Конференц-зал Отдела внешних церковных связей
10 марта 2005 года

Епископ Ставропольский и Владикавказский ФЕОФАН

Тема секции лично мне стала очень близка, особенно после Беслана, потому что пришлось испытать на себе, что без духовного основания невозможно перенести беду. Почему я об этом говорю в личном плане? Потому что через 40 минут после захвата школы в Беслане я был уже там, в школе. И весь этот ужас увидел своими глазами. И пришлось собственными руками выносить и убитых, и раненых детишек, и видеть все. Сейчас в СМИ часто говорят — была «толпа» вокруг. Действительно огромное количество людей было вокруг бесланской школы. Но это не была толпа. Это были матери и самые близкие тех, кто находился в Беслане.

Почему об этом говорю? Тема «Духовно-нравственные основы Победы над фашизмом, терроризмом, расизмом, сепаратизмом». Сейчас очень много говорят вообще о той беде. Если хотите, я сегодня скажу то, что еще, наверное, никто не говорил. Что произошло? Величайшая трагедия. Что вообще произошло? Потеря человеческого лица. Произошло самое непоправимое для тех, кто потерял своих детей. Но произошло и другое. Я часто общаюсь, и сюда приехал опять из Осетии. Произошла тоже победа осетинского народа. Для вас это покажется странным. Скажете: владыка, Вы в здравом уме или нет? В здравом, и с анализом. Потому что расчет был совершенно четкий — Беслан должен быть сигналом «Авроры», выстрелом из террористического крейсера «Авроры» к полному развалу Кавказа, а затем и дальше России.

Но по сей день, слава Богу, не произошло безумия, которое могло быть. Мне пришлось быть непосредственно, сразу же после трагедии на второй-третий день на том большом митинге, который был просто спровоцирован. Да, митинги должны быть, ничего страшного в этом нет. Но тогда был страшный призыв — вооружаемся и идем бить ингушей. И вы знаете, я помню тогда свою какую-то растерянность. Я помню, тогда подошел к какому-то человеку, который орал, вырвал у него этот матюгальник и сказал: «Что вы, обезумели? Что вы делаете? Разве вам мало крови?». И народ остановился. И удивительное дело — опять нравственная оценка. Помню, мне пришло несколько писем и от молодых людей — простите осетинский народ за безумие в безумное время, когда нас подстрекали пойти на ингушей и вступить в такую кровопролитную бойню — межнациональную и межрелигиозную.

Мне хотелось бы выслушать как раз тех, кто готовился к выступлению, затем к дискуссии. Скажу только одно: нет и не может быть иной оценки итогов Великой Отечественной войны, как одна — поклониться и павшим и живым. И те, кто с оружием в руках, и те, кто с лопатой, у станка отстояли то, что сегодня позволило нам собираться.

ЧУГАНОВ  Е. Г.
советник Государственной Думы РФ

Я хотел бы остановиться на правовых вопросах и проблемах угрозы терроризма и противодействия этим угрозам
В современных условиях реальную угрозу конституционным правам и свободам граждан, государственной и общественной безопасности, территориальной целостности России представляет усиление терроризма в различных его формах. Терроризм, к сожалению, стал неотъемлемой частью происходящих в стране социально-экономических процессов. Террористическая деятельность носит характер открытого противостояния государству диверсионно-террористической войны против гражданского населения России. Я думаю, что все мы на протяжении ряда последних лет являемся очевидцами данного явления.

Краткий пример приведу. По данным МВД России, в 2003 году был зарегистрирован 561 факт терроризма, что на 55% больше, чем в 2002 году. При этом более 400 из них были совершены на территории Южного федерального округа; в том числе, 386 — в Чеченской Республике. В 2004 году, по данным МВД, выявлено 315 таких случаев.

Террористические акты, как правило, сопровождаются причинением значительного материального ущерба и человеческими жертвами и вызывают особый общественный резонанс. Именно по этому в последние годы в России усилилось внимание политиков, общественных деятелей, духовенства, средств массовой информации к проблемам, связанным с противодействием терроризму. Эффективность государственной правовой политики в первую очередь зависит от доктринальной разработанности понятия терроризма. Несмотря на всё большее распространение этого явления как в России, где терроризм отнесен к числу наиболее опасных угроз национальной безопасности, так и за рубежом, в науке существует до 200 определений терроризма: как доктринальных, так и официальных. Некоторые специалисты в этой области считают, что в виду многоаспектности терроризма создание полностью соответственно его содержанию определения вообще невозможно, что связано, во-первых, с политизированностью, идеологизированностью подхода к понятию терроризма. А во-вторых, с многообразием широчайшего спектра теоретических проявлений. Тем более форма и тактика последних постоянно трансформируется и изменяется.

Так, Генеральная ассамблея ООН приняла более десяти рекомендаций резолюций о национальном, региональном, международном терроризме, но так и не смогла дать единообразного определения терроризма. В самом широком смысле понятие терроризм обозначается всем многообразием методов борьбы, связанных с использованием и выдвижением на первый план платформ ничем не ограниченного насилия, преследующего цель устрашение и подавление политических и других противников. Это и нелегальная подрывная деятельность, государственный терроризм, геноцид, репрессии и ряд других. В узком смысле понятие терроризм употребляется главным образом в отношении нелегальных террористических актов. Классифицируя терроризм, большинство исследователей отмечают следующие его черты. Во-первых, он отражает культ насилия и способствует его развитию, давая преимущество перед правовыми, социальными, духовными методами разрешения конфликта в обществе.

