской Америки нет ни одного министерства, где бы нельзя было найти человека, который не учился у нас, хорошо владеет русским языком, прекрасно относится к нам, а значит с ним можно решать ту или иную проблему. Поэтому мы с вами, на мой взгляд, и в этом направлении можем очень энергично поработать. Я недавно участвовал в заседании Совета Европы, где обсуждалось тема «Европа и вызовы XXI века», и был поражен, что и они понимают, что без ресурсов России, сложения потенциалов, они неконкурентоспособны, поэтому и на их поприще можно укреплять наши позиции и многое для этого сделать.
Я четырежды собирал лидеров всех компартий — от левых до правых, последние две встречи были в Пекине и Сеуле, и там особо отметили важность и нужность развития взаимодействия с Россией, изучение русского языка, нашей литературы, искусства и нашего опыта.
Я бы очень вас попросил вернуться к теме «Россия, Белоруссия и Украина». Без союза и объединения наших трех стран, у нас нет исторического будущего, мы будем обслуживать чужие интересы, как обслуживают две нефтегазовые трубы, лесоповал и карьер. Последние инциденты, связанные с Белоруссией, на мой взгляд, должны быть последними, и мы обязаны очень энергично поработать в этом направлении.
Я встречался и много часов беседовал с Лукашенко, выступал по их телевидению, для нас это вопрос исторически важный. Хочу вам просто объяснить, вы владеете словом, общаетесь регулярно с аудиторией. Даже по цене 47 долларов за 1000 кубометров газа рентабельность составляла 20%, это очень высокая рентабельность в мировой практике. Что касается взвинчивания цен, то они больнее будут бить не столько по белорусам, сколько по нам. Маленькая Белоруссия сегодня изготавливает каждый 10-й трактор на планете, каждый третий большегрузный самосвал, и через Белоруссию проходит 100 млн. тонн российских грузов, причем с нас за это почти ничего не берут. Если будут брать по мировым ценам, да плюс две крупнейшие военные базы в Белоруссии, которые нельзя воспроизвести сегодня в России, прикрывающие нас от блока НАТО, а он уже к концу года построит свои новые центры в Польше и Чехии.
Для того чтобы прикрыть это направление, надо минимум 30 млрд. долларов. Поэтому, когда считают копейки в кармане, то могут проиграть на десятилетия, столетия свою безопасность, потерять национальный суверенитет и независимость, о которых так пекутся. Мы вместе с вами можем это сделать, и обязаны это сделать. (Аплодисменты).
У меня вышла книга «О русских и России» несколько лет назад, ее поругали несколько дней, потом замолчали, потому что здесь обобщалась наша жизнь, судьба и история за многие столетия. Я хотел, чтобы и вы познакомились с этой работой. Мне кажется, она нам всем поможет не только осмыслить, но и найти соответствующий выход.
Сейчас говорят о пути и о развитии, говорят о высокой духовности и сильной государственности. Никто ничего нового не изобрел, Европа сложила свои усилия только потому, что в противном случае она была бы неконкурентоспособна. Немцы и французы между собой воевали 500 лет и под Страсбургом, где я заседаю 12 лет в Совете Европы, там на метр все костями усыпано, но у меня ни разу не спросили на границе паспорт, потому что понимают немцы и французы, лишь сложив свои усилия, они получат новое качество. Мы все должны сделать так же — сложить усилия прежде всего, России, Украины и Белоруссии. Для этого сейчас вызревает пора и есть необходимые возможности. (Аплодисменты).
Что касается экономики в той же Европе, менее 34% госсобственности ни в одной стране Европы нет. А у нас сегодня она составляет 10%. И что бы нам не говорили о том, что решают наши проблемы, но на социальные проблемы преемнику Медведеву выделено в нынешнем бюджете меньше 3%, в Советское время было 22%, при раннем Ельцине было 15%. На деревню выделено меньше 1%, а раньше выделялось 19%, поэтому это все, скорее, картинка, за которой нет реального желания решать эти проблемы. Их придется решать, потому что износ механизмов и машин превысил 20 лет, из миллиона километров трубопроводов, на которых стоят дома, города и поселки — 700 тыс. сгнили, а 40% граждан живет в домах хрущевской эпохи, которые решили в свое время проблему, но «выходили» уже свой ресурс. Поэтому придется заниматься тем, чтобы работать не на 10 карманов, а на каждого человека, что государство должно быть не сторожем при собственности, а хозяином значительной собственности, чтобы помочь и писателям, и поэтам, и молодым, и старым, и детям, и женщинам и т. д. Придется решать эти проблемы, формируя свою стратегию в области, прежде всего, культуры, промышленности и экономики.
Я благодарю вас за интересное обсуждение, за его высокий стиль. Володю Личутина особо — за его уникальный слог, а вам желаю всем добра, удачи и счастья, женщинам особенно в канун Женского дня, чтобы также прекрасно выглядели. (Аплодисменты).
В. Н. Ганичев
Спасибо, Геннадий Андреевич. Я думаю, что это чрезвычайно важный пленум, который проводит целая партия, о положении русской культуры. Мы готовы участвовать в пленумах всех партий, которые поставят вопрос о русской культуре и литературе. Пока больше никаких предложений не поступало, а я думаю, что если есть представители других партий, надо, чтобы они пришли от них. Мы будем участвовать во всех акциях, во всех делах, настроенных на волну русской культуры, русского языка. Я имею в виду под словами «русская культура» — культуру всей России, культуру всех народов нашей России, культуру русского народа. Мы это никогда в России не исключали, только когда начинается массовая борьба с ксенофобией, с русскими фашистами и т. д., то это означает попытку отодвинуть реальные проблемы русского народа и всех наших народов куда-то в сторону, заменить их гвалтом и болтовней.
Разрешите слово предоставить ответственному секретарю Харьковской писательской организации, доктору технических наук, проректору Харьковского политехнического университета, знаменитого ХПИ Романовскому Александру Георгиевичу.
А. Г. Романовский
Ваше преосвященство! Уважаемый Валерий Николаевич! Уважаемые члены Президиума! Дорогие друзья, коллеги!
Прежде всего, позвольте мне выразить огромную благодарность организаторам Собора и, прежде всего, руководству Союза писателей России за предоставление мне и моим товарищам возможности принять участие в этом замечательном форуме и в работе пленума, и также возможность выступить.
Пользуясь случаем, я хочу передать привет от Украины. Здесь в таком зажигательном выступлении Геннадий Андреевич упомянул Украину, так вот, позвольте передать вам привет от Украины, от Харькова и от всех харьковчан. (Аплодисменты).
Дорогие друзья! Трудно передать ту палитру чувств, которая наполняет душу русского человека, оторванного от России, и вынужденного, скрепя сердце, подчиняться чужой идеологии, в основе которой лежит русофобия, которая с каждым днем все больше и больше превращается в официальную государственную политику. Объявление вояк УНА-УНСО ветеранами войны, признание голодомора, вступление в НАТО, разрыв с Московским Патриархатом и создание так называемой Поместной церкви и, наконец, искоренение русского языка и русской культуры не только из официальных документов, но из образования, из средств массовой информации и даже из простого человеческого общения во всех регионах Украины — вот главная задача нынешнего Президента Украины и его окружения, которое находится в оппозиции к действующему сейчас премьер-министру Украины Януковичу, антикризисной коалиции в парламенте.
Я сегодня не имею права выступать только как поэт, как писатель, даже как председатель Харьковского отделения Союза писателей России, я обязан, имея свою гражданскую позицию, высказаться и как депутат областного Совета Харькова, потому что Харьков, а я являюсь коренным харьковчанином, могу с честью заявить, что всегда на протяжении, по крайней мере, трех с половиной веков являлся форпостом России на её южных границах. И сегодня Харьков, являясь современным крупным городом, охраняет, в общем-то, границу России от чужого мира, иных нравственно-этических норм. И должен сказать, что, прежде всего, Харьков сохраняет верность каноническому православию, восточнославянской цивилизации и ведет борьбу с врагами России на подступах к ней. (Аплодисменты).
Кстати, поскольку сегодня главная тема — это русский язык, я хочу доложить вам, что Харьковский областной Совет — единственный из областных советов, к сожалению, пока в Украине, который сумел добиться признания русского языка, как официального, т.е. статус русского языка в Харьковской области получил статус регионального языка. (Аплодисменты).
Только задумайтесь, дорогие друзья, язык, который формировал культуру, по крайней мере, центральной и восточной Украины, на котором говорит, как минимум, половина населения всей страны, язык, который признан Организацией Объединенных Наций в числе пяти ведущих языков мира, этот язык не имеет права в Украине быть государственным языком.
Честно говоря, обидно, что Россия, наша великая Россия, которая подарена нам Богом. (Аплодисменты).
Матушка-Россия (позвольте ее так называть) стоит в стороне. Создается впечатление, что Россия занимается экспансией, но не своей великой культурой, не православием, а экспансией капитала, который буквально заполняет весь мир (и мы знаем об этом), когда замки, дворцы, гостиницы скупаются практически во всех богатейших странах мира.
Очень бы хотелось, дорогие друзья, чтобы мы понимали, что всё это происходит на виду у всего мира. И в этот год, в «Год русского языка», действительно хотелось бы, чтобы появилась не экспансия капитала кучки богатейших людей России, а экспансия настоящей русской культуры, православия, которое бы позволило объединить всех русских и русскоязычных людей и, по крайней мере, напомнить миру о величии восточнославянской цивилизации.
Конечно, вы скажите, что легко давать советы, предложения. Но поверьте мне, мы в Харькове не спим. За истекшее время, как «Партия регионов» пришла к относительной победе, а победа относительная, потому что в основном во всех городах, областях по-прежнему на ключевых позициях находятся сторонники той «оранжевой» власти, ставленники президента Ющенко, который явно занимает (и вы должны чётко об этом помнить) антироссийскую, антирусскую позицию.
Поэтому то, что мы делаем в Харькове, это очень важно. Спасибо Валерию Николаевичу, по его личной инициативе и его коллег из Союза писателей России, Секретариата проведено несколько важнейших мероприятий за истекший год. Мы провели первый Российско-украинский фестиваль под названием «Пространство литературы — путь к миру и согласию славянских народов».
Мы провели замечательную конференцию под названием «Переяславская Рада и гармонизация российско-украинских отношений». Было организовано много встреч русских и украинских поэтов. Мы провели литературно-музыкальные вечера. Мы провели встречи с творческой интеллигенцией, со студентами. Очень широкий отклик все эти мероприятия нашли в средствах массовой информации. В перерывах между этими мероприятиями было создано Харьковское отделение Союза писателей. Я считаю, что это тоже знаменательный и очень серьезный шаг в литературной жизни славянского пространства.
Мы очень серьезно относимся к развитию и налаживанию межгосударственных связей. Я поддерживаю полностью Геннадия Андреевича Зюганова, когда он говорит о том, что нужно налаживать отношения с Украиной и Белоруссией. Так вот, мы развиваем отношения с Белгородской областью. Мы добились того, что каждый год теперь на территории Слобожанщины, Белгорода и Харькова будет проводиться постоянно действующий фестиваль под названием «Слобожанщина».
В заключение я хочу сказать, что душа всегда должна идти впереди разума. А душой любого народа является, конечно же, религия. Выше религии нет ничего. Наука и религия идут вместе. Литература и язык — это то наполнение, которое позволяет нам приблизиться к пониманию религии, к пониманию православия. И поэтому мы, литераторы, должны быть вместе, и в России, и в Украине налаживать конкретные, практические связи, заставлять наших президентов любыми путями, которыми мы можем только идти, чтобы наши человеческие, чтобы наши литературные, чтобы наши поэтические, писательские связи крепли. Поверьте мне, все-таки мы находимся вдали от родины, от великой России. И я всегда помню фразу нашего великого российского поэта Сергея Есенина: «Лицом к лицу, лица не увидать, большое видится на расстоянии». Мы очень хорошо видим те процессы, которые происходят в России. Мы очень хорошо оцениваем ту конкретную ситуацию, которая складывается вокруг пропаганды и распространения великой славянской культуры.
Поэтому я хотел бы просить уважаемый президиум, уважаемых коллег, чтобы именно в «Год русского языка» были объединены усилия и государственных мужей, и литературных элит, и в России, и в Украине с тем, чтобы русский язык и русская культура не только в России воспряли духом, не только чтобы они получили свое развитие, но чтобы во всех странах мира, а тем более в странах ближнего зарубежья именно в этот год еще больше и больше получили импульс движения вперёд. И поверьте мне, что мы, русские писатели, мы, поэты, живущие не в России, но бережно хранящие в сердце образ своей великой Родины, постоянно будем вместе с вами в этом большом и сердечном деле обязательно! (Аплодисменты).
В. Н. Ганичев
Спасибо, Александр Георгиевич. Друзья, действительно, колоссальную работу проводят наши коллеги, сотоварищи. Мы начинали первый свой фестиваль, и нас принял Владыка Харьковский Никодим, ему 85 лет, он из простого буковинского села, человек, проникнутый заботами о нашей православной вере, человек, насыщенный тем великим русским словом, древнерусским словом, которое несли Василий Барский и Григорий Сковорода. Он выпустил несколько томов своих воспоминаний, стихов. И мы приняли его на втором фестивале в Почетные члены нашего Союза писателей. Харьковский Совет, Александр Григорьевич Романовский, его сотоварищи проводят очень большую работу по укреплению связей между Россией и Украиной, дружеских связей, укреплению дружбы, по созданию атмосферы дружбы. Они в документ Совета, Союза писателей внесли такой заголовок «Харьков — столица русской культуры на Украине». Я спросил — а вы как, не боитесь? — Не боимся и будем утверждать это, и будем проводить такую работу. Харьков — столица русской культуры, это город русско-украинской дружбы, постоянной, великовечной, это замечательные люди. Давайте Харькову и восточной Украине в этом смысле помогать, да и не только восточной, всем нашим братьям. Спасибо.
Слово предоставляется Евгении Ремпель, Объединение соотечественников в Германии.
Евгения Ремпель
Многоуважаемый Владыка! Члены Президиума, гости, дорогие соотечественники!
Я очень благодарна, что мне выпала большая честь сегодня быть здесь представителем дальнего зарубежья. Я хочу сказать о том, что может быть, не все помнят, не все знают, кто-то забыл, кто-то не хочет вспоминать, но всё-таки два слова о дальнем зарубежье.
Сегодня можно смело сказать, что русская речь звучит на всех континентах. И по официальным данным ряда международных организаций, сегодня на русском языке говорят около 233 миллионов обитателей Планеты, из них 164 миллиона используют русский как свой родной, первый язык, и 69 миллионов — как второй язык общения. Например, в Германии, по разным оценкам, проживает около 4 миллионов российских соотечественников. Для большинства этих людей русский язык и культура остается не только главным связывающим звеном с Россией, но эликсиром жизни, который поддерживает их не всегда лёгкое, как принято иногда считать, существование за границей.
Конечно, люди не должны оставаться навсегда иностранцами в стране пребывания. Они должны интегрироваться, становиться гражданами этих стран. Но в тоже время они могут и должны оставаться носителями русского языка и культуры, так сказать, всемирного русского наследия. Надо в каждой семье эти традиции поддерживать. Ведь в семьях дальнего, да и ближнего зарубежья, когда принимается решение учить ли ребенка русскому языку, всё чаще преобладает утилитарный подход: а пригодится ли ему это в дальнейшей деятельности, зачем он нужен, этот русский язык?
Я считаю, что распространение, пропаганда русского языка способствовали бы лучшему пониманию и самой России, и создали бы очень хорошую почву для расширения международных связей с Россией и реализации российских проектов на общеевропейском пространстве. Для более широкой популяризации и распространения русского языка необходимы современные методики преподавания, а значит, большего внимания заслуживает научно-практическая база развития языка и в самой России. И здесь, мне кажется, непочатый край работы.
На мой взгляд, забота Германии о пропаганде своей культуры и языка является для нас показательным примером. В частности, система института Гёте, которая имеет штат сейчас из 3 тысяч сотрудников и представительства в 135 странах, в том числе, в 100 городах России и действует через университеты, культурные центры, библиотеки, достойна пристального изучения.
Я представляю здесь Общественное объединение, которое уже много лет вплотную работает с различными группами людей, по тем или иным причинам выехавшими из бывшего Советского Союза в Германию. Именно благодаря деятельности нашей организации и подобных организаций, а также деятельности Русской Православной Церкви на территории Германии поддерживается интерес к России, русскому языку, историческому, духовному и культурному наследию.
К сожалению, вся эта деятельность, зачастую, держится исключительно на голом энтузиазме наших соотечественников, без материальной и даже моральной поддержки. Материальная поддержка совершенно не соответствует эквиваленту поставленной задачи. А этого явно недостаточно для решения задач сохранения и развития всего русского, российского за пределами государства.
Хочется верить, что этот год, провозглашенный Президентом России «Годом русского языка», станет годом не только постановки, но и решения задачи, годом осмысления того, что нужно сделать для того, чтобы Россия развивала экономику, активно распространяла своё влияние в динамично развивающемся современном мире через развитие языка и культуры. Может быть, кто-то из присутствующих скажет, что я отвлеклась от темы. Да, нет же, поймите, ведь язык — это то, что объединяет людей. И действительно, именно язык делает из населения народ, великий и могучий.
У меня есть небольшие рекомендации, я их не буду зачитывать, а передам их в Президиум. Будет очень приятно, если они войдут в Резолюцию нашего сегодняшнего собрания. (Аплодисменты).
В. Н. Ганичев
Спасибо, Евгения за это действительно не часто встречающееся глубокое выступление от дальних наших соотечественников и оно крайне важное, государственное, но еще и общественно-значимое. И конечно, тут свои усилия нужно приложить для постоянных связей. Работа за границей сосредотачивается вокруг нашей Православной Церкви. И, Слава Богу! Вчера князь Шаховской выступал и говорил, что в Европе не строятся храмы, а строит храмы только Русская Православная Церковь. И это так важно. У нас вчера зародилась идея (и она была высказана) о создании отделения Всемирного Русского Народного Собора в Европе. Это крайне необходимо. Там наших соотечественников немало, и мы вместе будем работать над этим.
Слово предоставляется Чумакову Виктору Трофимовичу, члену комиссии по русскому языку при Министерстве образования. Он великий энтузиаст нашего дела.
В. Т. Чумаков
Ваше Высокопреосвященство!
Уважаемый Валерий Николаевич, уважаемый Президиум, уважаемое Собрание!
Настало время преодолеть предельно абсурдную ситуацию, когда законная буква русского алфавита, а часто и незаменимая в смысле разделительного литера в тексте, буква «ё» считается необязательной, факультативной. Легко представить возмущение испанцев, увидевших написанное название страны «Испана», или французов, заметивших без стрима слово «Ситроен». А мы, русские, легко воспринимаем «Кремлевский театр», город Орел, «Королевский» совет главных конструкторов, Королевский почтамт, Королевская лыжня (это всё связано с именем Сергея Павловича Королёва и городом Королёвым). «Сегодня Москва наконец-то передохнет от дождей» — из отчёта Гидрометцентра. И даже фамилии бывших руководителей нашей страны: Хрущев, Горбачев, произносят так, как их звали за рубежом. Давайте сделаем всё от нас зависящее, чтобы декларировать везде обязательное применение в 2007 году, то есть в «Год русского языка» в мире самой молодой и ударной буквы «ё».
Мы отдаём себе отчёт, что письменная речь — весьма консервативная сфера языка, и потребуется время на привыкание регулярно печатать и писать букву «ё». Однако не нужно забывать, что все мы родом из детства, и тогда до 4-го класса у нас было обязательным написание слов ёлка, ёжик, ребёнок, слонёнок, Алёнка, Алёша, Тёма — с буквой ё. Как показал опыт журналов «Народное образование», «Вестник Российской академии наук», «Бухгалтерия и банки», «Родина», «Литературная газета», «Правда», «Аргументы и факты», «Литература», «Версия», «Советская Россия», «Кировская правда» и других издательств, на привыкание редакторов и корректоров отслеживать пропуски этой буквы уходит 3-4 месяца. Причем не требуется никакой учебы, особого инструктажа. Только воля первого руководителя, контроль и самоконтроль в течение полугода приводят к тому, что даже самые «убеждённые» противники вдруг прозревают, им кажется странным, почему они были против, потому что читать тексты с тотально уничтоженной «ё», это, конечно, мучительное занятие.
И ещё, давайте объявим необходимым считать ошибкой пропуск точек над «ё» в школьных сочинениях и в работах на вступительных экзаменах в высших учебных заведениях.
В последние 5 лет энтузиастами «ёфикации» созданы компьютерные программы расстановки буквы «ё» в текстах, программа печатает букву «ё» в безальтернативных случаях, например, в словах: её, неё, своё, ребёнок, учёный, ушёл, ёмкость. Программа спрашивает, как поступить в случаях: передохнем — передохнём, все — всё, лен — лён, совершенный — совершённый и т. д. Программа не поставит буквы «ё» в словах: афера, гренадер, бытие. Программа расставляет «ё» в именах собственных с запросом подтверждения.