Терроризм формирует и усиливает в обществе чувство страха, который, в свою очередь, подавляет позитивную активность личности, обесценивает человеческую жизнь. В-третьих, терроризм, как показывает практика, реально приводит к свертыванию государственных, юридических, социальных гарантий свобод личности, поскольку он вызывает со стороны государства контрмеры, которые не всегда согласуются с основами правового государства. Подчас это происходит вынужденно.

Терроризм — это совершенно особое криминальное явление. Даже, если исходить просто из практики совершения преступлений, я думаю, вы со мной согласитесь, большинство лиц, совершивших преступление (кражи и так далее), пытаются сделать это как-то тайно, не афишируя своего участия, как-то пытаются скрыться с места преступления. Лица, совершающие террористические акты, наоборот, эпатируют тем, что они совершают, и цель их — привлечь большее внимание как к себе, так и к тем последствиям, которых они пытаются достичь. Яркие примеры тому — Норд-Ост и опять же события в Беслане, которые были совершены в сентябре истекшего года. Даже сама такая позиция террористов говорит, что терроризм по-своему криминальное явление.

Практический опыт на Северном Кавказе показал, что терроризм способен достаточно эффективно осуществлять как отдельные диверсионные операции, индивидуальные акции террористов-смертников, так и полномасштабные боевые действия против регулярных войск и формирований правоохранительных органов.

Классифицируя современную террористическую деятельность и ее многочисленные формы, можно определить такие понятия, как государственный терроризм, характеризующийся устрашением собственного населения. К сожалению, в мире такие факты есть. Международный терроризм как преступное деяние, затрагивающее в той или иной степени международные отношения, совершенное более чем в одном государстве, либо совершенное в одном государстве, но существенная часть его подготовки, планирование, руководство или контроль имеют место в другом государстве. Оппозиционный терроризм как насильственное устрашение оппозиционных группировок в отношении политических сил, стоящих у власти. Социальный терроризм как наиболее острая форма социального протеста. Криминальный и уголовный терроризм, организованный преступной группировкой. Политический, связанный с борьбой за власть и направленный на устрашение политического противника и его сторонников. Религиозный, ставящий целью признание господствующей одной религии и устранение других конфессий. Организационно-групповой, связанный с деятельностью экстремистских групп. И ряд некоторых других.

Должен сказать, что возрастание угрозы терроризма обязывает высшие государственной власти Российской Федерации искать адекватные ответы на возрастание именно этой угрозы. В частности, Совет Федераций принял дополнительные меры в этом направлении. В соответствии с постановлением Совета Федерации от 15 июля 2004 года образована временная Комиссия по Северному Кавказу. Постановлением от 29 октября 2004 года образована временная Комиссия Совета Федерации по подготовке законодательных предложений по противодействию терроризму. Более того, впервые в новейшей истории российской парламентаризма в России решениями палат Федерального Собрания Российской Федерации образована парламентская Комиссия по расследованию причин и обстоятельств террористического акта в городе Беслане Республики Северная Осетия (Алания) 1-3 сентября 2004 года. Распоряжением Председателя Государственной Думы я утвержден секретарем этой Комиссии и на протяжении нескольких месяцев нами расследуются обстоятельства, которые связаны как с террористическим актом в городе Беслане, так и с теми событиями, которые послужили причиной совершения данного террористического акта.

Прямо Конституция Российской Федерации не содержит норм, указывающих на возможность создания парламентской комиссии — комиссии в Совете Федераций и в Государственной Думе, но они создаются и эта практика существует. По нашему мнению, из смысла статьи 101 Конституции Российской Федерации следует, что Совет Федерации, Государственная Дума вправе образовывать такие комиссии. Предложения и выводы парламентской комиссии могут быть организованы в виде рекомендаций государственным органам в ходе совместных слушаний, организованных обеими палатами.

Епископ ФЕОФАН

Спасибо большое, Евгений Григорьевич за Ваш обстоятельный доклад, который, по сути, нам прояснил правовые взгляды на понятие терроризма, законодательные инициативы. Действительно, явление, особенно в нашей стране, довольно новое, хотя корни терроризма были у нас и до революции в России — и цареубийства, и убийства губернаторов и политических деятелей. Это явление имело место. Но в какой-то период, особенно в послевоенный, мы, все-таки, жили довольно спокойно. И этого понятия у нас уже и не было, оно стерлось из памяти.

Но немножко мне непонятно такое словосочетание как нелегальный терроризм. Понятие легального терроризма и где-то прозвучало нелегальный терроризм. Может быть, я отвлекся и неправильно понял, но вообще терроризм и легальный терроризм у меня никак не сочетаются, также, как сейчас говорят легальные наркотики. Слово терроризм не должно сочетаться с положительными ни с правовыми, ни с какими эмоциями.

Я опять немножко в качестве комментария скажу одну вещь. Сразу же после Беслана, хоть это и было трудное решение, но поехал на международный межрелигиозный Конгресс в Милан, и я улетел туда буквально на третий день после бесланской трагедии. Собрались представители более чем из 70 стран, самый высокий уровень. Достаточно сказать, что были запланированы выступления Романа Проди, тогдашнего председателя Еврокомиссии, министра иностранных дел Италии, Сенегала, видных политических религиозных деятелей. К чему веду? Только Беслан прошел. Я говорю, что должен выступить на пленарном заседании, потому что об этом зле из первых уст необходимо рассказать. Мне говорят — а Вы выступите на секции, уже сверстана программа. Я говорю: сейчас весь мир возмущен, а вы говорите о сверстанной программе. Вообще в набат надо бить всему мировому сообществу. Я был руководителем всей делегации из стран СНГ, делегация довольно большая. Говорю, что если вы не предоставите мне слово на пленарном заседании (а оно проходило в Милане в Ла Скала) я тогда уезжаю, но официально объявляю и журналистам, что вы не хотите трагедию Беслана понять и услышать. Думаю, что и уедет со мной вся делегация. Мы заявили такой протест. Шум, гам, вы выступите, самые первые выступите, но мы вас просим 3-4 минуты, потому что все запланировано. Я думаю, Бог с вами, мне бы только выйти, а там я сам решу, сколько буду выступать.

Они, правда молодцы, тогда это выступление транслировали по первому каналу итальянского телевидения, по всем каналам. И самое страшное (я думаю, что нам потом надо отметить в документе), что двойные стандарты по сей день существуют в мире. Но об этом надо говорить и добиваться. Мы не ушли от времен «холодной» войны — то мы выращивали «хороших» террористов, посылали куда хотите, помогали укреплять наш социалистический лагерь, то они то же самое: «хороших» террористов вырастили — Бен Ладена и прочих, чеченский сепаратизм. Вот на что надо бить и этого добиваться — устранение двойных стандартов. Хорошие, плохие террористы. Использование терроризма, как политического арсенала — вот от чего надо уходить. Только тогда можно победить.

ВЕРЕЩАГИН  М. П.
член Президиума Центрального совета Общества инвалидов России

Я всегда пользуюсь случаем, чтобы поднять одну очень большую проблему нашего общества — проблему инвалидов. Может быть, и не по теме я сегодня выступлю. В России более 15 миллионов инвалидов, а с членами их семей — почти треть населения России. Почему я говорю «с членами их семей»? Потому что, как правило, вокруг инвалида — это забота, сложности и так далее. Я думаю, что сегодняшняя тема, говорящая о нравственных устоях, о Победе, о терроризме — это прежде всего то, как живет человек. И только милосердие нашего общества, только нравственные устои, которые создаст наше общество, позволит этому обществу сделать шаг вперед и побороть этот самый терроризм и воздать должное героическим подвигам нашего народа.

Инвалидов как-то вообще не очень замечают. Обратите внимание, на Соборе в Храме Христа Спасителя вчера вы не увидели ни одной коляски. Нет ни одной инвалидной коляски. А вы представьте себе — это 15 миллионов. Ну, не 15 миллионов колясочников, но это миллионы. Здесь тоже сегодня, кстати говоря, их нет. Иногда говорят, что это очень сложно, оказать помощь, невозможно, нет ресурсов. На самом деле просто общество должно созреть для этого чисто нравственно, чисто духовно, чтобы мы стали выше, богаче внутренне. Ведь помощь ближнему обогащает нас самих прежде всего. И зачастую для этого ничего особенного не надо. Я вижу здесь советника Государственной Думы. В Жилищном кодексе, как известно, так и не принято никаких законодательных норм. Я обращаюсь к вам, присутствующие из всех регионов, попытайтесь среди своих через общественные партии как-то решить эту проблему, чтобы законодательно закрепить возможность доступа инвалидов к общественной жизни, чтобы они могли участвовать в этой жизни, посещать собрания, соборы, конференции. Я уж не говорю о том, что как любой нормальный человек, он хочет сходить в кино, в кафе. А уж какие-то жизненно важные нужды — посетить поликлинику или что-либо еще. Возможности беспрепятственно сделать это практически отсутствуют. Кое-что делается в Москве, в Петербурге начали делать что-то. Но это так мало, можно сказать, ничтожно на сегодняшний день.

Я хотел сказать, что, во-первых, мы будем более сплоченными в этой борьбе, если сами поднимемся на ступеньку выше в своем нравственном понимании по отношению к ближнему своему, будем более милосердны. И воспитание надо вести через образование, приучая строить жизнь от добра к ближнему. Воспитание и создание определенных нравственных взаимоотношений в обществе, в семье позволит, может быть, не автоматом, наверное, медленнее, но искоренить тот самый терроризм. Он рождается не на пустом месте. Это вполне понятно, отчего он идет. Мне бы хотелось донести до вас боль и желание участвовать в общественной жизни, сотен тысяч инвалидов России.