Расстановка буквы «ё» в текстах XVIII-XIX веков возможна лишь при участии специалистов. Научное обоснование необходимости буквы «ё» в системе графики русского языка сделано выдающимися деятелями культуры России — княгиней Дашковой, Николаем Карамзиным, Ушаковым, Щербой, Ожеговым, Реформатским, Шведовой. Эту буквы в своих произведениях печатали ещё начиная с XVIII века Дмитриев, Державин, далее — Пушкин, Лермонтов, Козлов, Тютчев, Лажечников, Кюхельбекер, Тургенев, граф Толстой, Ушинский, Салтыков-Щедрин, Чехов и многие другие.
В связи с бурным развитием типографской деятельности в конце XIX века буква «ё» стала вытесняться из текстов похожей внешне, но совершенно другой буквой «е», это явление имело экономическое обоснование, наличие буквы «ё» вызывало при литерном или линотипном наборе дополнительные материальные затраты. Однако уже лет 15 тому назад эти времена безвозвратно прошли, и сейчас наличие в тексте буквы «ё» при компьютерном наборе, вёрстке к удорожанию печати не ведет.
Ныне буква «ё» содержится более чем в 12,5 тысячах слов, не менее чем в 2,5 тысячах фамилий граждан России, бывшего СССР, в тысячах географических названий России и мира, в тысячах имен и фамилий граждан зарубежных государств. Присутствие в тексте буквы «ё» во всех словах, в которых она есть в словарях, облегчает, а стало быть, ускоряет чтение.
В случаях с фамилиями и географическими названиями пренебрежение буквой «ё» чревато появлением ошибок, юридических казусов и других нелепостей. У российских граждан возникают проблемы с документами, если в их фамилии, имени, месте рождения в одних случаях буква «ё» указана, а в других — нет. Проблемы возникают при заполнении паспортов, свидетельств о рождении, оформлении наследства, транслитерации фамилий, передаче телеграмм и ряде других случаев.
Вопрос, печатать или не печатать букву «ё», вводить или не вводить её в документооборот государства, в его законодательные акты, в печать, в школу, в средства массовой информации и т.п., должно быть безальтернативным требованием соблюдения дисциплины и порядка в государстве. Это вопрос юридической четкости и однозначности написанного, прочитанного и понятого, это проявление уважения к человеку любой национальности, носителю или не носителю русского языка, получающего документы государственного образца или читающего с детства на русском языке.
Это вопрос защиты прав человека. Государственный документ, как и документ, выданный государственным органом гражданину, изданный с последующим употреблением буквы «ё», орфографически безупречен и, с этой точки зрения, критика его невозможна. В противном случае документ становится объектом критики и насмешек, от которых нет защиты, потому что налицо факт, что вместо седьмой буквы азбуки «ё» напечатана совсем другая, шестая буква «е», к тому же, часто искажается смысл написанного.
Наш государственный русский язык, его речь и графическое оформление является одним из наиважнейших приоритетов державы. Защита русского языка — это не терпящий никаких компромиссов политический вопрос. Прошу поддержку в этом вопросе у Русской Православной Церкви и у Президента Путина. Вношу предложение, принять обращение Пленума Союза писателей России к Председателю Правительства Российской Федерации М. Е. Фрадкову. Позвольте зачитать.
В. Н. Ганичев
Пожалуйста. И от Всемирного Русского Народного Собора в первую очередь, потом Пленума.
В. Т. Чумаков
«Уважаемый Михаил Ефимович!
Пленум Союза писателей России и Собор просят Вас рассмотреть давно назревший вопрос о ненормальном статусе буквы «ё» в русской письменности и принять в 2007 года Постановление Правительства о введении буквы «ё» в обязательное применение на письме и в печати в системе образования, науки, культуры, в документах Администрации Президента Российской Федерации, Федерального Собрания, министерств и ведомств, в издании печатной продукции, рекламы на всей территории Российской Федерации, предусмотрев при этом срок адаптации 6 месяцев. При этом целесообразно ввести пятилетний мораторий на снижение оценок за пропуск точек в букве «ё» в школьных сочинениях и экзаменационных работах при поступлении в высшее учебное заведение.
Со времени первого появления этой буквы в печати в 1795 году употребление её в прижизненных изданиях Пушкина и других великих писателей XIX века, в словаре Даля, использование буквы «ё» в системах азбук Льва Толстого, Константина Ушинского и других, закрепление «ё» в русском алфавите и в 33 буквах после реформы 1917-1918 гг. на седьмом месте — неуклонно расширяется сферу её применения на письме и в печати. Причина предельно проста, без буквы «ё» нормальная жизнь русского печатного слова невозможна, что доказано многими выдающимися учёными России. Ныне же, когда компьютеризация и офсетная полиграфия полностью сняли вопрос удорожания печати текстов с буквой «ё», государственное сдерживание внедрения буквы «ё» и замена её абсолютно другой буквой «е» рассматривается как ошибка.
Именно поэтому значительное число газет, журналов и книг в последние 5-7 лет выходят с регулярной печатной буквой «ё». Мы считаем, что сейчас, в год русского языка в мире решение Правительства о повсеместном введении буквы «ё» в печать России будет своевременным и справедливым. Научные аргументы против этого отсутствуют». (Аплодисменты).
В. Н. Ганичев
Ну что ж, дорогие коллеги, по-моему, это страстное, очень точное и очень важное выступление. Ведь от нас очень любят отщипывать, от нашей азбуки, у нас и фиту, и ять изъяли в своё время, и сейчас 12,5 тысячи слов хотят лишить этого. Я благодарен Виктору Трофимовичу за эту страсть, он уже несколько лет приходит к нам по этому поводу. И мне кажется, это та аудитория, которая должна поддержать это обращение.
Кто за то, чтобы обратиться от имени Собора и Пленума Союза писателей по положению этой седьмой буквы алфавита, нашей дорогой буквы «ё», прошу проголосовать. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет.
Когда на пресс-конференции перед Собором я назвал ряд вопросов, которые сегодня будут поставлены, в том числе и о букве «ё». Меня оббомбили в этот вечер: «неужели писатели за букву «ё», неужели вы хотите ее вернуть, дайте интервью» и т. д. Слава Богу, что они понимают, что это важнейший вопрос.
Слово предоставляется Елене Галимовой — Архангельск.
Елена Галимова
«Сам необыкновенный язык наш есть ещё тайна…»
В 1821 году В. К. Кюхельбекер писал: «Рассматривая народ как существо духовного порядка, мы можем назвать язык, на котором он говорит, его душой, и тогда история этого языка будет значительнее, чем даже история политических изменений этого народа, с которыми, однако, история его тесно связана». Что же происходит с душой русского народа сейчас? Сегодняшнее нравственное состояние нашего общества с беспощадной точностью отражается в разговорном языке.
Открываю толковый словарь, зафиксировавший языковые изменения конца ХХ века. Чем же обогатился наш язык в последние десятилетия? И обогатился ли? Новых слов много, но какие это слова? Бабки (в значении деньги), байк (мотоцикл), баксы и грины, башлять, бодипирсинг, бой-френд, виповский, гей-клуб, дампинг, имиджмейкер, китчмен, клипмейкер, ксивник, лэйбл, медиа-баинг, наркодоллары, ништяк, пиарить, плюрализм, пофигист, прикид, рейв-тусовка, рэппер, секс-шоп, секс-идол, секс-тренинг, секьюрити, татуаж, тетёха, тинэйджер, транссексуал, тусоваться, хавальник, шейпинг — и далее в том же духе. Нетрудно заметить, что это или иноязычные слова, отражающее не свойственные русской традиции и зачастую весьма отвратные реалии, или жаргонизмы, которыми сегодня считают приличным пользоваться и некоторые писатели, и политики, и ученые.
Процессы, которые происходят сейчас в русском языке, лингвисты называют «третьей варваризацией» (первая была в Петровскую эпоху, вторая — после революции 1917 года). Точнее, следовало бы говорить о тотальной жаргонизации, ибо именно жаргон правит сегодня свой мерзкий бал в речи большинства представителей всех слоёв общества. Происходит стремительная жаргонизация и русской литературной речи, жаргонизмы всё расширяют своё присутствие в языковом пространстве. Лингвисты отмечают, что если в 1960 — 1980-е годы молодёжный жаргон формировался в основном за счёт иноязычных заимствований (в силу романтизации, идеализации западного образа жизни), то сегодня студенты и школьники (а также политики, общественные деятели, бизнесмены, «попзвёзды», шоумены и «модные» писатели) изъясняются преимущественно с помощью «блатной» лексики. Современный жаргон, мутными потоками заливающий языковое пространство России, испытывает сильнейшее воздействие воровского арго и несёт «идеологию» бездуховности, индивидуализма и потребительства. Как пишет лингвист О. Е. Морозова, «современный жаргон отражает идеологию разъединения и отстранения людей друг от друга (отвали, отвянь) и безразличия по отношению к другому человеку (сугубо фиолетово, параллельно)». Около 60% современных жаргонизмов образуют тематическую группу «секс», а 30% — «наркотики и способы их употребления». Таковы ценностные ориентиры, навязываемые современному обществу, такова сущность тех, кто рвётся к власти и диктует обществу свои законы.
Можем ли мы, каждый из нас повлиять на современное состояние нашего языка?
В ходе различных дискуссий, которые устраивают сегодня те «модные» литераторы, с которыми так охотно сотрудничают средства массовой информации, нередко высказываются безапелляционные утверждения о том, что язык — это стихия, влиять на него невозможно, и писателю остаётся лишь фиксировать это состояние. Потому, дескать, невозможно сегодня быть современным писателем (журналистом, публицистом и т. д.), не используя жаргонизмы и нецензурную лексику.
Но такие утверждения — проявления невежества или лукавства. Знаменитый русский лингвист князь Николай Сергеевич Трубецкой подчеркивал, что если эволюция народных языков представляет собой естественно-исторический процесс, то эволюция литературных языков — это процесс культурно-исторический. Чья-либо воля или инициатива не в силах отменить или направить в какую-либо сторону развитие живого языка. Напротив, литературные языки создаются людьми, культурной элитой общества. История народных языков безлична, а история литературных языков всегда носит личный характер. «Дело в том, — писал он, — что назначение настоящего литературного языка совершенно отлично от назначения народного говора. Настоящий литературный язык является орудием духовной культуры и предназначается для разработки, развития и углубления не только изящной литературы, в собственном смысле слова, но и научной, философской, религиозной и политической мысли».
Итак, главное назначение литературного языка — быть орудием духовной культуры. И во все исторические периоды жизни России он выполнял эту задачу. Литература Древней Руси, классическая русская литература, лучшие произведения писателей-современников способны и призваны формировать богатую, цельную, достойную личность, ибо, как говорил В. Г. Короленко, слово, орудие литературы «не есть мёртвое и внешнее зеркало; оно есть в то же время орудие живого, движущегося, совершенствующегося духа. Оно есть орудие совершенствования».
Поэтому нельзя смешивать разговорный и литературный язык. К последнему предъявляются более высокие требования. Сегодня же мы наблюдаем стремление многих идеологов (в том числе и литераторов) произвести именно такое смешение, в сущности — уничтожить литературный язык как таковой, сделать его письменной разновидностью современного разговорного (больного, жаргонизированного) языка, то есть окончательно разрушить языковую иерархию.
С давних времен в русском языке сложилась своя иерархия, как сложилась она в государстве, церкви, семье, армии. Высшим уровнем языка в этой иерархии с конца Х века, со времени крещения Руси, стал церковнославянский язык, до наших дней остающийся богослужебным языком Русской Православной Церкви. Славянская азбука — кириллица, — стала на Руси основой для возникновения книжности. М. В. Ломоносов со всей убежденностью утверждал, что русский язык не будет подвержен упадку, «коль долго Церьковь Российская славословием Божиим на славенском языке украшатися будет».
Церковнославянский язык для русского человека является родным языком. Примечательно, что когда я задала второклассникам, начинающим изучать кириллицу, вопрос: «Иностранный или родной язык — церковнославянский?» — они уверенно ответили: «родной». А на вопрос: «Почему?» объяснили: «Потому что на нем служат в церкви, потому что мы читаем Евангелие на этом языке, молимся на нём».
На протяжении целого тысячелетия этот язык формировал русскую языковую личность, русскую культуру и литературный язык.
По мнению исследователей, русский литературный язык является прямым преемником староцерковного славянского языка, созданного святыми равноапостольными Кириллом и Мефодием в качестве богослужебного языка для всех славян. Церковнославянский язык, был, как отмечал академик В. В. Виноградов, «национализирован русской культурой и, будучи священным языком… постоянно обогащает, развивает народную речь». Посредством церковнославянского языка наш русский литературный язык примыкает к греческой византийской и античной языковой традиции.
Н. С. Трубецкой отмечал: «Сопряжение церковнославянской и великорусской стихии, будучи основной особенностью русского литературного языка, ставит этот язык в совершенно исключительное положение. Трудно указать нечто подобное в каком-нибудь другом литературном языке».
Языковое различие между бытовым, земным, материальным — с одной стороны и возвышенно-духовным, небесным — с другой складывалось постепенно, естественно и закономерно. И это самым прямым образом связано с тем, что небесное и земное строго разделяются в русском самосознании. Языку бытовому, разговорному, а тем более просторечному всегда соответствовала и бытовая, обыденная, сниженная сфера применения. Образно говоря, если церковнославянский был горним языком, то русский разговорный, просторечный — дольним. Эта иерархия отразилась и на всем укладе русской жизни и на самом смысле ее.
Различное понимание сущности современного русского литературного языка, различное отношение к нему отражает идеологическое противостояние, наблюдающееся сегодня в обществе. Те, для кого литературный язык является лишь средством самовыражения и общения на уровне ёрничества, болтовни и глумления над всем и вся, стремятся надругаться над его сакральной сущностью и подменить великий, могучий, правдивый и свободный, духоносный и светоносный язык, средоточие исторического и духовного опыта народа, его мудрости языковой взрывчатой смесью, состоящей из самых низких форм просторечия, блатного жаргона, «непереваренных» иноязычных слов и нецензурной брани. Понятно, что это стремление отражает явное или подспудное желание уничтожить национальную самобытность русской истории, русской духовности, русской культуры, русского уклада жизни и сделать современную Россию жалкой частью глобализованного мира, населённой недоумками.
Те же, для кого русский язык остается национальной святыней, призваны противостоять этим стремлениям. Мы должны осознавать, что сегодня происходит борьба между жаргонизированной языковой стихией, в которую события последних десятилетий общественной и политической жизни превратили разговорный русский язык, и литературным языком. Именно русский литературный язык сегодня — арена идеологической борьбы, борьбы за будущее России.
Сегодня русским писателям и всем, что участвует в формировании и сбережении русского литературного языка, — любящим Россию общественным и государственным деятелям, публицистам, ученым, учителям-словесникам — нужно осознанно взять на себя ответственность за будущее нашего языка, ибо это будущее зависит от нашей позиции.
«Мне страшно подумать, — может сказать каждый из нас вслед за В. Г. Короленко, — что моим детям был бы непонятен мой язык, а за ним — и мои понятия, мечты, стремления, моя любовь к своей бедной природе, к своему родному народу, к своей соломенной деревне, к своей стране, которой, хорошо ли, плохо ли, служишь сам».
Каждому из нас на своём месте нужно изыскивать возможности служения России и ее святыням, среди которых — и русский язык.
У нас есть такие могучие держатели русского слова, как Валентин Распутин, Владимир Личутин, Александр Сегень, Юрий Лощиц, их дело — писать, а дело критиков, издателей, библиотекарей, педагогов — открыть их книги читателю, прежде всего — юному. В прошлом году Владимир Владимирович Личутин читал студентам-филологам Поморского университета факультатив «Этика и эстетика русской народной жизни», и студенты буквально насыщались, напитывались его языком. И так же жадно впитывают они звучащие на поэтических вечерах строки Николая Рубцова, Николая Тряпкина, Ольги Фокиной, Виктора Дронникова, Евгения Семичева, Николая Зиновьева, Николая Рачкова, Виктора Верстакова, Светланы Сырневой, Елены Кузьминой, Александра Роскова и других прекрасных русских поэтов, наших современников.
У нас есть богатства церковнославянского языка, и его надо стремиться вернуть в школы — в виде курсов в рамках школьного компонента, факультативов, кружков. Сейчас церковнославянский преподают в большинстве воскресных школ, в общеобразовательных же он еще редкость. Между тем школьники очень чутко ощущают совершенство, красоту и богатство лексики, строя и лада церковнославянского языка, графическую красоту кириллицы. В этом году в Архангельске проводится конкурс для школьников «Буквица славянская», и уже можно утверждать, что интерес к нему велик.
У нас есть драгоценное классическое наследие — отечественная словесность. И, невзирая на неуклонное сокращение часов на её преподавание в школах, нужно изыскивать возможности как можно полнее знакомить с ней ее законных наследников.
В последние годы Архангельская писательская организация, Поморский университет, библиотеки и школы Архангельска делают немало для того, чтобы приобщить школьников города к наследию Бориса Викторовича Шергина. Это и конкурсы рукописной книги и творческих работ, и Шергинские городские и школьные чтения, и уроки, и беседы, и концерты. Рассказывая школьникам Соломбалы о том образе Архангельска, который создан в произведениях Шергина, я попросила их выписать слова и фразы, которые особенно запомнились и понравились им, слова, которые они хотели бы запомнить и сделать своими. Вот что оказалось на сданных учениками шестых-седьмых классов листочках: «Храни сердцем и мыслью места-те святые Святой Руси; милая родина, возлюбленный Север; Град Архангела Михаила, древний, пречудный город, весь в славе былого, весь в чудесах; Север мой! Родина моя светлая! Храни радетельно; сребро-свинцовые воды; серо-фаянсовое небо; хрустально-синяя ночь; старинное словесное золото; нежный туск северного неба».
Сам Борис Викторович Шергин подчёркивал: «Язык классической нашей литературы ХIХ века весьма богат потому, что создавали его люди глубокой мысли, люди высоких стремлений… Если язык русский есть богатство, наследие отцов наших, то славные писатели наши, как добрые сыны, приумножают отцово наследие. Не департамент одобрил их речь, не министерство рекомендует — нет, весь народ русский на Севере, на Волге, в срединной России, в Сибири читает и слушает эту речь и находит, что всё сказано статно и внятно».
Составители недавно изданного сборника древнерусских произведений для юного читателя «Слово Святой Руси» с горечью пишут: «Скоро немногое, что нам останется из всего русского, будут наш русский язык и наша русская словесность… Поэтому не будем пренебрегать этими доставшимися нам духовными сокровищами. Если заветы русского слова найдут живой отклик в душе юного человека и послужат ему в качестве жизненного образца, то он сумеет остаться истинно русским — умным, справедливым, милосердным, стойким; он сумеет постоять за свое отечество и сохранит верность Святой Православной вере».
(Аплодисменты).
В. Н. Ганичев
Спасибо, Елена. Это наш общий фронт писателей, литературоведов, лингвистов. Сохраняя и борясь, мы можем как-то удерживать эти позиции, а там, где надо, прорываться к детским сердцам.
Уважаемые друзья, сегодня 6 марта исполняется 70 лет со дня рождения профессора Виктора Яковлевича Дерягина. Многие из нас его знали и знают, как исследователя памятников нашего русского Севера, исследователя современных архангельских говоров, одного из авторов-составителей знаменитого академического словаря русского языка XI—XVII веков, автора радиопередачи «В мире слов», он перевёл с древнерусского на современный русский язык Пасхальную проповедь митрополита Илариона, известную как «Слово о законе и благодати». А в сентябре 1991 года защитил нашу Российскую государственную национальную библиотеку от претензий хасидов на книжную коллекцию, которая хранилась в библиотеке 70 лет и является нашим достоянием.
Я предлагаю почтить память этого достойного сына России, который работал во славу нашего русского слова. (Все встают).
Спасибо. Прошу садиться.
Всеволод Юрьевич Троицкий, знаменитый защитник русского слова, профессор, доктор филологии. Мы предоставляем ему слово.
В. Ю. Троицкий
Уважаемые соотечественники!
Радостно слышать многое, что здесь говорится. Но в обычной жизни, слушая средства массовой информации и читая кое-что, я чаще всего испытываю боль — боль оскорблённого человека. Оскорблённого за опошление нашей культуры, за помрачение светлой русской мысли, за клевету на русскую историю, за всё то, что называется одним словом «ложь»!
Беда в том, что наше слово потеряло силу. А потеряло силу оно отчасти и по нашей вине, потому что мы не называем вещи своими именами. Вот уже 15 лет мы говорим о реформах образования, а реформ нет. Есть чистое разрушение. Кто мне подскажет, есть ли одно мероприятие из серьёзных, узаконенных мероприятий, которое бы улучшило преподавание словесности в нашей школе? Никто не подскажет, потому что такого просто нет. Значит, мы говорим — ложь, мы говорим, употребляя совершенно иные слова. Мы говорим, положим, выборные или предвыборные технологии. Что это такое? Махинации! Это самые чистые махинации, это обман избирателей! Больше и по-другому понять это совершенно невозможно. Но мы говорим, также заменяя русские слова иностранными, говорим «путана», а по-русски очень нравственно, определённо говорят «шлюха». И сразу ясно, что это за человек.
Именно словами. Мы сами виноваты отчасти, что вирус лжи поражает наше слово. И мы виноваты ещё и в том, что с нами так обращаются, потому что мы до сих пор не имеем имени в государственных документах. Откройте свой паспорт. Раньше, до революции, писали «православные» или «православного вероисповедания», потому что все русские были православными. А теперь в паспорте нет даже слова «русский». А, между тем, что такое имя? Наш известный, уже упоминавшийся здесь языковед, пишет «Недозревшая до имени вещь, собственно, и не есть вещь, она подобна недостроенному зданию, о котором нельзя сказать ничего определённого, или же подобно человеку, которого в просторечии называют «недоделанный». Вот что с нами сделали. И сделали же! И мы терпим же!
Между тем, ещё в оные времена, во время войны 1812 года, наши предки очень хорошо понимали, что кроется за этим представлением об имени. Они ценили русское имя. Я сейчас процитирую то, что написано Лажечниковым как раз в 1812 году. Это было время наполеоновской оккупации. Именно в это время заговорили о русском имени, как во время, предшествующее войне, заговорили о русском народе. Вот что пишет Лажечников: «Клянусь, — пишет он в Записках русского офицера, — что честь и Отечество будут везде моими спутниками, и если изгоню их когда-нибудь из моего сердца, если забуду их в пылу битв и в мирных хижинах, то пусть недостоин буду я имени русского». Что дальше пишет он: «Побежден не может быть народ в самых бедствиях гордый своим именем, в самых горестных потерях не лишенный добрых нравов, и жесточайших оборотов судьбы, хранящий твёрдо веру и законы праотцев». «Какой же народ не любит восстановления, — пишет Лажечников дальше, — своего имени? Какой пленник, оковами отягчённый, не восхищается надеждою свободы? Велик народ в трудной борьбе с неравными силами сохранивший свою славу, славу своего имени! Почтенный тот (это особенно касается нас), который, потеряв имя в бурю политических обстоятельств, при первой благодатной возможности спешит ополчиться всеми силами и средствами своими для восстановления его!».
Вот это и есть наша задача. С этого начинается наша задача защиты родного языка, потому что то, что сейчас происходит, к сожалению, реально это великая ложь. Я всем сердцем был рад тому, когда мне сообщили, что год этот объявлен «Годом русского языка», и сразу вздрогнул, съежился — значит, начнётся уничтожение. И оно началось. Причем, непременно в этот же самый год, оно началось вскоре. Вы подумайте, в этом учебном году в школе было отменено выпускное сочинение, единственная форма работы обучения самостоятельной письменности на русском языке. В этом году русский язык был в школах переведён на тесты. А это значит, русский живой язык, примеры которого сегодня так замечательно прозвучали в выступлении Владимира Личутина, не будет никогда касаться школьного сознания. Не будет, потому что тесты убивают язык. Потому что тесты могут обучить только формальной грамотности. Это не язык.
И, наконец, в русской школе по последнему базовому учебному плану московского образования на русскую словесность в старших классах — 204 часа, а на английский язык — 408 часов. Нравится?! Это чистая оккупация. И так нужно называть это. Это жизнь на оккупированной территории и «хорошая мина при плохой игре». Мы с вами — рабы школьных чиновников, которыми распоряжается, наверное, кто-то ещё, потому что за такие вещи — уничтожение народа, его генофонда, языка — платят большие деньги.
Мы возмущаемся господином Швыдким. Я отношу его терминологически, за что я готов отвечать на суде, к врагам русского народа. (Аплодисменты). Это в чистом виде враг русского народа, потому что он разрушает ту иерархию ценностей, которая существует в языке. Есть вещи, которые не подлежат обсуждению, которые есть святыня наша, а понятие святыни также искореняется из сознания школьников, потому что они видят одновременно и постоянно в средствах массовой информации (а это ведь чисто информационная технология) то священное, то похабное, то пошлое, то высокое. Это специально делается. Это работа над сознанием. Я приведу пример заявление одного русофоба в 1911 году: «Мы должны испортить русский язык, преодолеть Пушкина, объявить мёртвым русский быт, словом, заслонить Русь от современности, русский народ от русского общества, свести на нет русскую оригинальность». Это было написано в 1911 году в письме Горькому и это знаменует то, что делается сейчас: уничтожение здорового русского мышления, здорового русского языка. Не буду называть фамилий, потому что дело не в фамилии, а дело ведь в сущности. Недавно на совещании о русской культуре в Академии, один народный артист (это уже к вопросу о нравственности), между прочим, сказал: «Я, вообще говоря, никогда прицельно не стрелял, я так, в ту сторону стрелял, и всё». И я вообразил себе человека, изнурённого на фабрике, которая делает из последних сил оружие, чтобы победить врага его Родины, он голоден, он едва-едва держится на ногах, но всё-таки делает это оружие, а этот мерзавец (я имею право называть его мерзавцем, потому что я не назвал его фамилии) стреляет в воздух в ту сторону, и гордится этим сейчас.
В этих самых условиях мы вынуждены воспитывать наших детей, которые иногда читают учебники, в которых всё то, о чем мы говорим, вроде бы утверждается. Учебники бесконтрольны. Чем больше читаешь их, тем более дико и непонятно, как они могли вообще дойти до школы, потому что в учебниках больше половины (в некоторых хрестоматиях) переводных текстов. Скажите, на переводных текстах, особенно в начальной школе, можно учить русскому языку? Никогда в жизни. Это же первое правило методики, научной методики: нужно учить на текстах классики.
К сожалению, время ограничено, и я закончу своё выступление предложениями.
Внести изменения и дополнения в закон о русском языке как государственном языке России с целью определить обязанности государственных и административных учреждений по сохранению и защите языка, таких пунктов в законе о языке практически нет. Нужны меры пресечения, ибо закон всегда ими силён.
Определить также строгие меры пресечения против тех, кто противодействует сохранению и защите языка, потому что вы можете выражаться как угодно, в том числе и непечатно, у себя дома под одеялом. Но я имею право на своей территории России пройти от метро до дома и не быть облитым помоями из отхожих мест языка. (Аплодисменты).
Разработать приложение к закону с разъяснением принятых мер. Вернуть русской словесности в школе место, соответствующее стратегическому значению этого предмета в воспитании, образовании и становлении личности. То есть установить, что по содержанию и уровню русский язык и литература должны не уступать, а превосходить школу ХХ века.
Поставить под контроль, так называемое, независимое телевидение, потому что телевидение, которое вещает и делает насильно меня свидетельством пакости, — это не независимое, это насилующее телевидение и насилующие средства массовой информации. Они насилуют слушателей. Это никакая не демократия. Это насилие над человеком. И это получается потому, что самые главные черты человека, которые и нужны защищать, это духовность, словомыслие, историческое бытие, вера и культура. Если мы будем основываться на этих чертах человека, присущих только ему, а не прочим живым существам, тогда мы действительно сможем себя защитить.
Поставить под контроль независимых профессионалов язык внедряемых в школу учебников. Язык ужасен, читать эти учебники невозможно, причем, даже хорошие по содержанию иногда читать трудно.
Поставить насущные задачи: восстановление порушенного в течение последних 15 лет филологического образования в гуманитарных вузах. Оно тоже порушено, мы уже получаем не специалистов, а каких-то полуспециалистов, они не знают самого основного по русскому языку и литературе. Я сам преподаю, поэтому могу говорить по своему опыту.
Выработать отношение изучения профилирующих дисциплин к непрофилирующим как 3 к 1, потому что именно под предлогом преподавания непрофилирующих дисциплин, сейчас выбивается самое основное из филологии, филологические дисциплины, их нет в филологических вузах.
Оказать государственную поддержку, финансирование изданию необходимых для страны и необходимым тиражом академических словарей русского языка, что это за тиражи, которые нам даются, это же издевательство просто над страной. (Аплодисменты).
Учредить контрольную комиссию по контролю над состоянием СМИ и, действительно, требовать, нет, пожалуйста, пусть говорят всё, что хотят, но на литературном языке, на нормальном языке, пусть не оскорбляют мой слух всякими безобразиями.
И учредить государственный радиожурнал «Русская речь», который должен нести свою просветительскую роль в наши аудиосредства массовой информации, потому что самым основным, что было всегда, принципом русской культуры было сострадание, целомудрие и любовь. Если нет этого в передаче, эта передача не русская, уверяю вас. (Аплодисменты).
В. Н. Ганичев
Спасибо, Всеволод Юрьевич, наш постоянный, истинный, искренний, очень профессиональный борец за русское слово. Далеко не все ему удается, но если так бороться постоянно, я думаю, всё-таки движение будет и да и оно уже есть.
Слово предоставляется Борису Николаевичу Тарасову, ректору Литературного института им. М. Горького.
Б. Н. Тарасов
Ваше высокопреосвященство! Глубокоуважаемый Валерий Николаевич! Глубокоуважаемый президиум! Члены нашего собрания, Собора и Пленума!
Я не займу долго вашего внимания, хочу посвятить вас в наши планы и призвать к участию в нашей работе, в работе Литературного института. Я являюсь ректором недавним, скоро год исполнится, как я ректор, и планы у нас частично уже осуществляются. Но я думаю, что здесь многие были выпускниками Литературного института, некоторые преподавали и преподают в Литературном институте, и знают, что история Литературного института — это история и нашей литературы, отчасти и нашей страны, и возрождение, продолжение традиций, которые сложились в Литературном институте, я думаю, имеет не только культурное, но то самое объединительное значение, о котором идет речь, о котором речь шла на Соборе.
Мы планируем и осуществляем частично наши планы, работая с самыми отдаленными районами России. После так называемой перестройки складывалась такая ситуация, когда произошел развал образования, многие абитуриенты не могли приезжать из отдаленных районов нашей страны, из Сибири, Дальнего Востока и просто Центральной России, доминировали представители столичных городов — Москвы, Петербурга, но ситуация постепенно изменялась и мы были очень рады. Скажем, в прошлом году наше общежитие с трудом выдерживало, потому что было достаточно много у нас абитуриентов и поступивших студентов из всей России.
А, с другой стороны, я хотел бы призвать всех присутствующих, тех, кто приехал из отделений Союза писателей из разных регионов России, более активно помогать нам в поиске талантливых людей и налаживать с нами связь с этими людьми. Мы регулярно посылаем информацию в департаменты культуры по всей России и в писательские организации, но иногда не находим ответа и отклика. С этой же целью мы работаем и с членами Совета Федерации. Поэтому я просил бы вас так же нам в этом отношении помогать.
Далее. Мы хотели бы наш образовательный процесс, который состоит из двух составляющих — это работа в творческих семинарах плюс гуманитарное образование университетского типа, филологического профиля, соединить еще с двумя вещами. Как существуют намоленные храмы и иконы, так существует литературная Мекка. Литературная Мекка — это наш Литературный институт, связанный с культурой XIX века. Хомяков, Свирибеев, Чаадаев, Грановский, Аксаковы, Гоголь, Щепкин, — это культура XIX века, дух, который хранится у нас. Культура XX века, писатели XX века — Есенин, Блок, Мандельштам, Платонов, Пастернак, Даниил Андреев. И вот мы в связи с этим хотели бы создать рассчитанный на молодежь культурно-просветительский центр, соединив его с образовательным процессом. А, с другой стороны, не противоположная, но другая сторона, соединить с научно-исследовательской работой и, в связи с этим, создать Институт русской культуры. В каком масштабе, в каком объёме, с какими составляющими, но задача такая, чтобы русская культура в её историческом срезе и в современности, в её разнообразии — история, социология, литература, философия, музыка, архитектура, быт, всё это рассматривалось как единое целое, имеющее свои постоянные величины, которые не изменяются во времени, но преобразуются в своем внешнем выражении.
А это, по-моему, очень важно для того, чтобы писателю молодому приобрести более точную, иерархически выверенную оптику, потому что русская культура и русская литература воплощают слова, сказанные Толстым о Пушкине: «… искусство бесконечно как жизнь, но все предметы искусства расположены по известной иерархии, и смешение высшего с низшим или принятие низшего за высшее является самым главным и крупным камнем преткновения. У Пушкина, у великих поэтов эта гармония доведена до совершенства». Это гармония правильного распределения предметов, не смешение низшего с высшим, а в наше время, когда не только высшее с низшим смешивается в литературе, в искусстве, в жизни, но низшее выступает очень агрессивно по отношению к высшему, я думаю, это такая задача — воспитание таких личностей, воспитание такой писательской оптики, очень важна и такая научно-исследовательская работа, и просвещение, и традиционный образовательный процесс.
Я тоже хотел бы, чтобы вы сделали какие-то свои предложения для того, чтобы мы могли свои планы осуществить. Для осуществления таких планов требуется прежде всего большой ремонт нашего здания. Оно никогда за 200 лет не ремонтировалось. По свидетельству архитекторов, оно еще несколько лет может выдержать без этого капитального ремонта. И у нас есть планы, есть предварительные предложения — строительство на нашей территории, кто бывал там, знает, нового корпуса, компактного, вписывающего в архитектуру, но для этого нам не хватает никаких средств даже для сметных разработок и для госэкспертизы, которая составляет большой процент от всего строительства.
Для того, чтобы решить эти вопросы, мы обратились к Президенту России, заручились подписями видных деятелей культуры, науки, искусства, общественных деятелей, и ждем решения. Хотелось бы тоже, чтобы от Собора было такое обращение для того, чтобы нас включили в федеральную, адресную инвестиционную программу, есть такая программа ФАИП, по которой бы нам Министерство образования и науки могло выделить для этого средства.
Я не буду больше занимать ваше внимание, скажу только, что мы собираемся еще и возродить участие наших Республик в работе нашего института, в обучении. У нас существовала большая кафедра перевода с языков наших Республик и стран СНГ, и мы пытаемся через русский язык, через кафедру перевода снова вернуться к тому, что было. Мы хотим, чтобы на новом витке нашей теперешней, современной истории возобновить эту практику.
И последнее, о чем я хотел сказать. В 2007 г. нашему Институту исполняется 75 лет, мы создаем Ассоциацию выпускников. Милости просим участвовать в этой Ассоциации. Мы собираемся издавать историю Литературного института в двух томах. Первый — история института как таковая, а второй — мемуары выпускников Литературного института. Пожалуйста, принимайте участие в этой работе. Собираемся провести и съезд выпускников Литературного института. Будем ждать вас на этом съезде. Спасибо заранее.
В. Н. Ганичев
Спасибо, Борис Николаевич, это, действительно, важнейшая дата и уникальный вуз, в мире такого больше нет, это достояние нашей отечественной культуры. Во многом наше поколение, особенно послевоенное, прошло через Литературный институт. Я был вместе с Борисом Николаевичем в Федеральном агентстве по образованию, и, в отличие от Швыдкого, это Агентство более внимательно отнеслось к просьбам, связанным с культурой, с Литературным институтом. Давайте, нашему Литературному институту помогать. Мы вам обещаем и письма, и поддержку, в том числе от Всемирного Русского Народного Собора.
Слово предоставляется Валерию Владимировичу Тургаю, председателю Союза писателей Чувашии, отделения Союза писателей России.
В. В. Тургай
Уважаемый президиум! Уважаемые участники Пленума!
Ваша боль — наша боль, ваша радость — наша радость. Сегодня в этом зале прозвучало слово «инородцы». Я подумал, что я тоже инородец. Я, сын древнего, загадочного, православного чувашского народа — инородец? Я тот человек, который жизни себе не представляет без России, без русской культуры, без русского языка, без вас, дорогие мои, любимые русские писатели. Я — инородец? Или кто я? (Из зала: Нет!) (Аплодисменты). Здесь же сидят мои друзья — якуты, удмурты, мордва, представители других народов.
Я понимаю, я догадываюсь, конечно …
Мой народ в составе России с 1551 года.
В. Н. Ганичев
Как-то мне сказал председатель Союза писателей Мордовии: «Вот у нас в России есть русские народы, вот мы, мордва и чуваши — русские народы». Тоже хорошо.
В. В. Тургай
С 1551 года мой народ в составе России, и слава Богу. И с тех пор, уверяю вас, у русского народа не было ни одного повода упрекать нас, чувашей, в измене, в предательстве, мы честно служили и продолжаем служить России. Вхождение чувашского народа в состав России нас спасло от тотальной исламизации. Дело в том, что те чуваши, которые в течение времени принимали ислам, превращались в другой народ или в представителей другого народа. И именно вхождение в состав России и принятие православия нас спасло от того, что мы бы потеряли свое лицо, свой колорит (иностранное это слово), суть свою. И, конечно же, мы за это всегда благодарны нашему брату, нашему другу — русскому народу.
Сегодня у нас в Чувашии тоже начали проводить год русского языка, создан организационный комитет на уровне Правительства по проведению года русского языка в Чувашии. Если по России писателей не включили в этот комитет, то у нас включили, я являюсь членом этого комитета и на первом заседании, кроме всего прочего, я предложил провести у нас в Чувашии дни журнала «Наш современник».
В. Н. Ганичев
Умные у вас руководители, спасибо им.
В. В. Тургай
К сожалению, не всегда. Свое такое сумбурное выступление я хотел бы завершить словами нашего великого просветителя Ивана Яковлевича Яковлева. В них самое главное, что касается нашего вчерашнего Собора, нашего сегодняшнего заседания: «Верьте в силу мирного труда и любите его, делайте самое маленькое дело терпеливо и с любовью. Берегите семью, в семье опора народа и государства. Берегите целомудрие, бойтесь вина и соблазна. Будьте дружны между собой, избегайте мелких счетов и распрей. Обращаюсь к тем из вас, кому выпало счастье получить образование, возвращайтесь же к своим соплеменникам и сотоварищам. Верьте в Россию, любите её, и она будет вам матерью». Это — Иван Яковлевич Яковлев.
Да здравствует Россия!
В. Н. Ганичев
Вот это замечательные слова. И мы с Валерием задумали такую Всероссийскую премию имени Яковлева тем писателям из различных республик и областей, кто служит нашему Отечеству, России, русской культуре. Это, по-видимому, тот случай, когда его руководители «не всегда бывают», и они нас что-то и не поддержали. Мы сделаем всё равно такую премию, давайте с вами напрямую. Выдающийся просветитель, и таких просветители в каждом народе есть. Спасибо.
В. В. Тургай
Валерий Николаевич, эту премию мы обязательно учредим, но уже при новом руководстве Чувашии.
В. Н. Ганичев
Да нет, мы можем с тобой и сами все сделать, ничего страшного.
Слово предоставляется Николаю Бурляеву — председателю Международного объединения кинематографистов славянских православных народов, Президент Международного форума «Золотой Витязь», замечательный кинофестиваль, фестиваль драматического искусства. Народный артист России.
Николай Бурляев
Положительно, сердцем реагируя на отдельные положения выступлений участников Собора, меня не покидало ощущение недосказанности чего-то, быть может, самого главного…
Не могу согласиться с тем, что богатство человека это — очень хорошо. Скорее, богатство — это очень большое испытание для человека, искушение, выстоять перед которым может далеко не каждый. Я высказываю своё, личное отношение к понятию богатство и допускаю, что не все со мною согласятся, но мне ближе слова поэта:
«Темнеет зоркость, в сытости живя,
Благополучие, считать за наказанье…»
Стяжательство и самоутверждение — категории чуждые духовной генетике русского человека.
Загадочная русская душа, удивляя запад, более тяготеет к самоотдаче, самопожертвованию, презрению к презренному металлу. Не даром Достоевский изрёк устами своего героя «Игрока»: «Я буду лучше дебоширить по-русски, или разживаться на рулетке, чем стану «Гоппе и компани», через три поколения. Это возмущает мою татарскую породу…»
Именно поэтому, Русская душа, Россия не примет обманом навязанный ей капитализм. И насмотревшись на наглые игры горстки зарвавшихся олигархов, выскажет своё мнение. Ввергая Россию в капитализм, никто не интересовался мнением России: хочет ли Россия жить по волчьим законам всемирного торгаша. Референдум по столь сокровенному вопросу не проводился. Как говорится: «Без меня, меня женили». Проводился референдум о сохранении Союза, и народ высказался за его сохранение, но вопреки воле народа Союз упразднили.
Нужна ли вся эта «модернизация». Модернизация экономики, культуры, кинематографа… всей нашей жизни. «Модернизация»… слово-то опять не русское, холодное. Есть замечательное русское слово — совершенствование. Совершенствование на основе нравственного императива. Тогда и пресловутое богатство можно будет принять русской душе. Богатство ради созидания, но не ради накопления.
Сегодня накоплен несметный, пресловутый «стабфонд». Только вот — парадокс: Россия нешуточно богата, а народ катастрофически беден. Взять хотя бы близкий мне кинематографический народ: 2600 замечательных киноактёров России выброшены из жизни. Выброшены не то чтобы «за черту бедности», а гораздо дальше. Приходит народный артист России оформлять положенную пенсию, спрашивает чем воздаст ему Россия к концу жизни, жизни, без остатка отданной родной стране, родному кинематографу, и холодный чиновник равнодушно сообщает: «за народного России прибавка к общенародному пенсионному мизеру — 200 рублей. И умирают звёзды, Российского кино, на чьих положительных, героических образах воспитывались поколения, чьи фильмы прославляли наше Отечество на экранах мира и приносили государству не только славу, но и баснословные доходы… Умирают звёзды и часто похоронить их не на что. Так было с выдающимися русскими артистами: Владимиром Ивашёвым, Борисом Новиковым, Люсьеной Овчинниковой, Кларой Румяновой, Юрием Саранцевым, вчера было 9 дней памяти Геннадия Королькова и Константина Григорьева. И сегодня сотни, тысячи кинематографистов, верой и правдой служивших своей стране обездоленные, униженные и оскорблённые стоят у роковой черты.