МУСИН  М. Н.
профессор Российского Государственного торгово-экономического университета

«Духовно-нравственные основы Победы». Победы над чем? «Над терроризмом, расизмом, фашизмом». И поскольку разговор начался с трагедии в Беслане, то надо сказать, что в Беслане показано наше будущее, которое нам планируют, если мы не будем в состоянии заложить основы своей победы. То есть лозунг вполне понятен — побежденный должен умереть. Почему речь идет в первую очередь о терроризме? 17 лет с трибуны Русского Собора и многих других собраний, на которых многие из вас имели честь присутствовать, нередко звучала такая фраза, что придет оккупант на нашу землю и внешний враг нас поработит. Касаясь нелегального терроризма, думаю, что здесь имелся в виду анонимный терроризм, мы получаем совершенно странный чудовищный инструмент, который скрывает истинные интересы заказчиков этого дела. Что мы знаем о Беслане? Мы знаем две политические точки зрения, которые могли бы к этому привести. Но мы не знаем до сих пор реальных заказчиков, реальных исполнителей. И общество этого не знает. Отсюда мы получаем инструмент чудовищный. То есть терроризм в данном случае — это удар в наиболее незащищенное место, игра без всяких правил и норм. Соответственно, если мы не поймем, каким образом надо оценивать ситуацию, что может быть условием противодействия такому злу, мы всегда будем впотьмах просто терять своих детей. А я считаю, что наш народ терпелив, но если начинают убивать наших детей, то это вопрос не о том, что люди останутся без собственности, без имущества. Речь идет о том, что мы обязаны их защитить.

В 1993 году я впервые задал себе вопрос. Православная вера, тысячелетняя культура была на стороне тех, которых кремлевские террористы просто взяли, попирая все нравственные законы, и расстреляли, расстреляли Конституцию, легитимную власть и тех людей, может быть, идеалистов, которые вышли на защиту поруганного закона и государства. Естественно, историческая оценка этому будет дана, тому, что произошло тогда. Я задал себе вопрос — почему действительно мы выросли в одном обществе, читали одни и те же книжки, выросли на великой русской культуре, и тем не менее, вот эта цивилизационная оболочка мгновенно слетела — и люди в Останкино на БТРах давили раненых, просто расстреливали раненых мальчишек.

Чего же нам не хватает для того, чтобы противодействовать такого рода угрозе? И я пришел к выводу, что да, вера даст нам основу Победы. Но если мы будем закрывать глаза, и общество не будет требовать контроля над теми процессами, которые идут, и выявлять движущие силы, мы, естественно, победы не одержим. Соответственно, элементом этого должны являться ответы на вопросы, что же является движителем многих этих, на первый взгляд, спонтанных, может быть, не связанных между собой эксцессов и процессов.

Когда мы стали заниматься этим вопросом, мы выяснили, что, действительно, мы смотрим на мир одними глазами. В основе действий людей, которые пытаются создать проблемы в нашей стране лежат корыстные интересы, как это не звучит банально. Речь идет об экономических интересах, в первую очередь движителем является именно желание устроить себе привилегированное право при распределении материальных ресурсов. Как только стало проясняться, что все достаточно так просто, мы, естественно, стали изучать подходы, которые позволяют обществу эту ситуацию адекватно оценивать и предлагать меры государственного регулирования. То, что называется экономической безопасностью. То есть как только общество начинает понимать, что происходит, общество в состоянии использовать существующие механизмы и срочно предлагать новые.

Я затрону просто одну проблему, противостоять которой, я боюсь, наша власть сегодня не в состоянии, поскольку она достаточно слаба. Речь идет о такой вещи, которая называется фиктивный или денежный капитал. То есть те деньги, которые у вас в кармане — доллары, евро и рубли — и в чем суть этой проблемы? В мире сложилась парадоксальная ситуация (сейчас нет времени подробно это объяснять), что так называемый фиктивный капитал, якобы рыночная оценка, который говорит о капитализации той или иной страны, никакого отношения к реальному сектору экономики не имеет. Она стала игрушкой в руках узкого круга финансовых спекулянтов. И все было бы ничего, все было бы нормально, если бы то же самое не устроили с валютами всех видов. В ближайшие годы перед нами развернется кризис, которого раньше на Западе не было, это кризис всех стран по валютам всех видов. Я поясню. Вы, работая в реальном секторе экономики, что-то производите. Например, каждый день вы производите кружок сыра. Вы потребляете 200 граммов сыра, все остальное сдаете. И тут вам говорят — ребята, мы экономисты, давайте будем считать остатки сыра. Вот есть измеритель, мы будем это брать и вернем через 20 лет, когда ты будешь на пенсии. Это твоя пенсия. Естественно, во всех странах люди начинают сдавать те излишки, которые они наработали. Сдают излишки в какие-то институты, которые принимают. Им говорят, что считают, например, в фунтах стерлингов или в немецких марках или в рублях, неважно. Проходит 20 или 40 лет, вы приходите и говорите — верните мне мой сыр. Тебе отрезают 100 граммов и говорят, что это все, что ты заработал. Ты говоришь — я заработал целый вагон. Тебе говорят — в чем ты мерил? Деньги ничего не стоят. Сегодня — это 100 граммов сыра. И возникла ситуация — так как экономика пересчитывала — как функция обмена. Когда падает одна валюта (1998 год), это одна ситуация. Когда падают все валюты, возникает природный кризис. Выход из этого положения — надо сбрасывать эту фиктивную массу. Америка должна Европе в электронных деньгах. Возникают серьезные проблемы.