Я говорю о кинематографистах, но это относится к любому честному труженику, отдавшему своей любимой Родине все свои силы.
А ведь пресловутый, кудрино-грефофский «стабфонд» накоплен такой, что на каждого честного российского труженика приходится, чуть ли не по 2 миллиона долларов. Так, может быть, отдать каждому труженику то, что ему положено, и пусть он распорядится этим так, как посчитает нужным. Может, тем самым и преодолеем мы эти «исторические вызовы России», сделаем не актуальной тему «богатство и бедность».
Вчера Министр культуры информировал нас о сокращении расходов Федерального бюджета на культуру. Министр говорил тихим голосом, но это был крик высокопоставленного чиновника, обращенный к Собору.
Его предшественник на этом посту сделал всё, чтобы выпихнуть культуру на панель доходного промысла, в «рынок», и сегодня последовательно продолжает эту пагубную для народа работу на посту руководителя Агентства по культуре и кинематографии.
Господа реформаторы, закусив удила, торопятся загнать Россию поглубже в яму, в капитализм, в «рынок», не задумываясь о том, что не всё можно выбрасывать на рынок. Культура и рынок — понятия несовместимые.
Ведь культура, искусство, творчество — это дар Божий. То есть — то, что дано Господом человеку даром. Как же на этом можно делать деньги? Это грешно. «Их зинге ви дер фогель зинкт», — говорил великий Гёте. «Песня, льющаяся из уст, есть та награда, которая вознаграждает». В Евангелии говорится — «Даром получил — даром отдавай».
Культура, традиции — формируют душу народа. Торгаш от культуры не создаст великого, не возвысит душу своего народа.
Собор должен потребовать от недальновидного «временного правительства» незамедлительного возвращения культуры из рыночного унижения. Мы должны сделать это во имя спасения грядущих поколений. Во имя будущего России.
И последнее. Россия приступила, наконец, к реализации «Национальных проектов». Безусловно, каждый из начатых проектов важен для России. Но как всегда чиновники забывают о культуре, традиционно относясь к ней, как к «остаточной» категории.
А между тем, каждый духовно развитый, интеллигентный человек, заботящийся о выживании своего народа, понимает, что культура — это духовный иммунитет нации. С культуры надо начинать. Ибо, будет культура — будет всё: и здоровье, и образование, и экономика…
Я прошу Собор внести в резолюцию предложение о включении в программу Национальных проектов области культуры. И один из этих проектов я сегодня хочу предложить вниманию Собора.
Проект, разработанный Международным Объединением Кинематографистов Славянских и Православных Народов — Проект создания Международного Центра Культуры Славянских и Православных Народов. (Аплодисменты).
В. Н. Ганичев
Спасибо, Николай Петрович. Кинематограф — это часть нашей культуры. Что касается национального проекта, вы знаете, что вчера это предложение внесено на Пленарном заседании, я думаю, оно соединяется со всеми другими предложениями.
И о Международном центре культуры славянских и православных народов, я думаю, мы обязательно должны вставить предложение в Резолюцию, а, может быть, и отдельный документ, если не возражаете.
Нет возражений? Нет.
Слово предоставляется Семёну Ивановичу Шуртакову, зачинателю нашего Славянского хода, творец очень многих начинаний.
С. И. Шуртаков
В нашем разговоре о языке, наверное, не лишним было бы попытаться определить его место в общем пространстве культуры. Не так давно мне пришлось участвовать в одном из «круглых» столов, и в розданной его участникам брошюре тема дискуссии была обозначена так: «Язык — носитель культуры». Формула эта, признаюсь, меня несколько смутила, и вот почему. На мне, как видите, пиджак и, вообще-то говоря, назвать меня носителем пиджака будет правильно. Однако же такая характеристика, согласитесь, страдает некоей поверхностной неполнотой, поскольку я еще и человек. И мне кажется, что язык тоже не только носитель культуры, а ее, может быть, главный фундамент, если не сказать — сама культура! Вспомним, ныне всем известное: «В начале было Слово», то есть — язык…
До меня уже говорили о засорении языка всевозможными «новоязами» и, вместе с тем, прозвучало и слово «модернизация». Модернизация — неплохое слово, но как понятие — весьма растяжимое. Вроде бы — обновление, но надо видеть, надо знать, что под этим обновлением разумеется. Давненько, еще в «Литературной газете» велась дискуссия о языке. И один из ее участников писал: а надо ли бояться нашествия в язык новых слов? Замутились ли воды? И аргументировал свою точку зрения примерами из отечественной истории: много ли осталось в русском языке слов от времени татаро-монгольского ига? В восемнадцатом веке хлынул в Россию поток немецких, английских и особенно много французских слов — и все это вобрал в себя, «переварил» наш язык. Надо ли тревожиться? Я, в свою очередь, отвечал, что иноземное иго на Руси продолжалось более двух веков и оставило в языке всего-то несколько десятков слов. В восемнадцатом веке иностранщины было внесено в язык гораздо больше, но ведь и «переваривалась» она опять же в течение века. И некоторые слова, перевариваясь в огромном котле русского языка, даже по-другому, по-русски переосмысливались. Вспомним, французское «шер ами» (дорогой друг) зазвучало у нас после 1812 года как «шаромыжник» и, в конечном счете, послужило обогащению нашего и без того отнюдь не бедного языка.
Ныне же новых слов и словечек с экранов телевизора, с газетных полос вбрасывается в наш язык за год куда больше, чем когда-то за век. Но разве все эти диллеры, киллеры, риэлторы, дистрибьютеры и прочий словесный мусор «модернизируют», обновляют, обогащают язык? Ничуть, только засоряют! Зачем внедряется не всем понятное, абстрактно на наш слух звучащее «киллер», когда в нашем языке есть точный, а к тому же еще и эмоционально окрашенный, эквивалент — «наемный убийца».
В словаре Даля насчитывается более двухсот тысяч слов. А один досужий человек подсчитал, что наши средства информации, в первую очередь телевидение, обходятся всего-то шестьюстами. Тут уж не языковый котел, а что-то вроде походного солдатского котелка получается. Да и в том котелке-то изрядное число всяких диллеров и риэлторов намешано. И это еще не все. Потоку засорения русского языка как бы встречно идет весьма агрессивный поток вытеснения русских слов иноземными. Один пример: «Состоялась встреча президентов США и России». Но это я говорю, что была встреча, и кто, кроме вас, меня слышит? Встречи, как таковой, не было. По всем теле- и радиоканалам, во всех газетах было сказано и написано, что состоялся «саммит». И как тут не задаться вопросом: по чьему соизволению прекрасное русское слово заменено уродливым на наш слух, мякающим иностранным? Ах, это встреча не просто приятелей, а государственных деятелей? Так на здоровье и на выбор: назовите ее — как и до сих пор называли — встречей на высшем уровне или короче — встречей в верхах. А строго-то говоря и выбирать ничего не надо: из слов «встреча президентов» и так ясно, что это встреча глав государств. По-вашингтонски — да, это саммит. Ну и пожалуйста. Но нам-то зачем не только в политике под Америку подлаживаться, но по-лакейски, в утоду ей, и язык свой перестраивать? Или это нынче называется партнерством во имя мира? Все мы помним фильм о встрече с американцами на Эльбе, который так именно и назывался. Так что, теперь считать этот фильм «Саммитом на Эльбе»? И как быть с улицей в центре Москвы — Сретенкой? Как называть большой церковный праздник Сретенье — Самметеньем что ли?..
Во Франции уже давненько принят государственный закон о защите языка, по которому журналист, употребивший иностранное слово, при наличии такого же во французском, наказывается довольно солидным штрафом. Почему же мы-то, изо всех сил старающиеся стать цивилизованной страной, такого закона не имеем?..
Хотелось бы сказать также и о языке как о средстве общения. Не будем останавливаться на уровне общения бытового, обиходного. Будем говорить о русском языке как средстве межнационального общения, что в многонациональной России имеет огромное значение. Не мной первым будет сказано: во всем свете нет такой страны, как наша Россия. Не просто сосчитать даже, сколько народов населяют ее безграничные просторы. Известно лишь, что число их переваливает далеко за сотню. Не так уж велик Дагестан, а там только государственных, на которых выходят газеты, пять языков. И знание русского языка дает возможность, к примеру, ногайцу понимать осетина, а, скажем, кабардинцу — аварца. Каждый народ, как известно, старается выразить себя, свои мысли и чувства, свое понимание окружающего мира в слове, в литературе (как, впрочем, и в других видах искусства, но мы будем говорить о литературе). И если тому же ногайцу удалось написать замечательный роман, а кабардинцу прекрасную поэму — сумеют ли их прочесть осетины и аварцы? Вряд ли. И тогда как может проявиться талант представителя того или другого народа, как ему стать известным не только читателям своего аула и своего народа, но и читателям других народов, читателям всей России? Вы, конечно, понимаете, о чем я говорю. Я говорю, что любое достойное внимания художественное произведение становится доступным для читателей всей России, если оно окажется переведенным с национального на русский язык… Именно в этом особенно ярко проявляется великое значение русского языка как языка межнационального дружества и братства. И в итоге получается, что заботу о чистоте и богатстве русского языка вряд ли правильно считать узко национальной, она должна быть общей. Ведь чем чище и богаче будет русский язык — тем громче и выразительнее прозвучат переведенные на него произведения народов России. И от этого никому не будет плохо, а будет всем хорошо.
И в заключение — еще раз о Слове как таковом, о Слове — начальной субстанции языка.
Словосочетание «В начале было Слово» нынче в большом ходу, но нередко бывает, что произносящий такое «начало» не имеет никакого понятия о его «продолжении». Хотя именно дальше идут, можно сказать, главные и куда более значимые, исполненные великого смысла слова. Далее в Евангелии от Иоанна говорится, что в нем, в Слове, была жизнь и свет человеков. И свет этот во тьме светит, и тьма не объяла его…
Надо ли пояснять, что речь идет не о дневном, обычном, а о свете духовном. Надо ли доказывать, что наше русское слово светит на весь мир и во тьме и при солнце. Может, кому-то померещится — не бахвальство ли так говорить о себе, о своей литературе? Что ж, давайте вспомним, что сказал один из известных европейцев, кое-что понимающий в искусстве Слова — Нобелевский лауреат Кнут Гамсун: «Я не знаю в мире ничего более великого и достойного, чем русская литература».
И не самая ли насущная наша задача в нынешнее безвременье, в годы разрушительных реформ и модернизаций — защитить, сберечь наше величайшее достояние, наше великое русское Слово. Именно к этому призывают нас еще давно написанные строки другого Нобелевского лауреата — Ивана Бунина:
И нет у нас иного достоянья!
Умейте же беречь
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
Наш дар бесценный — речь.
В. Н. Ганичев
Спасибо, Семен Иванович. Надежда Мирошниченко — Коми, поэтесса, член Собора с первых соборных встреч.
Надежда Мирошниченко
Уважаемый владыка! Уважаемый Валерий Николаевич! Уважаемый президиум! Уважаемый, горячо возлюбленный зал!
Сегодня стоит совершенно другая задача перед нами, перед Отечеством, перед государством, перед Правительством, и только перед церковью другой задачи не стоит. Я думаю, что это такое — тысячу лет трудится держава, принимает православие, поднимает духовную координату, создавая лучшую в мире духовную цивилизацию, которую до сих пор никто не превзошел, и даже мы, которые три века её разрушаем, не смогли её разрушить, а хватило каких-то последних 20 лет чтобы вместо державы, вместо слова «Родина», вместо слова «Отечество» появилось слово «федерация», появилось слово «конфедерация», появилось слово «малый народ», появилось мнение, что «к 150 народам России плохо, сохраненным в единственном народе, не только русском, а русском православном, многонациональном, объединенным». Когда Тургай спрашивал: «Русский я или не русский», я ему отвечаю: «Ты — русский, по Русской Православной Церкви, ты чадо Русской Православной Церкви, и все народы крещеные, в церковь объединены. А по национальности ты чуваш», так и со всеми остальными.
И что получилось? Что у нас 70 лет не было имени Родины, 70 лет не было имени «русский» как гордости за нацию, было слово «советский». И когда, наконец, вернули слово «Россия», то встало ползала на этом съезде, где было возвращено Конституцией имя Родины «Россия», и все аплодировали, что Родине вернули имя. А Абдулатипов сказал, что нельзя на первое место ставить «Россия», другие народы, сохраненные этой Родиной, могут обидеться. И поставили на первое место имя политической системы — Российская Федерация, Родину поставили на второе место.
Я 20 лет выступаю на всех съездах и говорю, товарищи писатели, о чем мы говорим, где может быть сохранен родной язык твоего народа, если у тебя Родина стоит на втором месте? Я задаю 20 лет вопрос: у меня есть Родина? Если у меня есть Родина, почему её имя стоит на втором месте? Я пишу письма Президенту, которые остаются на уровне Сыктывкара, я так думаю. Я всем задаю вопрос, у нас есть Родина? Если у нас есть Родина, почему она стоит на втором месте? Почему меня оскорбляют, не давая мне права жить в объединении великих цивилизаций и народов, в стране, для каждого народа которой Россия является Родиной? Федерация есть только политическое устройство Родины.
Как мы можем в Федерации говорить о сохранении русского языка, когда 20 лет мы все время говорим только об уничтожении языков малых и средних народов России, даем деньги на восстановление этих языков, и у меня в Сыктывкаре идет передача на русском языке, а снизу идет перевод на коми языке. Я говорю, это что это такое, почему идет перевод на коми языке? Они мне отвечают: «Надя, у нас в деревнях коми русского не понимают». Я говорю: да, так оказывается проблема не в вашем языке, а в том, что за 20 лет перестройки в национальных деревнях этих народов перестали понимать общий язык, вобравший в себя культуру этих же народов.
Значит, у нас проблема теперь не в малых народах, и оказывается, надо теперь давать деньги на русский язык, чтобы не заглох интерес к общему языку, чтобы объяснили, что он не оккупант, а хранитель, чтобы объяснили, что мы, русские, сплотили всё и создали небывалый характер из всех перемешанных кровей. Требую поставить Родину на первое место в Конституции. Это единственная задача сегодня.
Это должно звучать так: «Россия, Российская Федерация, как устройство Отечества».
Второе: язык. Русский язык, разработка русского национального учебника русского языка для собственно русского народа и русского языка как общегосударственного, общенационального языка нации, с материальной поддержкой, с бюджетом на русский язык по всей России, и с проверкой всего того, о чем сегодня говорилось в течение всей нашей встречи.
И последнее, что я хочу вам сказать. Так как всё-таки мужчины у нас без конца в XX век убивали, а потом ещё и мы их добили, женщины. Но на нас, женщин, сегодня огромная надежда. Поэтому:
Не пошло, не стало слово ластиться,
Ворожить не стало ни на что,
Ну и пусть, а я одела платьице,
Самое красивое зато.
Потому что мне сегодня хочется,
Вспомнить вдруг про свой, про женский род,
Я устала жить как переводчица
С русского на русский перевод.
Русский путь — работа над ошибками,
Да дорога больно хороша,
Озари меня своей улыбкою
Простодушной, русская душа,
Чтобы сильной стала я и нежною
Вопреки, пусть, не благодаря.
Освети меня своей надеждою,
Чтобы мужиком не стала я.
Потому мне платьице и нравится
Самое красивое моё.
Да святится, Русь моя, красавица,
Вечно имя женское твоё!
Родина — на первом месте. Язык — на первом месте. Дружба народов — на первом месте. Только Россия, только Бог, только Родина, только Отечество, только мы вместе! Люблю, спасибо! (Аплодисменты).
В. Н. Ганичев
Спасибо. Слово поэту Владимиру Андреевичу Кострову.
В. А. Костров
В принципе, нужно было бы, конечно, как Бурляев, обратиться к залу, но в преддверии праздника нужно говорить, наверное, так: Милые женщины, сестры, жёны! А дальше уже, мужественные мужчины!
Очень приятно быть в этом зале, потому что здесь возникает какое-то совместное духовное поле. Я с чувством привычной писательской зависти к успеху товарища, Владимира Владимировича Личутина, хочу его несколько подправить.
Во-первых, я думаю, что вместо писем Президенту можно попросить его просто назначить Владимира Владимировича Личутина хотя бы советником по русской культуре и таким образом это было бы хорошо. (Аплодисменты).
Во-вторых, он сказал, и здесь я хочу с ним немножко поспорить, что русский язык и сам выживет. Нет, вы знаете, я так не думаю. Вот русский язык нивелирует телевидение, радио, газеты, а говоры постепенно исчезают, теперь и формат какой-то возникает, и проститутка уже не проститутка, а путана, как вы сами понимаете. То есть, язык может не только открывать, но и закрывать, прикрывать какие-то очень тёмные замыслы.
Я согласен с ним, что русский язык — это целая масса синонимов, но вот я в писательских книгах последних лет, даже у русских часто писателей, их не нахожу. Я никогда не напишу в живом стихотворении, скажем, слова «охлаждать», охлаждать — это термин, я всегда напишу «остужать», остужать — это совсем другое. Слово «сумерки», в русском языке есть множество синонимов: сумерки, сутёмочки, сузёмочки. И каждый раз обозначается одно из качеств. Но когда слово что-то прикрывает — это очень опасно.
Скажем, мы убедились на собственной шкуре, что либералы не либеральны. Понимаете, они, объявляя о своей либеральной сущности, никогда другому мнению не дадут существовать без надсмотрщика, без цензуры. Или радикалы — они корней не извлекают. Понимаете, вот что такое язык. У нас, что ни слово, то художественный образ. Вот, окаём — это удивительно. Человек — чело-век, и чело-века. С этим я согласен.
Мы как-то подсчитали, что словарь Тютчева содержит 6 тысяч слов, словарь Пушкина состоит из примерно 15 тысяч слов, почти треть тогда живого русского языка. А сейчас писатели и писательские книги зачастую просто бедны словом, если где-то полторы тысячи слов есть, то это, слава Богу. Необходимость защиты языка существует и это очень важно понимать.
Нельзя нам, конечно, впадать в уныние. По церковным понятиям, уныние — это грех.
Поэтому я прочитаю стихотворение, которое мне кажется ответом на этот вопрос.
В темнеющих полях ещё белеют лица,
Но смертная на них уже упала тень,
Нам нечем упрекнуть солдата Аустерлица,
А завтра, Бонапарт, настанет новый день.
Ещё стоит разрыв брезартного снаряда,
Но Гамбургский счёт уже один-один,
Ещё темны тела в окопах Сталинграда.
Но завтра будет день, уже горит Берлин,
И рано, господа, вам подводить итоги,
Не нами этот мир вращать заведено.
В морях или горах, в дворце или остроге,
Но завтра новый день наступит всё равно!
(Аплодисменты)
В. Н. Ганичев
Спасибо, Владимир Андреевич.
Не так часто на нашем писательском дворе случаются праздники. В январе этого года Владимиру Андреевичу была вручена Государственная премия Российской Федерации. Давайте поздравим его с нашим общим большим праздником.
(Аплодисменты).
Александр Яковлев из «Литературной газеты» — для реплики.
Александр Яковлев
От лица «Литературной газеты», старейшего культурологического издания России, приветствую высокий Президиум, высокое Собрание!
У нас к вам конкретное предложение. Нам не хватает информации из регионов. Я думаю, регионам тоже не хватает информации о том, что делается у собратьев соседних губерний. И они часто жалуются, что вы пишите только о Москве. Пожалуйста, сообщайте, что у вас происходит. Вы чествуете своих юбиляров, учреждаете премии, вручаете их, сообщайте о своих бедах и проблемах.
О важности информации, я думаю, никому говорить не надо. Давайте скреплять единое литературное пространство России сообща. Давайте дружить домами, подойдём к делу по-соборному.
(Аплодисменты).
В. Н. Ганичев
Я думаю, следует поддержать это предложение. И мы просим наши организации сообщать литературные новости в «Литературную газету», а также и в газету «Российский писатель».
Честно говоря, мы испытываем большую радость оттого, что в Прибалтике у нас появился русский журнал «Балтика».
Союз писателей России, Фонд Святителя Иоанна Златоуста, журнал «Новая книга России» награждает творческий коллектив литературно-художественного, общественно-политического журнала «Балтика» Дипломом за любовь к духовному наследию авторов и читателей. Спасибо. Они проводят колоссальную работу. И это неоценимо.
(Аплодисменты).
В удмуртской литературе есть «мама» — Зоя Алексеевна Богомолова, она столько уделяет внимания переводам, продвижению авторов. Она также награждается Дипломом.
(Аплодисменты).
Друзья мои, на каждом нашем литературном месте нужно, чтобы был радетель, который бы помогал, соединял писателей. На знаменитом «Бежином лугу», проводится праздник «Тургеневское лето», 25 лет в этом году исполняется. И все эти годы его организовывал глава администрации (был секретарём райкома, председателем исполкома) и просто человек горячего сердца — Виктор Данилович Волков, наш сотоварищ. Награждаем его Дипломом от имени Движения «Добрые люди». (Аплодисменты). Виктор Данилович, продолжай трудиться.
Слово предоставляется Николаю Михайловичу Коняеву, писателю, Санкт-Петербург.
Н. М. Коняев
Недавно один питерский чиновник, человек очень, как он говорит, переживающий за то, что происходит в нашей стране, рассказал, как зашел он в гастроном, чтобы купить на завтрак двести граммов — его жена любит, чтобы она свежая была! — черной икры.
В общем уже пробил мой знакомый чек, рассчитался и спрятал в карман бумажник, когда к кассе подошла старушка и попросила выбить сто граммов сахарного песку.
— Ну, вы уже совсем! — сказала кассирша. — Скоро чайными ложками песок покупать будете!
— Дак что же делать, если денег столько… — ответила старушка. — Хоть и прибавляет Путин пенсию, а на песок все равно не хватает…
— И так меня по сердцу полоснуло, — рассказывал мой знакомый-чиновник, — что я и икру свою позабыл взять. Так расстроился…
К сожалению, то, что говорится о бедности и богатстве в эти дни на нашем Соборе, немного напоминает рассказанную мной историю.
Бедные и богатые есть в любой стране, но только у нас они живут как бы в разных странах, ходят в разные магазины, говорят на разных языках и даже чувствуют все тоже по-разному.
Еще Владимир Иванович Даль печалился, что мы перестали понимать смысл народных пословиц, потому что сильные и краткие обороты речи оказались вытесненными из письменного языка, чтобы сблизить его, для большей сподручности переводов, с языками западными.
«Со времен Ломоносова, — писал великий знаток русского языка, — с первой растяжки и натяжки языка нашего по римской и германской колодке, продолжают труд этот с насилием и все более удаляются от истинного духа языка».
Мысль Даля, что русский язык стараниями классиков оказался более приспособленным для переводов западных идей, чем для выражения собственных национальных мыслей, стала особенно актуальной в ХХ веке, когда объем невыраженных национальных мыслей достиг той критической массы, которая разрушила само русское общество.
И вот сейчас, когда анализируешь события, происходившие 90 лет назад, понимаешь, что уже тогда русские люди перестали понимать не только свои пословицы, но и смысл того, что происходило со страной.
В письме Павла Ивановича Милюкова, обнаруженном мною в архиве ФСК и опубликованном в книге «Гибель красных Моисеев», либерал № 1 признается, что девяносто лет назад цели российских прогрессистов ограничивались «достижением республики или же монархии с императором, имеющим лишь номинальную власть; преобладающего в стране влияния интел¬лигенции и равные права евреев».
«Ждать больше мы не могли, — объяснял в этом письме Павел Иванович, — ибо знали, что в конце апреля или начале мая наша армия должна была перейти в наступление, ре¬зультаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования».
На станции Дно до сих пор сохраняется поезд, который так и не был подан 2(15) марта 1917 годаГосударю.
И это не императора Николая II не пустили тогда в Петроград изменившие Родине и государю аристократы и либералы, а саму русскую победу.
«Мы полагали, — писал Павел Иванович, — что власть сосредоточится и останется в руках первого кабинета министров, что временную разруху в армии и стране мы остановим быстро и если не своими руками, то руками союзников добьемся победы над Германией, заплатив за свержение царя некоторой отсрочкой этой победы… Вы понимаете теперь, почему я в последнюю минуту колебался дать согласие на производство переворота, понимаете также, каково должно быть в настоящее время мое внутреннее состояние».
Вообще-то Павлу Ивановичу весной 1918 года следовало бы радоваться, ибо всё, о чем он мечтал, всё, ради чего предавал Родину, было достигнуто. Весною 1918 года в России и Государя уже не было, и евреи получили права настолько равные, что у русского народа, кажется, вообще не осталось тогда никаких прав.
Но перевод революции на русский язык после Октябрьского переворота оказался непостижимым даже для его непосредственного автора.
Что же говорить об остальных россиянах?
Только сейчас, оглядываясь на события, что происходили девяносто лет назад, начинаешь различать подлинные очертания их, начинаешь смутно догадываться о подлинных целях Октябрьского переворота.
Величайшее заблуждение, что после Октябрьского переворота в нашей стране началось строительство социализма.
Захватив власть, большевики не провели ни одной повышающей реальное благосостояние трудящегося народа реформы. Рабочим они смогли предложить только демагогию и — читайте роман Николая Островского «Как закалялась сталь» — полуголодный каторжный труд, а крестьянам — грабительскую, осуществляемую в самых худших вариантах крепостного права, продразверстку.
Но Ленин и Троцкий, озабоченные устройством мировой революции, в отличие от позднейших историков партии, и не скрывали, что строят они в России не социализм, а военный коммунизм.
Не очень-то скрывалось и то, что опиралась ленинская гвардия в своем преобразовании России отнюдь не на пролетариат или крестьянство, а на плохо образованные местечковые массы, которые хлынули тогда во все крупные города России, захватывая в свои руки должности, связанные с организацией управления и распределения продуктов.
«Еврей, — как совершенно справедливо отмечал тель-авивский историк М. Хейфиц, — человек, заведомо не из дворян, не из попов, не из чиновников, сразу попадал в перспективную прослойку нового клана».
Разумеется, было бы неверно утверждать, что русские люди не могли быть приняты в годы правления Ленина на государственную службу или в органы ВЧК и ГПУ.
Могли…
Но при том непременном условии, когда с наганом в руках они могли доказать, что свободны от «иррационального» (мы цитируем тут наркома А. В. Луначарского) пристрастия к русской речи, русской истории, русскому типа лица», когда их начальникам-большевикам было очевидно, что судьба России и ее народа так же безразлична им, как и выходцам из местечек.
Отметим тут, что совершенно логичным в этом смысле был переход от военного коммунизма к НЭПу, поскольку местечковому населению, достаточно обогатившемуся за счет реквизиций военного коммунизма, за счет тотального ограбления православных церквей, более удобно и комфортно было ощущать себя нэпманами.
Эту милую большевистско-нэпмановскую идиллию нарушил товарищ Сталин, который не обладал юрким умом Ленина и не мог понять, как это революционные завоевания трансформируются в новую разновидность возрождаемого капитализма.
Пуская в распыл ленинскую гвардию, вознамерившуюся реализовать таким вот бесхитростным образом награбленные богатства, Сталин боролся не только за собственную власть, но еще и за свои революционные идеалы.
И это именно благодаря Сталину и был построен в нашей стране социализм, и в послевоенные десятилетия и простой народ, хотя ему и пришлось принести неимоверные жертвы для этого строительства, начал ощущать реальные преимущества социалистического образа жизни.
Но этот социализм не захотела узнать ни наша прогрессивная интеллигенция, ни продвинутые по линии загранкомандировок партаппаратчики.
И вот опять же возникла проблема перевода…
Тот перевод демократической свободы на косноязычную русофобию перестройки, который был сделан Михаилом Сергеевичем Горбачевым, хотя он и получил за него Нобелевскую премиею, привел не к освобождению, а к развалу страны.
Точно так же и сделанный Борисом Николаевичем Ельциным перевод рыночной экономики на чубайсовские ваучеры, вместо того, чтобы повысить жизненный уровень населения России, окончательно разорил его.
Я не собираюсь останавливаться на критике ельцинских реформ. Гораздо важнее, на мой взгляд, осознать, что у созданного Ельциным и его окружением назначенческого капитализма нет и не может быть никаких перспектив, и сколько бы наши капиталисты-назначенцы ни изменяли конфигурацию своей уворованной у народа собственности, стать подлинными капиталистами они не смогут.
Ведь в нашей стране усилиями реформаторов построена не рыночная экономика, а экономика колониальной страны, богатства которой должны расхищаться по определению.
Нынешнее правительство гордится, что ему удалось сократить государственный долг. Но почему-то при этом не говориться, что наши капиталисты-назначенцы успели за это время набрать в семь раз больше, чем было должно государство, долгов.
Считается, что за них отвечать придется тем, кто их брал. Это верно, конечно. Только чем они будут отвечать за свои куршевельские кутежи? Так ведь тем, чем они владеют в России, тем, чем они были назначены Ельциным и его семьей управлять…
По сути дела сейчас идет стремительно законодательное преобразование России в колониальную страну…
И собственно говоря, министры-экономисты из правительства ласково улыбающегося Фрадкова уже и не скрывают этого.
Есть такой анекдот. Идет колхозное собрание. Выступают члены колхозного правления, говорят: «Кредит, баланс, дебет…» Старик-колхозник долго слушал эти маловразумительные выступления, а потом не выдержал. «Ну, что вы все про дебет да кредет… — сказал он. — Вы лучше прямо скажите, сколько пропито, а сколько осталось».
Наши министры-экономисты чем-то схожи с этими членами колхозного правления. И так и этак вьются они, доказывая, что если использовать часть нефтедолларов для повышения пенсий и зарплат, то неизбежно возникнет инфляция.
«Почему? — задаешься вопросом. — Ведь инфляцию вызывает печатание бумажных, не обеспеченных ни товарами, ни золотым запасом денег. А у нас есть деньги реальные, заграничные. Если где и возникнет инфляция, то только в США, где печатают доллары, не сообразуясь с возможностями обеспечить их».
И почему мы должны переживать за американский доллар — совершенно непонятно.
Но ведь наши министры-экономисты именно инфляции в США и опасаются.
И они искренне считают, что — дешевеющий доллар, обваливающаяся американская экономика — это самое страшное для нашей страны.
Деньги наших олигархов, да и не только их, а и всей страны, весь наш стабилизационный фонд размещен сейчас за рубежом в долларах и прочих стремительно дешевеющих американских бумагах.
Разумеются, очень страшно, когда И. В. Сталиным на плечи русского народа была обрушена в тридцатые годы непосильная тяжесть создания могучей оборонной индустрии. Но та старушка-пенсионерка, с рассказа о которой я начал свое выступление, тихо и бессловесно умирает от недостатка самых необходимых продуктов и лекарств только потому, что Соединенные штаты Америки ведут затянувшуюся войну в Ираке, потому что они сооружают свою ПРО, и при этом живут явно не по средствам.
И, конечно, это страшнее сталинских репрессий — наше нынешнее правительство готово переложить американские заботы на плечи наших влачащих нищенское существование стариков.
Все эти дни работы XI Всемирного Русского Народного Собора много говорилось о том, что для проведения чубайсовской приватизации в нашей стране помимо введения гибкого и податливого законодательства, необходимо было и языковое обеспечение разорительной для русского народа приватизационной реформы.
Едва ли нынешним олигархам удалось бы так лихо «кинуть» всю Россию, если бы не придумали они свои загадочные «ваучеры», если бы не переименовали знакомые и привычные русскому уху слова в маркетинги и консалтинги…
Если бы пороки, замаскированные льстиво звучащими американизмами, не скрыли свой омерзительный облик, не сумели притвориться респектабельным, хотя и непривычным для обывателей стилем жизни…
Действительно, слова «киллер» и «рэкетир» не так сильно резали слух, как «убийца» или «вымогатель»… И слова эти были необходимы тем реформам, которые проведены в нашей стране, так же, как слово «ваучер».
Вспомните, какой вой поднялся в средствах массовой информации, когда в Государственной думе предыдущего созыва попытались принять Закон о защите русского языка.
И напрасно было возражать, что Закон о защите русского языка будет бороться не со словами «лазер» или «компьютер», а с тем нравственным обманом, который протаскивают в нашу жизнь льстиво звучащие синонимы, с попытками легализации порока в нашей жизни. Мы все надеялись, что Закон этот поможет вывести наш язык из того состояния шока, в которое он погружен…
Принять закон не удалось.
Да и не могло бы удасться, потому что на этом заморачивании населения и строятся все переводы, которые осуществлялись и продолжают осуществляться современным политтехнологами.
Честно говоря, мне представляются наивными наши упования на Фрадкова или Путина. Конечно, за восемь лет правления Владимира Владимирович кое-что изменилось в нашей стране, но принципиальные проблемы, например грабительская по отношению к народу и государству рента взимаемая за добычу полезных ископаемых (наши олигархи по-прежнему, как и в ельцинские времена, забирают себе восемьдесят процентов прибыли, а государству отдают всего двадцать) или вопросы дальнейшей колонизации нашей страны, не решаются.
И всё, всё делается для того, чтобы мы перестали различать популярность политика и народное равнодушие замученного реформами электората. Слава Богу, что политтехнологи называют это не любовью, а просто рейтингом.
В самом деле, глядя на стоящих с протянутой рукой стариков, как-то не повернется язык говорить о росте любви народа к руководителю страны. Ну а о рейтинге, отчего же не говорить.
Рейтинг растет…
Любопытно, что, как и большевики, которые опирались после революции на местечковые массы, становящиеся российским чиновничеством, и ельцинская семья в девяностые годы, чтобы обеспечить свою власть, вынуждена была опираться не на армию, не на спецслужбы и, конечно, не на предпринимателей или интеллигенцию, а на все то же чиновничество, которое единственное и выиграло от произошедших реформ, обеспечив себе, помимо взяток и откатов, еще и высокие, реально растущие оклады, несравнимые с прочим населением пенсии.
Возможно, русской крови в этом новом классе, ставшем опорой ельцинской семьи, было больше, но по полнейшему безразличию к судьбе России и положению русского народа ельцинское чиновничество вполне могло составить конкуренцию местечковой прослойке совслужащих двадцатых годов.
Сотрудники НИИ комплексных социальных исследований Санкт-Петербургского государственного университета провели опрос, показавший, что, хотя в основной своей массе население нашей страны и позиционирует себя с православием, но это касается лишь простого, не принадлежащего к властным кругам населения. Среди начальников всех уровней у нас самый большой процент атеистов, хотя самый главный начальник вроде бы и ведет образ жизни православного человека.
Получается, что для православного народа пишут законы и заставляют соблюдать их неправославные люди.
Правда, и на вопрос: необходимо ли исполнять закон, который является, по вашему мнению, несправедливым? — отрицательный ответ дало 50% респондентов, а затруднилось ответить — 14%. Так что получается, что атеисты могут писать свои законы для православного народа, но взамен они получают правовой нигилизм.
Так и происходит разделение.
Повторю, трагедия современного общества в том, что все мы и живем по совершенно разным законам и, являясь гражданами России, живем в совершенно разных странах.
Ведь если строго говорить, то Михаил Сергеевич Горбачев со своими приспешниками никого не обманул.
Он обещал дать свободу, и он не обманул. Мы получили свободу торговать… Мы получили свободу развращаться и развращать других. Мы получили свободу продавать свою Родину, свою веру, свой народ…
Ну, а то, что многим из нас такая свобода не нужна, это не Михаила Сергеевича вина.
Что может противостоять этому обману?
Конечно же, прежде всего литература…
Но литература, не только не поддерживаемая, а сознательно и целенаправленно уничтожаемая государством, сама погружена сейчас в первобытный нравственный хаос и просто неспособна выразить те самые невыраженные национальные мысли, о которых говорил В. И. Даль.
И как это ни горько, но по сути дела за минувшие с августовского путча годы современная художественная литература не сумела сказать ни одного по-настоящему общественно значимого слова, которое было бы услышано всей страной.
Эти слова произносит сам измученный, измордованный нашими реформаторами, замороченный нашими политтехнологами русский народ.
И, конечно, у кого еще, как не у народа, учиться нам настоящему русскому языку. Дивной, могучей силой обладают слова народного языка.
Одно только русское слово «Кондопога», прозвучавшее полгода назад, разом перевернуло весь разукрашенный фальшивыми рейтингами ландшафт нашей страны.
И все-таки при всем сочувствии к протестному движению, поднявшемуся в России против засилья нерусских торговцев на рынках русских городов, против наживающейся на русском сельхозпроизводителе мафии перекупщиков, я все же считаю, что есть более перспективные пути для выхода из кризиса.
Тому реальному злу, которое несут инонациональные сообщества, практически приватизирующие всю инфраструктуру, включая местную милицию и муниципальную власть в таких городках, как Кондопога, надо все-таки противопоставлять не ненависть к приезжим, а воспитание самоуважения к себе, постижение и укрепление собственной национальной культуры и духовных ценностей, воспитание категорического неприятия тех людей, независимо от их национальности, которые каким-либо образом посягают на наши святыни.
Но о каком уважении к святыням может идти речь, если участившиеся до неприличия вздохи и сетования, дескать, национальное возрождение или даже введение в школах курса православной культуры может посеять национальную рознь, может способствовать распаду Российской Федерации, стали приметой нашего времени.
Самое смешное, что эту заботу о единстве нашего государства проявляют те апологеты олигархическо-либерального движения, которые более других потрудились, чтобы разрушить СССР, которые и сейчас не оставляют кропотливой работы по разрушению России.
Разумеется, можно и не обращать внимания на эти лицемерные воздыхания.
Россия слишком большая страна, ее не опрокинуть никакими даже самыми изощренными политтехнологиями, ее не отравить никакими ядовитыми миазмами нынешней швыд-культуры.
Тем более, что — чем это объяснить, если не Божьей помощью? — именно сейчас, в эти воистину роковые для нашей страны годы, является нам череда дивных юбилеев, которые, конечно же, могли бы многое переменить, укрепить и укрупнить в нашем национальном самосознании, которые бы могли объединить всех нас, русских коммунистов и русских капиталистов, русских монархистов и русских демократов.
Только в этом году, 11 февраля можно было бы отпраздновать — пятьсот лет со дня рождения «исповедника Правды» митрополита Филиппа (Колычева).
А летом еще один юбилей — тоже 500-летие явления преподобному Александру Свирскому, единственному из русских святых, Святой Троицы.
И как-то не очень и понятно, почему мы пропускаем эти события.
Неужели подсознательно мы все опасаемся, что наш народ может очнуться от векового обморочного состояния и восстать, и стать таким, каким он был во времена Святой Руси.
А если не боимся, то почему же не приготовиться нам, почему бы не объявить соборным решением будущий год — годом не только президентских выборов, но еще и годом столетия памяти всероссийского батюшки — святого праведного Иоанна Кронштадтского.
Право же, обращение к памяти великого русского святого гораздо важнее, чем обращения к Фрадкову и Кудрину. По крайней мере мы можем быть уверены, что наше обращение к нему за помощью будет услышано им.
Вспомните, что именно благодаря Иоанну Кронштадтскому было спасено наше Отечество в 1905 году.
Разжечь революцию тогда не удалось.
Доморощенных врагов России и заграничных любителей красивой революционной жизни смело тогда мощное движение русского народа, которое благословил святой праведный отец Иоанн Кронштадтский.
«Помню первый митинг Союза Русского Народа, — вспоминал П. А. Крушеван. — Он состоялся в Михайловском манеже. На митинге собралось тысяч двадцать народа… Это были величественные и потрясающие минуты народного объединения, которых никогда не забудут те, кому довелось пережить их. Все грани, все сословные и социальные перегородки исчезли; русский князь, носящий историческую старинную фамилию, стоял бок о бок с простолюдином и, беседуя с ним, волновался общими чувствами; тут же в толпе был и известный государственный деятель, были генералы, офицеры, дамы… Все перепуталось, все смешалось в какую-то кашу… Но над этой пестрой массой, сливая ее в одно существо, властно царила одна общая душа, душа народа, создавшего одно из величайших государств в мире, — и теперь угнетенная опасением, что и храм, созданный трудом десятков поколений, и народные жертвы, и подвиги предков — все это рухнет — бессмысленно под натиском врагов, которые уже рубят устои, поддерживающие священный храм».
Этой силой общей души народа, создавшего одно из величайших государств в мире, и были сметены в декабре 1905 года все Гельфанды и Троцкие.
И кто, как не отец Иоанн Кронштадтский, не память о нем необходимы нам в предстоящем, таком непростом для нашей страны году?
Празднование 100-летия памяти Иоанна Кронштадтского без сомнения объединит страну крепче, чем любые пиаровские и политтехнологические мероприятия.
Если мы организуем крестный ход от кронштадтской площади, на которой стоял Андреевский собор, в котором святой праведный Иоанн Кронштадтский совершил 19 345 Литургий, до Сурского монастыря, его Родины, мы соединим весь северо-запад.
Если мы сумеем поднять всероссийское движение мемориализации мест, связанных с памятью святого, мы объединим всю нашу страну — сотнями исчисляются города и поселки, в которых служил и проповедовал Всероссийский батюшка.
Если мы проведем съезд настоятелей всех храмов, посвященных памяти святого праведного Иоанна Кронштадтского, мы объединим весь православный мир — во многих странах имеются такие храмы.
В юбилеях есть магическая сила. Во всенародном переживании происходит не только воспоминание о событии, но и укрупнение события, и подлинное осуществление его.