Теперь представьте себе — этот вал и денежный капитал должен быть подкреплен в реальной капитализации. Реальной капитализации в Европе нет, в Штатах нет. Там все уже заложено в этот круговорот. Только в России остаются недра, земли, которые нигде в оборот этих финансовых спекулянтов не введены. И эта ставка на то, что будут вывозить на Украину эшелонами эти доллары. Представьте себе силу давления, сброс этого фиктивного капитала. Они думают, что это реальный капитал, хотя американский доллар ничем не обеспечен.

Я боюсь, что Запад попал в западню. Выхода из этого нет. Они должны придумывать какие-то пути решения этой проблемы. Но совершенно ясно, что составляющей частью этого решения будет наша земля, наши недра, Байкал. То есть те реальные активы, которые есть в нашей стране. И вот здесь мы столкнемся со всеми видами терроризма. И сепаратизм будет оплачен, и расизм. То есть все силы, которые помогут достичь того экономического интереса, когда миллиардные состояния должны быть брошены и обменены на реальные активы, фиктивный капитал на реальный. Соответственно, власть окажется перед угрозой не финансирования каких-то чеченских группировок или каких-то локальных сил. Мы попадаем в ситуацию, когда действительно объем финансирования различного рода варварских инструментов, и в первую очередь терроризма, резко, многократно возрастет. Общество может противостоять этим вызовам только в том случае, если мы восстановим нашу культуру. И неотъемлемой составной частью будет именно понимание необходимости установления общественного контроля, наличие тех инструментов, которые позволят выявлять эти интересы своевременно.

И если мы не подойдем к тому, что это корыстные интересы и мы должны уметь их выявлять, разъяснять обществу, в чем суть происходящих процессов и строить меры защиты, то нам не обеспечить нашу победу.

Епископ ФЕОФАН

Спасибо, Марат Назитович. Действительно, вы с более профессионального угла зрения нарисовали нам те опасности, которые могут быть питательной средой для терроризма. Я не один раз ходил в Белый дом, знаю, насколько все было трудно. Хочу сказать только одну вещь. Часто задавались вопросы — зачем надо было Церкви ввязываться, все равно ничего не добились? Я вам одно скажу сейчас. Если бы не было переговоров, мы стояли на грани полномасштабной гражданской войны. Поэтому когда говорят, что переговоры ничего не дали, это неверно. Они дали нам то, что мы избежали этой очень опасной черты. Да, было то, о чем вы говорите, но не было той большой беды. Хотя проблем очень много.

Протоиерей Николай АРТЕМОВ, Русская Зарубежная церковь

Достоевский писал в свое время и обозначил терроризм уже очень ясно. В свое время система здесь, в России, этот роман очень не любила, потому что он ее обличал. В это же время Достоевский пишет одному человеку в письме, в чем разница между коммунистом и христианином, коммунаром, как он называет. Он говорит, что христианин должен пожертвовать собой и отдать тебе все, даже жизнь. Коммунар говорит: правильно, ты должен мне пожертвовать все и отдать всё, даже жизнь.

Две системы, прямо противоположные, говорят то же самое. Только стороны-то разные. Вот этот переворот, конечно, имеет отношение к терроризму в самых глубоких его корнях. Так, аксиология, учение о ценностях, которые мы носим в себе, имеет вершину в личности, в божественной личности, в Христе, в воскресшем Христе, в вечности, которая превосходит смерть. Не просто превосходит, а побеждает.

С другой стороны, безбожье ведет к культу личности, идолослужению. И за этим стоит аксиология власти, то есть высшая ценность — есть власть. Я отношусь тоже к предыдущему оратору с большой благодарностью за всю внешнюю картину, которую он написал. Но здесь дело не в деньгах и не в материальных ценностях только. За материальными ценностями стоит властолюбие. И отсюда — террор, который находит страх. Террор-то начинался в 17-ом году целенаправленно. Ответ этому террору у другого нашего писателя: «Не верь, не бойся, не проси». Александр Исаевич опытом своим может нам нравственно очень много сказать. Я сожалею, что его «ГУЛАГ» и другие писания мало были востребованы в России, слишком мало.

Для победы, действительной победы, осуществления победы необходимо единство русского народа, духовное единство русского народа. И к этому относится то, что сказано в «Евангелии» — рассеянное чадо собрать. Мы натыкаемся на неимоверные трудности на этом пути, на страшное непонимание. Об этом я не могу всего рассказать. Но вчера я сидел и слушал разные выступления и отчасти ужасался. Я из Германии и знаю, как там зарождался фашизм. Не все, дорогие братья и сестры, было чисто во вчерашних выступлениях. И вот отторжение, отталкивание той другой России, которая между двумя тоталитаризмами оказалась выброшенной за год. Что Сталин говорил о своих военнопленных? Раз он жив — он предатель. И вот эта мысль о предательстве до сих пор отравляет души. А может быть, была верность Христу. И мне кажется, что соединить эти две верности, которые на самом деле были в русском народе, но без этих террористов, без Сталина, который устроил убиение украинских крестьян (7 миллионов погибло от искусственного голода!). И это только маленькая часть легального государственного тоталитаризма, потому что советская власть прикрывалась всегда законом. А мы возили сюда «Библию» нелегально. Это не было терроризмом, но это называлось нелегальщиной. Поэтому, к сожалению, праздновать просто Победу было бы, по-моему, большой ошибкой. Простите, что я говорю это вам, потому что могу попасть на неправильную реакцию, потому что я же тоже «извне», но говорю на русском языке, а русский язык — есть мой язык. Я родился в Германии, вырос там. Вот поэтому другая Россия без предвзятости и без предрассудков должна быть включена в общее дело, чтобы действительно победить. Разобщенность по обе стороны нас разрывает и не даст действительно отпраздновать общую Победу. Была проигранная Победа. Ведь те люди, которые возвращались с фронта, они думали, что сталинщина кончилась. Мы победили, все будет иначе. Не стало — остался сталинизм, продолжался культ личности, появился Хрущев. И вся эта история продолжалась еще сколько-то десятков лет.

Истинная Победа — это побежденность Христом. Мы говорили о правопорядке. Это земное, это ограниченное. Да, необходимое. За правопорядком обязательно должна быть внутренняя атмосфера. Правопорядок должен быть установлен. Закон может быть нелегальным. Немцы это выяснили, после гитлеризма четко различили. Закон и правосознание — это две совершенно разные вещи.

В заключение. С одной, стороны, мы имеем властолюбие, сребролюбие, как очевидные проявления. И самолюбие. Корень — самолюбие. Террор на что нажимает? Страх за себя. Из страха за себя, то есть самолюбия, вырастает сребролюбие — застраховать себя. А сребролюбие перерастает в властолюбие. Это святые отцы нам так открывают. А что противостоит этому? В Православии жертвенная любовь как образ Божьей жизни, сострадательность, сострадание. Этот вопрос был уже обсужден конкретно — это вопрос об инвалидах. Нести крест. И бесстрашие и любовь, связанные у Иоанна Богослова — «совершенная любовь изгоняет страх».

Последнее. Требовать самопожертвования не нужно. Но государство вынуждено требовать этого самопожертвования порой. Иван Александрович Ильин, о котором вчера говорили, философ, попавший в зарубежье, близкий нам по духу, на котором мы выросли, написал толстую книгу «Сопротивление злу силой». И там он пишет, что силой злу сопротивляться надо. Но надо при этом помнить, что это грех, потому что когда мы торжествуем победу и думаем, что можем просто восхвалять, нам не хватает самого главного измерения — того смирения, чтобы сказать да, я должен был остановить его силой, потому что я не мог остановить его словом. Я должен был остановить силой, потому что я не мог остановить его духом. А Господь смотрит в наши души — какой в нас дух и сопротивление наше в основной внутренней атмосфере. И прошу вас включить в текст, который будет написан, что единство России должно без предвзятости включить с любовью всю историю рассеянных ее чад. Они не случайно там оказались.

Епископ ФЕОФАН

Спасибо большое отец Николай. Действительно для нас очень важно было слышать Ваше мнение. И не случайно Вам было предоставлено слово, хотя было записано уже много желающих выступить. Но я хотел бы прокомментировать как раз и Ваше предложение о единстве нашего народа и в рассеянии сущего, оказавшегося нередко не по своей доброй воле за пределами нашего Отечества. То, что мы с вами делаем и вы держите в руках сейчас конкретный документ, который Ваш покорный слуга и Ваш Высокопреосвященный владыка Марк в два часа вместе с Патриархом подпишут сегодня. Мы подписываем документ о совместном созидании реабилитационного центра для Беслана. Ставропольско-Владикавказская епархия, которую я возглавляю и архиепископ Берлинский Русской зарубежной Церкви Марк. И это как раз путь к тому единству. И комиссия, которая сейчас работает между нашими Церквами — это тоже путь к нашему единству. И встреча Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина с Первоиерархом Русской Зарубежной Церкви — это тоже путь к единству. Поэтому, конечно, мы должны смотреть и давать оценку прошедшему, но и должны с надеждой и реально идти к тому единению, о котором мы говорили.

И теперь позвольте все же не согласиться с одним Вашим посылом, когда Вы сказали, что все-таки «проигранная Победа». Победу мы не проиграли. Уже то, что мы остались в нашей стране, не под фашистским каблуком, а в России, все Богу содействующее выправляется, а ту Победу мы все-таки выиграли. Спасибо.

СТЕРЬЕПОПУЛО  Е.
профессор Афинского университета

Сегодня мы празднуем шестидесятилетний юбилей победы во Второй Мировой войне, которая в течение пяти лет сотрясала человечество и сеяла неисчислимые беды во всем мире. Война — это состояние, противное естеству человека, когда человек превращается в зверя, когда на поверхность всплывают, раскалывая оболочку цивилизованного существа, самые варварские, самые первобытные разрушительные и преступные инстинкты, уничтожая всё то благородное, прекрасное и великое, что достиг человек за свою историю. Но, если, с одной стороны, этот инстинкт превращает человека в опасного зверя, с другой, это же бесконечное зло сплачивает мировые силы Добра, пробуждает сознания, подвигает человека принести себя в жертву во имя защиты самой своей человечности. И среди общего несчастья и катастрофы дает возможность выделиться — своими героическими делами и актами самопожертвования — тем, о которых поэт сказал: «В жизни им было назначено защищать Фермопилы».