И главное же, что мы можем сделать в ходе празднования столетия памяти Иоанна Кронштадтского, это достичь единства в самих себе, понять, наконец, что судьба православия и России важнее для нас любых наших привязанностей и обольщений. (Аплодисменты).
В. Н. Ганичев
Спасибо, Николай.
Алла Юрьевна Большакова — Институт мировой литературы, доктор филологических наук.
А. Ю. Большакова
Свершилось то, чего мы так долго все ждали — наш Президент назвал русский язык и литературу государственно-образующим фактором, т.е. тем самым назвал её тем началом, той движущей силой, которые привели к образованию не только нашего государства, но и российской нации.
Хотелось бы подумать о том, что такое нация. С научной точки зрения, вошедшей в терминологический оборот, понятие российской нации, а чаще говорят, российский народ, не совсем корректно, ибо в нём преобладает территориальный признак. Но история знает нации, сумевшие, несмотря на утрату исконных территорий проживания, сохранить себя, свою идентичность. Достаточно яркий пример тому — еврейская нация. И так же знает целые империи, которые, несмотря на свои цивилизаторские устремления, не смогли объединить населяющие их народы в единое целое, опять же достаточно яркие примеры — империя Александра Македонского, Британская империя.
Думается, в нашем случае правильнее вести речь всё-таки не о российской, а о русской нации, и ничего уничижительного для самолюбия народов и народностей России здесь нет, поскольку в таких лексических сращениях, как «русский татарин», «русский еврей», «русский немец» прилагательное «русский» несет в себе не качественно оценочную и даже не притяжательную, а притягательную функцию. То есть, фиксирует объективную историческую данность, тот факт, что строительство российского государства, как бы оно не называлось в те или иные периоды своего существования, проходило под знаком объединения различных племен, народностей и народов вокруг русского народа, под знаком их общей исторической судьбы.
Конечно, государство и нация — понятия не тождественные, хотя проводимые рядом учёных параллели между государем как правительством либо государством и отцом как главной семьи дают основание для противоположного вывода, подкрепляемого, кстати, и тем, что в конституционном праве англо- и романоязычных стран термин «нейшен», образованный от латинского «нацио» объединяет семантические значения и нации, и государства, и всех граждан государства. Но эти же основания позволяют нам четко отграничить государство как организацию политической власти в пределах суверенной территории от нации как общности людей, определяемой совокупностью пяти признаков: язык, территория, формы экономической жизни, этнопсихологические черты характера и культура. Это известное сталинское определение нации, — пишет выдающийся филолог наших дней академик Степанов, — в СССР считалось единственно научным. Но и теперь все эти признаки признаются вполне научными, дело лишь в том, что это определение исходит из марксистской презумпции: материальное предшествует идеальному, а до идеального оно как раз не дошло.
Но что такое идеальное? Его сфера — мысли и чувства, мировоззрение и миросозерцание, сознание и самопознание, духовно-нравственные и эстетические ценности. Короче говоря, это сфера идей и идеалов, и сегодня, когда становится очевидным, что прежняя иерархия «базис — надстройка» уже не работает, когда конфликт труда и капитала неумолимо перетекает в конфликт культур и цивилизаций, а то, что Маркс называл некогда надстройкой, прежде всего, такие средства коммуникации, как язык и литература, превращается чуть ли не в главную производительную силу. Признание идеологии как научной категории особенно актуально.
Но, увы, увы, наши учёные мужи бегут от идеологии, особенно это касается науки о литературе, как чёрт от ладана. И понять их можно. годы интерпретаций любых общественных явлений, в том числе, произведений литературы и искусства с позиций единственно верного учения, не прошли даром. Однако идеология, как поэзия, пресволочнейшая штуковина, существует, и ни в зуб ногой. Более того, осмелюсь утверждать, что она, подобно воздуху, живительному или, напротив, ядовитому эфиру, заполняет все поры литературного творенья, она необходимый компонент художественности. Хотим мы того или не хотим, но любой литератор, литературовед, критик — это идеолог по определению. Но это мы уже проходили, предвижу возражения апологетов деидеологизации.
Действительно, проходили, да только мимо самого главного: искусство отражает не действительность, взятую саму по себе, в производственных, семейных, классовых, идейных отношениях и противоречиях, а действительность, воспринятую или воспринимаемую в эстетических категориях прекрасного, возвышенного, низменного, трагического, фарсового и т. д. И с этой точки зрения эстетическая составляющая совпадает с идеологической составляющей произведений, если же между ними разлад, то ни о какой художественности не может быть речи.
Именно поэтому сегодня самый важный, самый острый вопрос, который стоит перед наукой о литературе, это вопрос о наследуемых от классических канонов критериях художественной значительности произведений, таких, как народность, позиция автора, эстетический идеал. Выдерживают ли они в нынешней ситуации самых разнообразных мнений, творческих планет проверку на прочность, нуждаются ли в переосмыслении?
Естественно, решение этой проблемы невозможно без опоры на эмпирику современного литературного движения, причем, не только в рамках национального бытия. Но странная получается картина, вот не желают наши теоретики, разумеется, не все, я говорю лишь о некоторых, заниматься современной литературой. Дабы не быть голословной, приведу два конкретных примера.
Отдел теории ИМЛИ, где я работаю ведущим научным сотрудником, буквально зарезал две моих заявки, первую — на создание коллективного труда «Россия и Запад. Теория и современный литературный процесс». Предлог весьма занятный для Института, подчеркиваю, мировой литературы, — в труде запланировано участие западных ученых. И это на фоне происходящих сейчас за рубежом закрытий русистских кафедр в университетах, изучающих русский язык и русскую литературу, на фоне нагнетания на Западе русофобии, определенного психологического и идеологического прессинга на людей, которые из любви к русской литературе согласились бесплатно писать статьи для заявленного сборника. Что получили эти учёные в ответ на свою любовь к России, на свою преданность? Откровенное отрицание — убирайтесь, вы нам не нужны. И что скрывается за этим? Политика изоляционизма, боязнь конкуренции или какое-то неосознанное стремление определенных сил, не воспринимающих Россию, потому и не желающих продвигать на Запад русскую литературу? Я не знаю, может быть, есть и другие причины, о них, если таковые, действительно, есть, мне пока не известно.
Другой, не менее вопиющий пример, заявка на написание монографии о поэтике художественной прозы Виктора Астафьева. Она была отвергнута под предлогом того, что проза Астафьева — слишком горячий материал, отечественным литературоведением не проведена предварительная текстологическая работа. Словом, Астафьев — не Сервантес, а потому и незачем исследовать его поэтику. Действительно, Астафьев — не Сервантес, и хорошо, что не Сервантес, тогда бы русская литература лишилась одного из лучших своих писателей, великого писателя двадцатого столетия, столетия, наверное, более трагичного, чем сервантесовское.
Впрочем, такие откровенно русофобские пассажи уже не удивляют, удивляет отсутствие хоть намека на какую-либо логику предъявленных претензий. О какой предварительной текстологической работе может идти речь, если полным собранием своих сочинений, включающим все их редакции, я имею в виду предсмертное издание астафьевского пятнадцатитомника, писатель выразил свою последнюю авторскую волю. Горячий материал? Но разве горячие материалы не нуждаются в теоретическом осмыслении, именно сейчас, когда академическая наука просто засыхает без подпитки современности. Прямо скажу, такой идеологической цензуры, когда налагается запрет даже не на рукопись, а на замысел, не было даже в худшие времена Советской власти. Я считаю, что это позор и только.
Виноградов, Винокуров, Тынянов и многие другие выдающиеся филологи не чурались современной литературы. Нынешние дровосеки от науки считают подобное несовместимым со статусом академической науки. Вот такая у нас в ИМЛИ, к примеру, идеология.
Но вернемся к словам Президента, с которых я начала своё выступление. Из них ясно следует, что именно современная литература должна стать тем мотором, который двигает отечественную мысль в русло мировых идей, и это сигнал обществу, во-первых, о том, что пришла пора расчистить наши идеологические конюшни, во-вторых, о том, что писатель, как человек, осуществляющий важнейшее для государство, общества и всей нации дело, должен получить поддержку государства для реализации своих творческих замыслов.
Услышит ли этот призыв наша законодательная и исполнительная власть? Коснусь сначала первого момента. Я уже неоднократно писала и говорила о том, что нынешняя борьба так называемых либералов и так называемых патриотов, повторю мысль Кожинова, только затемняет общественное сознание. Разве самый яростный либерал не может быть патриотом и, наоборот, патриот — либералом? То, что сейчас многие и в России, и за её пределами принимают за борьбу литературных направлений, на самом деле, не есть борьба либералов и консерваторов, авангардистов и почвенников, модернистов и реалистов, что, в общем-то, нормально и плодотворно для развития литературы в целом, а есть прискорбная свара окололитературных кланов, отстаивающих узкогрупповые и личные интересы. Водораздел, может быть, еще не видимый нам, современникам, проходит по совершенно другой линии, борьба идет не между так называемыми либералами и патриотами, и у тех, и у других нет никакой идеологической платформы, а между людьми, любящими Россию, и людьми, к ней равнодушными.
Надо прямо сказать, что наше общество поражено вирусом страшной болезни, имя которой социал-дарвинизм. В естественном, так сказать, отборе побеждает не самый талантливый, умный, порядочный, а самый хищный, хитрый и беспринципный. О том, что социал-дарвинизм пустил в нашей стране глубокие корни, свидетельствуют цифры, приведенный в 2006 г. журналами «Форбс» и «Финансы». Состояние 44 народившихся в России за годы перемен долларовых миллиардеров равно суммарному среднегодовому доходу почти всего населения страны. Да, в последнее время ситуация стала выправляться, но нужны ещё годы и годы, чтобы она выправилась окончательно. Хватит ли у нас на это терпения, воли и сил?
Но это одна сторона вопроса. Другая заключается в том, что социал-дарвинизм вытесняет из общественного сознания выработанную веками систему духовно-нравственных приоритетов, по существу, уничтожает нацию, уравнивая китчевую литературу с действительно художественными творениями и даже ставя её выше классики. Пушкин и Толстой, мол, устарели; Шолохов, дескать, не Шолохов; Астафьева и Распутина никто не читает и т. д. Социал-дарвинизм намеренно разрушает отечественную культуру, её язык, литературу и искусство, и науку, ведь именно язык и делает нацию нацией.
Самая главная опасность для России — социал-дарвинизм, именно с ним, осознанно или неосознанно, борются все честные и талантливые писатели, именно их немало среди тех, кого именуют патриотами, среди тех, кого зачисляют в либералы.
В заключение о втором моменте. Писатели разобщены, да и как нам не быть разобщенными, если творческие союзы у нас действуют длительно фактически полулегально, если профессия писателя изъята из государственного реестра профессий, если его обирают издательства, если творческий стаж не засчитывается в пенсионный. А ведь для того, чтобы писатель в лице государства обрел реальную поддержку, надо сделать совсем немного, во-первых, вернуть профессию писателя в государственный реестр, принять, как уже говорилось, Закон «О творческих работниках и творческих союзах». Во-вторых, четко сказать, что правопреемником Союза писателей СССР является Международное сообщество писательских союзов, а правопреемников Союза писателей РСФСР — Союз писателей России.
Третье, законодательно обязать все организации, издающие классику и произведения членов Союза писателей России, отчислять Литфонду России определенный процент от прибыли от издания классики и произведений членов Союза писателей.
Все эти меры решат как организационные творческие проблемы писателей, так и проблемы их социальной защиты.
Как-то Маргарет Тэтчер заметила, государство, пренебрегающее интересами научной и творческой интеллигенции обречено на гибель. Не дай нам Бог, увидеть такое в нашей стране!
В. Н. Ганичев
Спасибо, Алла, за этот взгляд, интересный, панорамный, социальный и литературоведческий.
Ямиль Мустафин — секретарь нашего Союза, член Высшего творческого совета.
Ямиль Мустафин
Дорогие товарищи!
Сегодня слово «товарищи» не было слышно, но это не моя выдумка, это великий Тарас Бульба сказал об этом, его озвучил Гоголь. Дорогие товарищи, друзья, Собор поднял очень серьезный вопрос о языке, русском языке. Это я вам говорю, башкир, выросший в ссылке среди русских, в Тайшете, т.е. в мою искренность, надеюсь, кто меня не знает, поверит. И, если бы не было русского языка, то сегодня бы Ф. Ф. Кузнецов не вспоминал Расула Гамзатова, Давида Кугультинова, а я добавлю, Кайсына Кулиева, великого Мустая Карима, Шесталова, Межелайтиса, Чингиза Айтматова, которыестали явлением многонациональной советской культуры благодаря русскому языку.
Вы, русские, большинство из вас, недооцениваете свой родной язык. Это как в детстве, когда мы сосем у мамы грудь, покусывая, мы не соображаем, что мы ей делаем больно. А мы восходим от этого молока. Вот, что такое русский язык. И я бы, наверное, перед вами не стоял и не говорил на русском языке, который я считаю родным, если бы не вырос в ссылке среди русских, а вырос бы в Башкирии, и как сын крупного духовника, наверное, был бы муллой.
Вот вчера Верховный муфтий Таджуддин, председатель Центрального духовного Совета мусульман России, а я являюсь членом этого Совета, какую он речь произнес, его прерывали несколько раз аплодисментами. Он раскрывал душу русской нации, Православия.
Так, давайте же и мы, с вами вместе, каждый писатель на своём месте, будем бороться за русский язык. Сегодня самое распространённое слово — секс. Человек из одной благополучной семьи, он тоже взрослый человек, чуть моложе меня лет на 15—20, говорит мне: «Вот сексуальный артист идёт, вот сексуальный политик». Я ему задаю вопрос: «Слушай, старина, вот когда твоя жена надевает красивое платье и спрашивает, как, дети, я выгляжу, кто из них скажет — мама, ты сексуально выглядишь? Никто. Скажут — мама, ты красиво выглядишь, ты хорошо выглядишь». Вот какие пошлые, грязные слова сейчас вошли в нашу жизнь.
Я сейчас задам вопрос, не провокационный и не на засыпку. Поднимите руки, кто здесь русский? Все. Где у вас ксива, подтверждающая, что вы русский? Три года тому назад я об этом писал. Вот Адольф Шаевич, Главный раввин России был, заявил в печати, в интервью в Канаде (я почти цитирую) — «наконец-то мы добились, что ликвидировали национальность».
Какая же это радость, если мы скрываем за бумажкой свою национальность?
Сегодня очень красиво говорили и правильно о гордости национальности. Кому-то не нравится. Это говорю я, нерусский, который в ссылке был, и мои некоторые знакомые говорили: «Мустафин, ну что тебе там, что ты заступаешься, что они, без тебя не могут? «Да, без меня не могут! Потому что я не могу без России. Я не могу без русского народа! (Аплодисменты). Мои дети не могут, тем более внуки.
Сейчас очень модным стало, бывшие диссиденты говорят — мы шестидесятники. Но пропал спрос на диссидентов. Пропал! ЦРУ 2,5—3 года тому назад (у меня есть документ) рассекретили сведения, что они потратили на нашу пятую колонну диссидентов 3 триллиона с чем-то ещё сот долларов. Вот что такое шестидесятники. А шестидесятники звучат. Это Чернышевский, это Добролюбов, это Белинский. А нашими российскими шестидесятниками нужно считать Гагарина, атомщиков, первых испытателей атомных ледоколов, первооткрывателей трубок алмазных! Вот они шестидесятники! Так что в этом отношении надо быть искренним, честным и любить. Какая бы мама ни была у нас плохая, как бы она ни была у нас безграмотная, только один Коран читала, но дороже матери у меня нет никого, у меня нет другой матери.
Есть группа людей, у которых есть запасная посадка, куда можно ехать. А татарам, башкирам и другим малочисленным народам некуда. Здесь сидят друзья-якуты. Мы знаем, что Белоруссия потеряла во время войны четвертую часть населения. А якутов, которых было чуть больше 300 тысяч перед войной, 46 тысяч не вернулось с войны домой. Это же здоровые люди, которые могли родить детей, сделать блестящую карьеру. Недавно академик Заславская, против которой я выступал, опубликовала материал, в котором говорит, что с 1991 года по современный только одних мужчин умерло 12 миллионов. Их лишилась Россия! Это в основном, на 99%, русские люди.
Вот что такое для меня русский народ! Многострадальный, слишком доверчивый, очень доверчивый, незлобивый, незлопамятный, как некоторые другие этносы есть. Ещё напомню один факт. Когда Грузия под крыло России пришла, их было всего-навсего 83 тысячи. Турки их почти поглотили уже. А в советское время их стало 4 с лишним миллиона. Так что, если мы настоящие дети России, мы должны быть благодарны России (какая бы она ни была) за её многотерпение, что она не берётся за дубьё, за вилы, не продается за те несчастные подачки пенсионные.
Великий классик Татарии Габдула Тукай ещё в 1913 году, когда националистические группы хотели в Турцию перейти, написал:
В России наших дел, трудов следов немало.
В истории мы — чистое зерцало.
Мы жили и живём с народом русским вместе.
Заимствуя словарь, мораль, законы чести.
Великому конца не будет единенья.
Мы вместе родились, одной цепи мы звенья,
Похожие во всём, как львы на поле брани,
Как кони на полях в часы весенней рани.
Един наш дом родной!
Это написал татарин в 1913 году, почти сто лет тому назад. (Аплодисменты). Заканчивая своё выступление, хочу сказать словами Пушкина:
Сильна ли Русь? Война, и мор,
И бунт, и внешних бурь напор
Её, беснуясь, потрясали —
Смотрите ж: всё стоит она!
Нас не победят, пока русский народ жив и будет бороться! (Аплодисменты)
В. Н. Ганичев
Спасибо, Ямиль, всегда на страже, всегда боевит, всегда разнообразен. Спасибо большое.
Слово Михаилу Ивановичу Ножкину.
М. И. Ножкин
Дорогие товарищи!
Слово «товарищ» ещё до Гоголя появилось, в летописи написано было. Князь Олег с сотоварищами пошёл на Византию и разгромил всех недругов России.
Так что, товарищи дорогие, друзья, коллеги! Рад вас видеть в добром здравии всех. Это, во-первых.
Во-вторых, вернусь к Собору. Обратили внимание, что на этом Соборе было гораздо меньше начальства, чем на предыдущем, больших, знаменитых руководителей. Почему? А потом что тема «Бедность и богатство» напрямую касается большинства из них, потому что наш начальственный корпус в стране на всех уровнях всё больше и больше пополняется миллионерами и миллиардерами. О каких заботах, о стране можно с них спрашивать? Конечно, им было бы неловко, их можно понять и посочувствовать. Поэтому они не имели возможности прийти к нам на Собор. Мы это понимаем и на них не обижаемся. Правильно?
Вчера по телевидению раздался очередной всероссийский визг, по поводу нашего Собора. Обратите внимание, какая тенденция Средства массовой информации возмутились тем, что Собор уже второй раз и все более серьёзно вторгается в светскую жизнь. В прошлый раз это было обращение к нравственным основам, к свободе личности и к обязанностям личности. А в этот раз просто экономическая платформа — «богатство и бедность». Существо жизни, смысл существования был затронут церковью. И одна очень популярная барышня по телевидению сказала: «у как это так, что, им делать в церкви больше нечего, что они лезут сюда, в мирскую жизнь?». И это показательно. Всем очень удобно было бы (и к этому толкают нашу Православную Церковь), чтобы церковь заняла место в резервации, чтобы как в Штатах, как в индейцы в своих резервациях сидели. Вот живите себе потихонечку, церковь, чтобы встретить, проводить, крестить, свадьбы, а жизнь, экономика, политика — это не вашего ума дело. Но церковь, они забывают, это составляющая часть жизни нашей, и церковный служащий — это наш народ. И прихожане, и миряне — это тоже мы с вами, это народ. Если церковь оторвана от народа и служит сама для себя — такая церковь не нужна никому. Пустые храмы даже самой лучшей в мире архитектуры, в золоте и бриллиантах — они никому не нужны будут. Разве что как недвижимая собственность.
Поэтому очень важно, что наш Собор ещё более активно вторгается, реальную, мирскую нашу жизнь. Он и должен это делать. Я считаю, что он мало ещё делает. Это прекрасное направление работы Собора.
У нас в Соборе довольно слабоватая была за эти годы как раз мирская деятельность. Я считаю, это правильное направление — разворот работы в гражданскую, в общественную жизнь, если хотите, в экономическую жизнь, потому что кусок хлеба определяет очень многое.
Приветствую расширение диапазона деятельности Собора, этого так не хватало, и я жду этого, и не только я жду. Я в своё время проехал по многим странам и должен вам сказать, что когда смогут на нужном уровне общаться с Россией, не терять эту нить связи с Россией. Но им нужно знать, что они будут общаться, дружить и работать по воссозданию России с людьми, которым дорога Россия и которые работают не во вред, а на возрождение России.