Эти Фермопилы веры и надежды, на протяжении всей многовековой своей истории защищала Греческая Православная Восточная Христова Церковь. Именно она повела греческий народ к Воскресению после тьмы 400-летнего турецкого ига. И, естественно, не могла не участвовать в сопротивлении новой угрозе, нацистскому рабству, которое было так же варварски навязано нашей родине в период с 1941 по 1944 год.

В рамках небольшого выступления, безусловно, трудно, подробно рассказать о деятельности Церкви в тяжелый для народа период оккупации. Но празднование юбилея дает мне возможность упомянуть о деятельности некоторых священников, отдавая дань их вкладу в дело победы, так как боюсь, что сегодня, в трудные и смутные наши дни, мы позабыли о них, несмотря на то, что люди эти являли собой светлый пример человечности и самопожертвования.

Начиная повествование, нельзя не упомянуть об Архиепископе Афинском Хрисанфе, который имел несчастье стоять во главе Церкви в 1941 году, когда гитлеровская армия ворвалась в Грецию. Несчастье, которое Архиепископ превратил в самый первый акт сопротивления. В воскресенье 27 апреля 1941 года, когда немцы вступают в Афины, Хрисанф отказывается участвовать в делегации, которая должна была символически передать ключи от города Афин оккупационным войскам, говоря, что долг Архиепископа — не вручать ключи столицы врагу, а сражаться за ее освобождение. Затем Архиепископ отказался служить Славословие в афинском кафедральном соборе, как от него того потребовали немецкие власти, вследствие чего служба была отменена, а затем наотрез отказался присягнуть назначенному оккупационными властями правительству, со словами: «Король и греческое правительство находятся на Крите, дабы продолжать борьбу. Посему главе Греческой Церкви не пристало присягать правительству, созданному по указанию врага». Вследствие чего, естественно, Архиепископ был отправлен на покой и провел все годы до самого освобождения под домашним арестом.

 

Однако Церковь не могла оставаться «безглавой» и особенно в такие тяжелые времена. Преемник Хрисанфа, афинский Архиепископ Дамаскинос был избран на Афинскую кафедру в трагические дни для всего греческого народа. Избрание на архиепископский трон приравнивалось, по сути, восхождению на Голгофу. Если Хрисанф был горячим и бескомпромиссным патриотом, то Дамаскинос, будучи патриотом, счел, что в создавшихся условиях надо придерживаться совсем другой тактики. В эти трудные, годы когда все устои пошатнулись, когда из-за крайнего отчаяния под сомнением оказалась не только вера, но и само физическое существование греческого народа, из-за голода, болезней и свирепого преследования оккупантов, какая иная сила могла протянуть руку помощи, как не Греческая Церковь, единая и почитаемая на самом отдаленном греческом острове, в самой глухой греческой деревне? И как могло быть иначе, когда за неимением никакой политической силы, не существовало силы иной, способной защитить всех оставшихся без защиты? Если бы Церковь оставалась и дальше без Предстоятеля, кто смог бы воспрепятствовать полной катастрофе?

 

Именно эти размышления заставили Дамаскиноса принять архиепископский трон, под угрозой в любую минуту подвергнуться мучениям и смерти.

Первой его заботой стало сделать все, чтобы греческий народ смог выжить. Вопрос пропитания становится практически единственным, который обсуждается на заседаниях Священного Синода в 1941-1942 годах. Три основные проблемы требовали неотложного решения: изыскать средства для закупки необходимых продуктов, лекарств и разных материалов; получить разрешение от оккупационных властей на их перевозку по Греции; оказать помощь тем, кто действительно в ней нуждался. Безусловно, в нормальных условиях решением этих проблем занимался бы государственный аппарат. Но государственный аппарат, или, точнее, то, что от него осталось, ни свободой действий не обладал, ни возможностями и, к тому же, не пользовался достаточным доверием у греческого народа, который смотрел на него как на рабский инструмент оккупантов. Архиепископ Дамаскинос берет инициативу в свои руки. Создает Национальную ассоциацию христианской солидарности (ЭОХА), организацию, в которую вступили священнослужители и добровольцы не из духовного сословия и которая в самом скором времени распространила свою деятельность почти по всей Греции, куда ей был разрешен доступ оккупантами. Сам Дамаскинос выказывает прекрасные дипломатические способности, общаясь как с немецкой оккупационной администрацией, так и с британским правительством, с которым ведет переговоры по поводу ввоза зерна из Австралии. Входит в контакт на международном уровне со службами Красного Креста, с греческими организациями в других странах, организует службы помощи осиротевшим семьям, заключенным, семьям погибших, службы защиты осужденных и семей расстрелянных борцов Национального сопротивления.

Параллельно он тайно сотрудничает с находящимся в эмиграции на Ближнем Востоке греческим правительством, а также с группой сопротивления «Мидас 614».