Люди деловые, которые занимаются промышленностью и т. д., а я много работал с общественной организацией Общество «Родина», по связи с соотечественниками за рубежом, приезжали в 90-х годах, взбудораженные тем, что Россия возрождается. Они были готовы вкладывать, общаться, развивать какие-то программы совместные. И натыкались на наших продажных чиновников, которые им говорили: сколько, миллион? Нет, ты бери два, а мы пополам с тобой поделим. Они не могли понять, куда приехали? Вы много, владыка, работали за границей, я не прав? Они ждут, с кем, наконец, под чьей сенью, я не люблю слова «крыша», под чьим благословением можно встречаться хотя бы, чтобы решать серьезные политические, вопросы и воплощать экономические программы.
Всемирный Русский Народный Собор, я считаю, это лучшее, гарантированное место, площадка, если хотите, где все люди, достойные в мире и которым Россия. Я считаю, что это огромная работа, реальная по возрождению России. Не просто благие призывы, а реальная. Десятки миллионов людей, в разных странах понимают, что они — часть России. Но для этого единственное условие, которое необходимо — если в семье, которая живет за рубежом, любого ранга, любого достоинства, княжеского или, как здесь говорили, простолюдинства, если дети в семье не разговаривают по-русски, то эта семья уже бесперспективна для России.
Здесь мы подходим к понятию языка. Если дети не говорят по-русски, если ты их не воспитал в любви к России и в уважении к языку, не научил русскому языку, а поддался на то, что выгоднее сейчас, то ты должен знать, что без русского языка нет русского человека. Русский человек — это, прежде всего, русский язык, потому что язык формирует человека. Это матрица наша, энергетика. Вначале было Слово. Учёные доказали, что там в каждом слове, в каждой букве заложена программа нашего поведения, это не просто язык, это наша суть — энергетическая, смысловая и т. д. Язык — это нечто более, чем средство общения, это передача информации, это связь между поколениями, веками, тысячелетиями и т. д.
Поэтому язык — это основа основ любой цивилизации. Мы всё время забываем: мы знаем, что такое Россия, а большинство наших соотечественников, наших современных внуков и детей не знают, что такое настоящая Россия. Это наша задача — хотя бы объяснить, им, что СССР — этап развития исторической России, в чём-то очень удачный, сверхудачный, в чём-то неудачный. Но китайцы говорят: «Мы идём вперед затылком». По-моему, очень важный момент — затылком, т.е. берут всё лучшее из прошлого, весь опыт предыдущих поколений. Ведь история — это опыт поколений, как надо жить, а как не надо жить. А плохое оставляют.
И надо по чаще напоминать нашим детям и внукам, чтобы они знали, что же такое Россия, что любить и чем гордиться-то. Надо им сказать. И Американцам сказать: если бы не флот российский, Соединенных Штатов не было бы, если бы не пришли в XIX веке наши корветы с десантом, никаких США не было бы. Надо вспомнить, что, если бы Ушаков не разгромил турок и Францию, не было бы Греции. Если бы Суворов не перешел Альпы, не было бы независимой Швейцарии. Надо напомнить им, что, если бы не победа СССР над Гитлером, вся Европа была бы на четвереньках без порток, прыгала бы перед Гитлером до сих пор.
Вот, что такое русский язык. Надо напомнить, что неблагодарное человечество в долгу у СССР и у России, потому что, если бы не наша Победа, если бы не наша антиколониальная политика, то колониальная система до сих пор бы в мире существовала. Об этом специально забывают, и они, и мы сами, дураки, забываем. Весь мир обязан нам, России, СССР, разрушением всемирной колониальной системы, об этом никто никогда не говорит. Все эти Занзибары, свободные, независимые, тот же Китай, Индия, они бы сидели до сих пор под какими-нибудь Нидерландами, маленькими, все бы кланялись, отдавали им всем бриллианты свои, ресурсы, рабами бы так и бегали, если бы не Советский Союз. Вот так и надо объяснять, что такое Россия и зачем нужен русский язык.
Я к чему говорю? Язык — это история, ни один камень, ни одна пирамида не хранит историю и, прежде всего, России, естественно, потому что в языке наша история, многотысячелетняя, как выясняется. Язык — это возможность заглянуть в историю, чтобы знать, чем гордиться. Мы зациклились на Карамзине, но не все с ним были согласны, и он — не абсолют, безусловно. До него был Ломоносов, который с Миллерами воевал до драки, был Татищев. Где их истории? Есть Велесова книга, появился Егор Классен, дивный историк, который только что вышел, 150 лет спустя, замечательный, кто не читал, рекомендую, который историю не по уничтоженным, отсутствующим, специально уничтоженным нашим древним рукописям, а по рукописям, которые сохранились вокруг нас, у всех. Если норвежцы пишут, что Россия — это страна тысячи городов, Гардарика, а мы говорим, что у нас с квадратными колесами бегали. Вот повод для рассуждения.
И так я предлагаю, во-первых, экономическую, деловую составляющую каким-то образом подчеркнуть, определить в будущей работе нашего Русского Народного Собора, просто строкой отдельной записать, потому что это очень перспективная, объединительная и конкретно полезная и для России, и для (не люблю слово «диаспора») нашего русского зарубежья идея. Китайцы выскочили на диаспоре, потому что 90% этих миллиардов, которые идут в Китай, это китайцы этнические, когда работают в Америке, скажем, деньги присылают в Китай. У нас же воруют здесь, а отправляют в Америку. Вот вам разница.
И второе предложение. Для реализации каких-то планов по работе Всемирного Русского Народного Собора, может быть, создать какой-то общественный клуб. Была такая очень важная общественная организация в России в XIX веке. Клуб любителей русской словесности. Я считаю, что такой клуб необходим при Русском Народном Соборе, можно добавить только — русской словесности и русской истории, потому что это неотделимо, это очень было бы важно. Я бы просил вас поддержать эту идею, потихонечку начать, а там пошла бы информация, Интернет. Я заканчиваю, два слова. С чего нужно начинать? С себя начать, просто эти слова паскудные не произносить на телевидении, где бы то ни было, начать с себя. Чтобы никогда никто из нас не смел произнести слова «развалился» Советский Союз. Это абсолютно неправильно, одна буква великого русского языка — не «развалился», а «развалили», одна буква, и меняется концепция, ставится точный диагноз. Развалили — это другое дело, десятки лет за этим стоит работы всемирной пятой колонны. Если мы точно определяем развал, мы тогда знаем, как выкарабкиваться из этого. Согласны со мной?
И, наконец, я утверждаю, что Россия проходила, много тяжелых этапов, и этот пройдет. Как Некрасов сказал, были в России времена тяжелей, подлей не было. Подтверждение этому — примета, очень хорошая примета. Все подлецы, мерзавцы и негодяи, которые 15, 20 и даже больше лет назад активно разваливали нашу Россию и нашу страну, и продолжают разваливать, вы знаете их по фамилии, они не слезают с экранов и тогда, и сейчас, они вдруг в последние годы побежали в патриоты, побежали в церковь, стучат копытами, понимаете, в храмах, размахивают хвостами. Это прекрасная примета, они чуют раньше, куда поворачивается история, они опять бегут впереди паровоза и пытаются возглавить и возглавляют все патриотические движения, православные сообщества, опять те же негодяи. Но это хорошая примета, значит, Россия возрождается. И они опять бегут впереди нашего паровоза, но я надеюсь, Господь всё видит, наш паровоз их догонит. (Аплодисменты).
В. Н. Ганичев
Уважаемые друзья, мы выходим на заключительную нашу прямую, несмотря на то, что у нас тут немало ещё и пожеланий, и предложений, и просьб, я думаю, что все должно ограничиться уже такой записочкой с предложением, которое мы должны рассмотреть. Таков неумолимый закон нашей сегодняшней работы, хотя ещё несколько человек у нас выступят.
В президиум внесена резолюция Ю.М. Лощицем, человеком, борющимся за славянское единство, после того, как несколько дней назад мы вручили в Союзе писателей России диплом премии имени Эдуарда Володина «Имперская культура» жене известного борца за права сербского народа Воислава Шешеля, это получило большой отклик в Сербии и в других славянских странах, и было высказано предложение, чтобы принять такое письмо в адрес Организации Объединенных Наций о нелегитимности Гаагского трибунала, который уже привёл к смерти борца за единство Сербии Милошевича, который привёл к голодовке замечательного нашего друга Воислава Шешеля. Кстати говоря, когда он вышел из голодовки, он сказал исторические, может быть, слова: «Меня спасли и помогли спастись в этой голодовке Бог и Россия».
И вот Юрий Лощиц предлагает принять обращение от имени нашей Соборной секции в адрес ООН о нелегитимности Гаагского трибунала. Пусть мы понимаем слабость некоторую этого голоса, но мы не можем не отреагировать на то, что судят тех, кто борется за единство славянских народов. Как вы относитесь? Поддержать? (Аплодисменты).
Слово писателю Виталию Аверьянову.
Виталий Аверьянов
Дорогие друзья!
Я рад приветствовать участников секции. Вообще надо сказать, что по содержательности, по глубине секция выглядит гораздо убедительнее, чем даже Пленарное заседание. Это хорошо, потому что здесь всё должно быть глубже, конкретнее. Здесь есть возможность подойти ко всему более основательно.
Я бы хотел поддержать разговор, который начал ведущий сотрудники МЛИ по поводу нации и идеологии. Я здесь представлю не только Московскую писательскую организацию, но и коллектив, создавший Русскую доктрину. Это проект, который вышел в 2005 году, Сергиевский проект во имя Преподобного Сергия Радонежского (так он называется). И именно в этом документе, в разработке которого принимали участие более 70 учёных, философов, писателей, и специалистов в самых разных областях, мы как раз постарались дать такую всеобъемлющую идеологию, то, о чём говорила уважаемая коллега. Идеологию, которую мы предложили назвать сверхнациональной нацией или сверхэтничной нацией. Потому что через само слово «нация» нас уже достаточно давно, как представителей России, как представителей нашего народа, пытаются сбить с толку.
Через понятие нации нас пытаются приравнять к тому, к чему русские, как многоэтничная, сверхэтничная общность приравнена быть никогда не может. Сегодня нас поставили на одну доску рядом с эстонской нацией, которой никогда не было до Советского Союза как государственной общности. С грузинской нацией, которая обязана России выживанием своим как общность. И многим другим таким мелким образованиям, которые по европейским стандартам, по меркам нейшнл-стейт являются субъектом международного права, но не являются реальными субъектами суверенного права. Россия всегда была таким субъектом даже сейчас, несмотря ни на что. По той простой причине, что для нас само понятие «нация», само понятие «народ» несёт в себе другие характеристики. Это характеристики цивилизационные, простите за нерусское слово, здесь много мы сегодня говорим о русском языке, но я бы хотел немножко с другой стороны зайти.
Семён Иванович Шуртаков говорил про саммит президентов, про встречу президентов, как он поправил. Но мы совершенно уже не замечаем, что второе-то слово в этом словосочетании, слово «президент», такое привычное, оно тоже свидетельствует о цивилизационной несамостоятельности России. И я здесь вспоминаю «Слово о законе и благодати» Митрополита Иллариона (если кто читал в оригинале, а здесь все читали), вспомните, что там великого князя Владимира, равноапостольного, крестителя Руси, митрополит Илларион называет не иначе, как Великий Коган Владимир. Коганом называет его. Это верховный титул Хазарского государства. Дань тогда хазарам уже не платили. Почему же называли Коганом? По привычке. По инерции.
И сейчас Россия не является напрямую зависимым государством, но мы своего Верховного Главнокомандующего и носителя Верховной власти называем президентом. Так что, не только встреча в верхах, но и встреча глав государств.
Я бы хотел сказать, что сегодня многие пытаются сбить с толку нас, пытаясь поставить вопрос о пределах русскости, о внутренних пределах русскости, о внешних пределах. И сегодня об этом очень много говорилось. Но пределы русскости не осмыслены как следует, потому что мы всегда росли, мы всегда проводили экспансию. Это была экспансия нашего великорусского ядра. Это была экспансия наших союзников, тех, кто составил коалицию народов России вокруг великороссов.
А сейчас мы впервые за многие столетия убываем. Убывает наше ядро и демографически, и миграционно. Великороссы, русские, славяне, те, кто являются русскими меньшинствами, этническими, покидают обжитые места. Кто-то с Дальнего Востока уезжает, кто-то сломя голову уезжает из ближнего зарубежья. И вместе с ними уходят русский язык, русская культура. Приходит забвение той общей истории, которая была у нас в течение этих столетий.
Поэтому совершенно был правильно поставлен вопрос: идеологии бояться не надо, идеология необходима. Она необходима и гуманитарному знанию, и литературе, и литературоведению. Она необходима всему государству, всей цивилизации. Без этого наша цивилизация не устоит.
А для того чтобы такую идеологию создать, надо понимать, что мы очень сложное явление. Нас к простым вещам сводить нельзя. Россия представляет собой большую, многосоставную матрёшку, в которой есть этнический стержень который дал имя всей России.
Евразийцы, наши философы, пытались другое имя предложить. Они сказали — ну давайте, как философы помыслим о том, а что такое Россия. Переводя её на предмет, на язык. И предложили термин, -евразийская цивилизация. Но это неточный термин.
Есть только один точный термин для этой цивилизации. Это личное имя — Россия! Другого имени, более точного термина мы не найдём. В этом смысле маленькая матрёшка, стержневая, русская, великоросская, она даёт имена всем остальным. И матрёшкам наших культурных традиций, языковых и нашей державной традиции, всем тем черенкам, которые прививаются к этому единому стволу.
Тема нашего Собора «Бедность и богатство». Но в чём сейчас самая страшная наша бедность? Это в том, что мы убываем. А наше самое великое богатство — это то, что мы непобеждённые. Мы те, о ком сказано: «русского мало убить, его надо ещё повалить». Это сказал человек, который хорошо знал русских, Отто Бисмарк, проживший в России много лет.
И поэтому, как председатель коллектива создателей Русской доктрины, я бы хотел подчеркнуть, что Россия как цивилизация не может даже в состоянии убывания, даже в состоянии инертности, внешней зависимости, она не может не гармонизировать мир вокруг. Она не может не быть демиургом гармонии, строителем гармонии.
И поэтому (хотим мы того или не хотим, а лучше, если бы мы хотели) Россия вырабатывает свой цивилизационный стандарт. Мы не можем напрямую навязывать свою веру, свой язык. Да мы никогда этого и не делали. Но мы самим своим существованием можем предлагать свою этику, свою эстетику, представление о том, что есть красивое, что есть безобразное, что есть нравственное, что есть безнравственное. И эти истины понятны всем людям, в том числе и тем, которые нашей веры не понимают и языка нашего не понимают.
Поэтому главная задача сейчас для России как цивилизации — это выработка такого морального кодекса и выработка такого эстетического канона. А это именно то, что близко присутствующим.. Мне могут сказать — ну, мы же сегодня говорим о том, как спасти язык в России. На самом деле здесь важна одна истина. Эта истина состоит в том, что нельзя сделать всё сразу. Но и ничего не откладывать на потом. Потому что именно здесь и скрывается главное лукавство момента. Если мы забудем о измерении большой России, о том, что мы — цивилизация, то мы потеряем и малое.
Я хочу поблагодарить организаторов этой секции, потому что действительно давно я уже не чувствовал такой духоподъёмности, как здесь сегодня.
Спасибо. Последняя мысль. В конечном счёте, Россия — это та сущность, которую знает весь мир, видит весь мир. Как раньше в советские времена говорили: «на нас смотрит всё прогрессивное человечество». Действительно, человечество смотрит на Россию.
И главная наша драгоценность для всего мира состоит в том, что мы даём не просто сверхнациональные, мы даём даже и сверхцивилизационные стандарты. То есть, действительно, те, которые сейчас принято называть глобальными, но только наша глобальность не сплющивает разные народы в одну плоскость, а даёт возможность им оставаться самими собой.
В этом наша главная драгоценность! В этом и есть пределы русскости, как я назвал своё маленькое выступление — «пределы русскости».
Мы говорим о русской идее, а русская идея состоит в многовекторности, может быть, в многоцветии таком, как это представлено в Русской доктрине. Вот Виталий — один из создателей, он член нашего Союза писателей, он мудрый человек. По-моему, они проделали очень большую работу, мы их поддерживаем. Спасибо.
Калашников Владимир Александрович, Рязанское отделение Всемирного Русского Народного Собора. Не так давно создано у нас ряд Соборных отделений создан в Новосибирске, в Рязани, в Архангельске.
В. А. Калашников
Ваше высокопреосвященство! Дорогие отцы, братья, сестры!
Вчера у меня было вечером свободное время, и я зашел в книжный магазин. Больше всего бульварных романов и очень хорошо и качественно изданных, но не качественно написанных детективов. Это меня не удивило, меня удивило другое. Меня удивило значительное количество оккультной литературы в самом центре Москвы. Поэтому особенно было радостно видеть сегодня другой подход к русской литературе, к нашей культуре. Радует также то, что есть единодушие, которое сегодня царит в этом зале. И я этому очень рад, потому что я не первый раз присутствую на Всемирном Русском Народном Соборе, и скажу, что это, безусловно, движение вперед, движение, которое позволяет сегодня надеяться на успех, надеяться на то, что есть сегодня силы в нашем Отечестве, которые смогут переломить ситуацию.
Сегодня во многих выступлениях звучит озабоченность существующим положением вещей и возникает вопрос, вообще, возможно ли улучшить ситуацию. Я думаю, что да, возможно, если усилия тех людей, которые не безразличны к судьбам России, будут объединены. В общем-то, этим целям и служит Всемирный Русский Народный Собор, но этот Собор собирается только раз в году. Правда, когда он собирается, то буквально всё информационное поле сразу ориентируется на мнение Собора, идут нападки, но, поверьте, есть на этом поле и положительные всплески, и они длятся, в том году они длились почти полгода после Собора, в течение полугода появлялись какие-то положительные мнения, положительные выступления. А то, что собака лает, караван идет, это давно известно, это нормальное явление.
Хотелось бы предложить сделать деятельность Всемирного Русского Народного Собора, прежде всего, его рабочих структур, постоянно действующей. Зачем это нужно? Постараюсь объяснить это на примере того, чем я профессионально занимаюсь. Я профессионально занимаюсь телевидением, при этом региональное телевидение вещает 24 часа в сутки. Отбираем мы ежегодно порядка 2 тысяч фильмов художественных, 200 фильмов документальных, отбор производится примерно из 15 тысяч фильмов. С какой проблемой мы сталкиваемся? Мы сталкиваемся с проблемой отбора. Сегодня сталкиваемся с проблемой того, что российское кино, которое выходит на экран, его не только показывать нельзя, из названия многих, многих работ нужно просто исключить название «художественный».
Почему я об этом говорю? Во-первых, язык. Язык почти в каждом фильме, даже в таком признанном фильме, как «9 рота», о котором говорил Владимир Владимирович Путин, там идет грубая брань, идет мат открытый. И нам приходится либо купировать эти места, либо не показывать в целом, потому что, если мы будем говорить о том, что сегодня предлагает российский кинематограф, то, допустим, фильм «Ночной дозор», который некоторые люди, выходя из кинотеатра, называли «Ночной позор», «Дневной позор», потому что смотреть это тоже, знаете, удовольствие маленькое.
Я думаю, что из здесь сидящих в зале кто-то этот фильм видел, кто-то не видел, но, наверное, все мы видели российские сериалы. Российские сериалы сейчас это, в общем-то, прежде всего, подражание западным сериалам, прежде всего, мексиканским сериалам. В этих сериалах люди, в основном, если вы обратите внимание, как они построены, люди между собой ругаются, выясняют отношения и, в общем-то, такую продукцию тоже показывать по телевидению смысла никакого нет.
Возникает вопрос тогда, а как быть? Выбирать, искать, нам это удается, находить нормальные фильмы, находить нормальных авторов. И я могу сказать, что не только известный фильм «Остров» относится к таким фильмам, удачным и должен быть показан на нашем телевидении, но и целая серия фильмов «Земное и небесное», прекрасно сделанное, очень качественное кино, это, безусловно, надо поддерживать.
Но какое отношение это имеет всё-таки к Всемирному Русскому Народному Собору? А имеет это следующее отношение. Сегодня в зале собрались люди, которые прекрасно понимают, что такое русский язык, прекрасно понимают, что такое русская культура. Но ваш голос не слышен. Понимаете, что происходит? Выходит фильм, его смотрят миллионы людей, и он ещё не вышел, этот фильм, а уже говорят, это шедевр. Ещё не вышел «Дневной дозор», «Ночной дозор», уже говорят, это шедевр. И нет ни одного голоса, который бы сказал, извините.
В. Н. Ганичев
Ну, Вы же понимаете, что есть не один голос. А вот как вывести на телевидение? Давайте, с Вашей помощью.
Из зала
Он говорит верно, не слышно нашего голоса.
В. Н. Ганичев
Не слышно, верно, но, извините меня, Вы что, не выступаете разве, Вы же говорите против этого, не раз выступаем, не раз говорим, но надо, чтобы это было выведено на то же телевидение, в ту же прессу и т. д. А не слышно, я надеюсь, вы понимаете, почему. Потому что это опасно. А то, что хвалят такого рода фильмы, так это миллионный и миллиардный пиар, вы же понимаете, неравенство условий. Надо, чтобы услышали.
В. А. Калашников
Совершенно верно. Поэтому и предложение — сделать деятельность Всемирного Русского Народного Собора постоянной, сделать деятельность его структур постоянной. Должна быть такая система отношений в обществе, которая позволяла бы проходить через те заграждения, которые сегодня выстроены. А я хорошо знаю, какие это заграждения, у нас много раз пытались отбирать лицензию. Мы точно также находимся в ситуации, когда каждое слово должно взвешиваться, и каждое слово за собой несет не только, скажем так, ответственность, но может оказаться как бы твоим последним словом в эфире, например.
Из зала
Такая возможность есть?
В. А. Калашников
У нас такая возможность есть, и я хочу, чтобы у нас была такая возможность, поэтому и предложение — сделать деятельность структур Собора постоянной и иметь этот вариант для того, чтобы мнение нормальных, здравых, православных людей доносилось до нашего на сегодня закрытого общества. Другими словами — выйти из той резервации, которая на сегодняшний день так искусно организована. Спасибо.
В. Н. Ганичев
Спасибо. Очень важное предложение, связанное, регулярной деятельностью Собора, но еще, по-видимому, нужно подумать о специальной пресс-группе, которая направляла бы в отделения материалы. Она есть, но, к сожалению, худосочная. Спасибо. Да, в том числе и мнения по отдельным фильмам, если не вариант, заключающий окончательное мнение, то вариант хотя бы «круглого стола». Я думаю, это само по себе имеет смысл.
Слово предоставляется Вадиму Дементьеву.
В. В. Дементьев
У Леонида Леонова есть чрезвычайно точное выражение: в жизни надо найти ту точку, в которой, цитирую, «со своею болью пребываю я».
Современная жизнь, культура — та точка, где мы должны определиться, иначе нас снесет, смоет, и мы потеряемся в черном водовороте.
Пора, пора определиться.
Что такое современная русская культура? Если мы попробуем оторваться от злобы дня (именно — злобы), то перед нами предстанут вечные вопросы:
что такое сегодня народность литературы?
как понимать гражданственность современного искусства?
в чем заключается наш художественный метод?
Не разработаны с учетом нового содержания, не рассмотрены, не проанализированы основные понятия, традиционные для русской культуры.
Деление на демократов и патриотов, на литературу патриотическую и т. д. устарело и ничего не дает уму и сердцу. Это — как нанайская игра: бодаются, пытаются повалить друг друга, а снимут малицу — один человек, всё тот же Владимир Бондаренко.
Поставим вопросы. Кто сегодня народнее: Маринина или Сычева, Оксана Робски или Вера Галактионова?По тиражам выходит, что Валентин Распутин стал элитарным писателем. А голливудский римейк фильм «Девятая рота» — считается высокогражданственным искусством. А православно-буддийский фильм «Остров» — истинной духовностью. Но ничего в искусстве не смешалось. Это в головах наших всё смешалось. Не может исчезнуть на жизни одного поколения тысячелетняя традиция.
Владимир Личутин как-то мне рассказывал, что и сам был удивлен, как он расписался в «Расколе», вначале было тяжело, а потом естественно пошел язык XVII века. Без словарей… Тайна таланта.
Есть такая умная теория о вторичности современной русской культуры. Вторичность — это не второразрядность.
Первый период — осталось то, что шло от власти — храмы, иконы… Конечно, «Слово о полку Игореве» «Слово о законе и благодати». Затем черный занавес. Злая критика Серапиона Владимирского, почти погибель русской земли.
Вторичный выброс художественной энергии — золотой век русской святости до и после Куликовской битвы. Здесь народное крестьянско-христианское искусство, культура сопряглись, вернее, соединились с культурой верхов, с эстетикой власти и родили то, что продолжатель этой традиции Николай Рубцов назвал «миражом сказочно-чудесным».
И вот в наше время, когда вновь перетряхнули страну, и она — вторичная — закончилась, иссякла. Как говорят на нашем севере, «изнетилась».
Из деревни, из народной жизни, она больше не придет, ибо нет и деревни, той, которая рождала великое русское искусство.
Третий период русской культуры идет из наших провинциальных городов, которых социально-бытовой переворот заставил подойти к краю, оказаться у последней черты. Смотрите — сколько журналов появилось в провинции, какой интерес к своему прошлому, к его осмыслению, какие имена (многих и не знаем)!.. Мне сейчас интереснее в Вологде, чем в Москве.
Резолюции V секции XI Всемирного Русского Народного Собора
Язык — словесное выражение народа
Нынешний XI ВРНС проходит в год, объявленный президентом РФ В. В. Путиным «Годом русского языка». Совпадение этих культурных, духовных и общественных начал может стать настоящим моментом истины в разрешении насущных проблем нашей культуры и судьбы современного языка, в первую очередь.
Русская культура и отечественная литература — важнейшие составляющие отечественной культуры, духовная среда обитания народа — служат не только основой его бытия, но и средством национального единения и взаимообогащения всех народов России.
Одно из ключевых явлений отечественной истории и истории русской культуры — неустанная бдительность, тревога и внимание национальных гениев к судьбе русского языка. Не случайно главные, судьбоносные литературные откровения относительно родного языка рождались именно «во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах» нашей Родины — как у Тургенева. Во дни надвигающейся революционной смуты, как у Бунина: «Умейте же сберечь хоть в меру сил, в дни злобы и страданья, наш дар бессмертный — речь». В Великую Отечественную, как у Ахматовой: «Мы сохраним тебя, русская речь, великое русское слово. Свободным и чистым тебя пронесем, и внукам дадим, и от плена спасем. Навеки». Вот и сегодня, в очередной раз, нельзя не впасть в отчаяние при виде всего того, что совершается с русским языком.
Чаша современного русского языка переполнена до краев блокбастерами, ремейками, постерами, тинейджерами, сейлами, прайм-таймами, мультиплексами, роумингами, — словно бы Россия не рождала никогда Ломоносова, Даля, Достоевского, Толстого, Чехова и Шолохова, а одну только Эллочку Людоедку, взявшуюся за первоначальное американское образование.
Преодоление множества кризисных явлений сегодняшнего периода российской истории невозможно без духовно-нравственного очищения и подъема общества, без опоры на классическую и народную, выдержавшую испытание временем русскую культуру и культуру народов России. Мы ответственно свидетельствуем, что невежество, пошлость, языковое и духовное бескультурье стало тревожной и прискорбной реальностью нашего времени.
Немалую, если не основную лепту в снижение, а временами и полное падение общего культурного уровня внесла так называемая коммерциализация с её варварскими и пагубными для культуры рыночными законами. Она стала основным барьером для естественного развития и процветания как высокой, классической, так и родниковой, народной, культуры.
Забвение, невнимание к классическому наследию, юбилейным датам классиков русской литературы, напоминающим нам о главных человеческих, общечеловеческих и национальных ценностях, обернулось для России подменой культурных авторитетов и иерархий.
Особенную опасность представляет тотальное внедрение в нашу речь грубой брани, ненормативной лексики или проще — обычной матерщины.
Самый дурной тон в отношении русского языка задают сегодня деятели нашего искусства, литераторы и актеры. Примитивный уровень языка очевидно поддерживается либеральной мыслью, захватившей сферу массовой информации.
Трудно переоценить усилия русских писателей в борьбе за чистоту и облагораживание живого, современного русского языка. По мнению ВРНС средства массовой информации должны были бы сделать достоянием всей российской общественности смелое и полезное начинание правительства Белгородской области в борьбе со сквернословием. Именно в Белгороде в ближайшее время состоится Всероссийская встреча писателей, посвященная году русского языка.
Уникальный опыт, заслуживающий особого внимания и поощрения как правительства, так и всего Российского общества, являет собою деятельность Большого Симфонического оркестра имени Чайковского под руководством его художественного руководителя и дирижёра В. И. Федосеева. Особым образом сближая шедевры музыкальной классики с русской литературой и русским словом, Большой симфонический оркестр наметил в качестве генерального творческого направления в год русского языка именно музыкально-литературные композиции.
В поддержку не только писателей, но и самого страдающего и страждущего русского языка Союз писателей, Международное Сообщество Писательских Союзов учреждают в год русского языка Общероссийскую литературную премию им. И. С. Тургенева «Ты один мне надежда и опора…» и создают Международный комитет писателей года русского языка.
В связи с этим Всемирный Русский Народный Собор высказывается за незамедлительное и решительное принятие расширенного Национального проекта в области культуры, куда должны войти насущные и важнейшие направления жизнедеятельности русской национальной и многонациональной российской культуры.
Среди них Собор считает возможным отметить наиболее актуальные. Такие как:
Необходимо вернуть имя русского народа — национальность — в документ, на государственном уровне удостоверяющий личность русского человека (равно и человека любой другой национальности) — в паспорт гражда¬нина России. Отсутствие имени народа — национальности — в паспорте оскорбительно.
а) определить обязанности и формы ответственности государственных и административных учреждений (и их работников) по сохранению и за¬щите языка;
б) определить меры пресечения против тех, кто противодействует со¬хранению и защите государственного языка;
в) разработать Приложение к Закону с разъяснением обязанностей ответственных лиц в этом отношении.
Говоря о возрождении культуры в широком значении этого понятия, в преддверии приближающегося 200-летия Бородинского сражения, мы обращаемся к правительству России, города Москвы, Московской области восстановить Страстной монастырь и Можайский Никольский собор, который требует серьезного геологического и инженерного вмешательства, достойно воздав должное памяти этого великого события в нашей Отечественной истории.
Россия живет тяжело. В раздорах, чиновничьем произволе, бедности.
Но она живет и в Вере, и в Надежде, и в жажде созидания.
Давайте же созидать ее вместе — под знаком русской классической литературы и великого Русского Слова.
Резолюция к столетию памяти святого праведного Иоанна Кронштадтского
В 2008 году отмечается 100-летие со дня кончины святого праведного Иоанна Кронштадтского, которого еще при его жизни православный люд назвал Всероссийским батюшкой.
Трудно переоценить значение личности и духовного подвига праведного Иоанна для нашей страны и для нашего народа. Десятки монастырей были созданы при его участии. Им написаны десятки книг, которые ныне входят в Золотой фонд святоотеческой литературы. Десятки тысяч человеческих судеб были устроены его благословением.
Считается, что праведный Иоанн Кронштадтский мог быть самым богатым человеком России, столько денег, пожертвованных благотворителями и милостивцами, прошло через его руки. Но руки Всероссийского батюшки остались чисты, ибо все эти средства он пустил на праведные дела.
Мы, участники XI ВРНС обращаемся к государственным властям, общественным организациям и всем гражданам России с призывом объявить 2008 год «Годом памяти святого праведного Иоанна Кронштадтского».
Мы призываем организовать крестный ход от Кронштадтской площади, на которой стоял Андреевский собор, где праведный Иоанн Кронштадтский совершил 19 345 Литургий, до Сурского монастыря, его родины. Этот крестный ход соединит весь Северо-Запад России.
Мы призываем начать всероссийское движение мемориализации мест, связанных с памятью святого, а ведь города и поселки, в которых служил и проповедовал Всероссийский батюшка, исчисляются сотнями. И тогда мы объединим всю нашу страну.
Мы призываем провести съезд настоятелей всех храмов, посвященных памяти святого праведного Иоанна Кронштадтского. И мы объединим православный мир, ибо во множестве стран имеются такие храмы.
Но главное, празднования столетия памяти праведного Иоанна Кронштадтского помогут нам достичь единства в самих себе, помогут понять, наконец, величие судьбы нашей России.
Резолюция Совету Безопасности Организации Объединенных Наций
Писатели России, люди разных культурных и творческих традиций, вероисповеданий, политических убеждений, одинаково обеспокоены в последние два десятилетия чрезвычайной диспропорцией, складывающейся в картине современного мироустройства.
Эта диспропорция, как мы хорошо знаем, беспокоит не только представителей интеллектуальных призваний и профессий, и не только в пределах России. Она становится тревожным переживанием для большинства жителей планеты, потому что имя этой диспропорции — глобализм, устремлённость весьма влиятельных мировых сил к учреждению однополярной доктрины существования. Нам совершенно очевидно, что практика реализации программы однополярного мира вступила в явное, причём вопиющее противоречие с декларируемыми мировым сообществом принципами демократизма, социальной справедливости, человечности. По качеству его проявлений мы вправе назвать глобализм новейшим образчиком тиранического, диктаторского, тоталитаристского порядка вещей. Да по сути такой «новый мировой порядок» почти уже и не скрывает своей одиозной родословной.
Одним из самых хитроумных, коварных изобретений для самоутверждения и самооправдания глобализма становится спешно запускаемая им в мировую практику нелегитимная система судопроизводства. Имя внедрённого в сферу юриспруденции уродца успело стать до такой степени одиозным, что никому не составит труда догадаться: речь идёт о так называемом Гаагском трибунале.
Право же, от древнейших времён повелось: однооких в судьи не берут, судьями не назначают. Слишком зловещ изъян. Трибунал же, самопровозгласивший себя в Гааге, позорно одноглаз. От дела к делу, от раза к разу кривой судья зрит лишь в одну сторону. Второй глаз бессовестно отдыхает. Древний царь Соломон, равно почитаемый христианами, иудеями и мусульманами в качестве судьи мудрого и беспристрастного, пришёл бы в изумление, узрев, до какой степени на рубеже новейшего тысячелетия можно извратить основополагающий принцип всякого судейства — непредвзятость.
Но судебный орган, запрограммированный лишь для того, чтобы оправдать недавнюю беспримерную по жестокости жандармскую акцию глобализма на Балканах, способен ли к объективности? Нет, увидели мы, не способен. Суд международного предназначения, не заметивший противозаконного строительства на территории суверенного государства (Сербия, Косово) иностранной военной базы, разве не ангажирован оккупантом? Суд, в камерах которого обвиняемые умирают один за одним, не дождавшись приговоров, разве не подозрителен Вам, посланцы стран мира?
Мы не станем перечислять всех подневольных, которые за последние годы ушли из жизни, не выдержав страшного пресса гаагского судилища. Но одну жертву невозможно здесь не назвать. Это Слободан Милошевич, бывший президент Сербии и Черногории. Какими бы путями ни пошло впредь человечество, имя этого серба на века останется символом жертвенного служения своему народу, его справедливым и методично попираемым извне национальным интересам. Кончина Милошевича незадолго до дня, когда он должен был огласить миру свои последние, столь же неотразимые, как и все предыдущие, аргументы защиты, мы надеемся, не смогла не смутить своей «запрограммированностью» многих из Вас, члены высокого Совета. Его оставшиеся без внимания просьбы к судьям о возможности краткосрочного лечения в России, с последующим возвращением на скамью подсудимых, были расслышаны всем миром, но только не обвиняющей стороной.
Мы надеемся также, что не остаётся без Вашего внимания и судьба ещё одного серба, председателя Радикальной партии Сербии доктора Воислава Шешеля, который в 2005 году добровольно приехал в Гаагу, чтобы выступить свидетелем защиты на процессе над своим президентом и единомышленником. И здесь жестоковыйный трибунал производит очередную акцию, достойную быть записанной в учебные образцы вопиющего кривосудия. Шешель также оказывается за решеткой. И, как Вы знаете, пребывает там, не будучи даже обвинённым и несмотря на недавнюю голодовку, и по сей день.
Но знание ещё не есть отношение. А мы — да мы ли одни? — вправе ждать от Вас и чётко выраженного отношения к творящемуся в Гааге судейскому произволу. За фактическим непризнанием Вами нелегитимного трибунала по логике вещей должен бы воспоследовать и Ваш твёрдо выраженный отказ сборищу самозванцев в праве на существование. В противном случае гаагский прецедент способен вызвать на обоих полушариях цепную реакцию самочинных карательных групп, корыстно имитирующих те или иные фрагменты мирового права. А это — прямой путь к дальнейшему подрыву основ безопасности людского сообщества земли.
От Вашего мудрого и ответственного решения по предложенному нами вопросу, в конце концов, будет зависеть и то, потащится ли мир и дальше в пропасть безумной глобализации, или будет восстанавливаться гармония сил и интересов во имя продления достойной жизни на земле.
Резолюция «О подготовке к празднованию 200-летия Бородинского сражения»
Мы, участники XI Всемирного Русского Народного Собора, поддерживая инициативу Общественного комитета по подготовке и празднованию 200-летия Бородинского сражения, обращаемся к Президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину и Председателю Правительства Российской Федерации Михаилу Ефимовичу Фрадкову рассмотреть наши предложения о проведении празднования в 2012 году юбилея — 200-летия Бородинского сражения 1812 года и включить их в план работы Государственного комитета.
Для сохранения и развития уникальной исторической территории, связанной с событиями Бородинского сражения 1812 года и Великой Отечественной войной 1941—42 годов необходимо осуществить систему комплексных мероприятий.
Предлагаемые мероприятия направлены не только на поддержание и восстановление исторического ландшафта, но и на получение экономической отдачи от хозяйственной деятельности (развития туристско-рекреационной индустрии, возрождения традиционных для данной территории методов ведения хозяйства и т. д.), что, в свою очередь, обеспечит устойчивое функционирование этой уникальной территории и наилучшее выполнение ею задачи сохранения историко-культурного наследия. Рассматриваемая территория занимает центральную часть Можайского района и связана Московской железной дорогой Смоленского направления и Минским шоссе, выполняющим роль главных внешних связей с года Москвой и другими городами Московской области и соседних областей.
Для решения и реализации основных направлений комплекса мероприятий необходимо разработать генеральный план развития территории Государственного Бородинского военно-исторического музея-заповедника, который должен стать составной частью генеральной схемы устойчивого градостроительного развития Можайского муниципального района.
Генеральный план определит архитектурно-планировочные решения развития территории, в увязке с интересами проживающего населения и необходимостью рационального использования сложившегося народно-хозяйственного потенциала.
Для эффективного управления территорией Бородинского поля площадью 10 970 га необходимо провести зонирование территории, с выделением исторического центра площадью 2 383 га.
Цели и задачи плана мероприятий
Поставленная цель имеет комплексный характер и может быть реализована при условии одновременного решения следующих задач:
а) реконструкция и модернизация инженерной инфраструктуры,
б) рациональная организация транспортной инфраструктуры,
в) развитие объектов социально-культурного значения,
а) строительство на территории современных комфортабельных объектов для обеспечения потребностей сферы туризма, создание объектов для реализации культурных туристических программ, воспитание молодежи, ознакомление с историей России,
б) реализация проектов благоустройства объектов и памятников,
в) комплексная реставрация памятников истории и культуры, посвященных 200-летнему Юбилею Бородинского сражения,
г) комплексная реставрация Спасо-Бородинского монастыря, с целью передачи Московской епархии,
д) проведение комплексных благоустроительных работ с санитарными рубками, с целью сохранения исторического ландшафта,
е) развитие объектов малого бизнеса (объекты питания, торговли, прикладного и народного искусства),
ж) развитие объектов социально-культурного назначения (выставочные залы, культурные центры),
з) увеличение занятости населения.
В Резолюции мы резюмируем комплекс предложений, как составной части планов подготовки торжеств которые, несомненно, будет готовить федеральная власть.
Мы просим включить в состав Государственного оргкомитета по празднованию Бородино 1812—2012 гг. представителей от Московской Патриархии, Союза кинематографистов России, Союза писателей России, Союза художников России, Российской Академии наук.
Мы просим Правительство РФ изыскать возможность выделения частичного финансирования предлагаемой нами программы из бюджетных средств.
Участники XI Всемирного Русского Народного Собора считают, что Правительство РФ могло бы объявить 2012 год «Международным годом Дружбы России и Франции» и это сыграло бы свою положительную роль в двухсторонних отношениях наших стран.
Резолюция о возвращении в русский язык буквы Ё
Всемирный Русский Народный Собор призывает Правительство РФ рассмотреть давно назревший вопрос о ненормальном статусе буквы «ё» в русской письменности и принять в 2007 года Постановление Правительства о введении буквы «ё» в обязательное применение на письме и в печати в системе образования, науки, культуры, в документах Администрации Президента Российской Федерации, Федерального Собрания, министерств и ведомств, в издании печатной продукции, рекламы на всей территории Российской Федерации, предусмотрев при этом срок адаптации 6 месяцев.
Со времени первого появления этой буквы в печати в 1795 году употребление её в прижизненных изданиях Пушкина и других великих писателей XIX века, в словаре Даля, использование буквы «ё» в системах азбук Льва Толстого, Константина Ушинского и других, закрепление «ё» в русском алфавите и в 33 буквах после реформы 1917—1918 годах на седьмом месте — неуклонно расширяется сфера её применения на письме и в печати. Причина предельно проста, без буквы «ё» нормальная жизнь русского печатного слова невозможна, что доказано многими выдающимися учёными России. Ныне же, когда компьютеризация и офсетная полиграфия полностью сняли вопрос удорожания печати текстов с буквой «ё», государственное сдерживание внедрения буквы «ё» и замена её абсолютно другой буквой «е» следует рассматривать как ошибку.
Именно поэтому значительное число газет, журналов и книг в последние 5—7 лет выходят с регулярной печатной буквой «ё». Мы считаем, что сейчас, в год русского языка в мире решение Правительства о повсеместном введении буквы «ё» в печать России будет своевременным и справедливым. Научные аргументы против этого отсутствуют.