Однако надо указать на еще один аспект деятельности Дамаскиноса, раскрывающий величие его христианской любви. Когда в 1943 году начинаются гонения на евреев в Греции, Архиепископ не перестает выражать в письменных обращениях к германским властям свой протест против этого страшного преступления, что приводит к неизбежному столкновению с немецкой администрацией, и нацистский генерал Строп угрожает Дамаскиносу расстрелом. Дамаскинос отвечает: «Греческих иерархов, господин генерал Строп, не расстреливают, а вешают. Прошу Вас уважить эту традицию». Дамаскинос имеет в виду смерть Константинопольского Патриарха Григория V, повешенного турками, когда разразилась революция 1821 года. Архиепископ не ограничивается протестами. Он вызывает к себе доверенного чиновника афинского муниципалитета и говорит: «Я перекрестился, обратился к Богу и принял решение спасти столько еврейских душ, сколько смогу. Пусть даже с риском для жизни. Я представлю евреев христианами, а ты выдашь им 4 справки от муниципалитета, чтобы они смогли получить идентификационные карточки, как христиане». Действительно, это удается с помощью главы греческой полиции Ангела Эверта. Но Дамаскинос не ограничивается этим. В связи с вышеуказанными событиями, Церковь дает разрешение и на бракосочетания «христиан» израильтян и греков. Отметим, что тогда церковный брак был единственно законным. Кроме того, через ЭОХА, организации, о которой мы рассказали выше, Архиепископ заботится о том, чтобы укрыть или эвакуировать многих преследуемых властями и находящихся в бегах участников Сопротивления. В 1944 году, сразу после освобождения Греции, благодаря своему огромному авторитету Архиепископ Дамаскинос избирается регентом и остается им до 1946, до возвращения из эмиграции короля Георга.

Но Архиепископ Дамаскинос был далеко не единственным, кто участвовал в деле национального освобождения. Были иерархи, которые воевали в горах с различными группами сопротивления. В те годы архимандрит, а позднее Архиепископ Афинский Серафим в 1943 году вступает в организацию ЭДЕС (Национальная демократическая армия) и воюет в горах Эпира вместе с партизанами. Митрополит Сербский и Козанский Иоаким вступает в ряды ЭАМА (Национальный освободительный фронт), за эту свою деятельность он дорого заплатит после освобождения: в 1952 году его низлагают и преследуют, как и многих других истинных коммунистов и тех, кого ими считают. В 2000 году Церковь, по предложению Блаженнейшего Архиепископа Афинского и всея Эллады Христодулоса, реабилитируя имя Иоакима, наградила его за деятельность в военное время Золотым крестом апостола Павла. Другой священнослужитель, архимандрит Герман Димакос последует за партизанами Ариса Велухиотиса в горы Румели и останется жить в народной памяти как легендарный герой Патэр-Анипомонос (Отец-Нетерпеливыч).

Нельзя не упомянуть о еще одном мученике за веру и Родину, об архимандрите Иоакиме Люля, которого оставил своим наместником Митрополит Сербский и Козанский, уйдя сражаться в горы. Отец Иоаким, кроме той филантропической деятельности, которую он развил в Козани — организация раздачи продовольствия и другой социальной помощи — тесно сотрудничал с группами сопротивления в сборе информации, а также эвакуации патриотов на Ближний Восток. Немцы арестовали его 5 мая 1943 года. Долгие месяцы его пытали в тюрьме города Салоники, но безрезультатно. Предчувствуя близкую смерть, он попросил Салоникийского митрополита Геннадия передать ему в пробирке из-под хинина святое причастие. Он был расстрелян 3 июля 1943 года вместе с другими сорока девятью заключенными. Перед расстрелом архмиандрит обнажил грудь и крикнул: «Стреляйте! Я греческий священник. Умираю за Христа и за Родину». Ему было лишь 32 года.

Я привела лишь несколько примеров деятельности духовенства в период немецкой оккупации нашей страны. Кроме вышеприведенных, были и другие священники, всех рангов, а также монахи, которые на разных фронтах сражались вместе с греческим народом против варварства захватчиков. Это была героическая борьба, борьба за торжество гуманности, любви и цивилизации над абсолютным злом. Греческий народ не забыл и никогда не забудет об общем вкладе Церкви, даже если забылись отдельные имена героев и мучеников. И не забудет потому, что Православие настолько тесно сплелось с эллинством, что стало неотъемлемой частью нашей культуры. В нелегкие нынешние времена, когда мир угрожает захлестнуть новая волна варварства, сохранение нашей культуры, нашей особенности, является необходимым условием для выживания нации. Церковь является огромным ковчегом, удержавшимся на плаву при самых страшных катаклизмах, и в будущем, с помощью Божьей ей удастся удержать в утешении человека.

Епископ ФЕОФАН

Спасибо большое, госпожа Елена за Ваш очень внушительный доклад. И самое главное, на фактическом материале участия Церкви в лице ее первых иерархов, Греческой Церкви в борьбе с фашизмом. И мы много уже говорили, что Церковь оставляла всегда все обиды и так это везде, но выступала нравственным гарантом во все времена. Это было в Греции. От греков мы переняли веру православную. И сейчас радует, что мы все-таки находим многие точки соприкосновения и в политической и в экономической областях. Я много раз был в Греции. Когда приезжаешь в Грецию, чувствуешь себя по-домашнему, потому что традиции-то одни. Есть что-то национальное, но духовно мы близки.

БАТЫШЕВ  Б. В.
председатель Общероссийского Земского Союза «Земство»

Я начну просто с предложения. Владыка, Вы сказали, что сразу после заседания Вы подписываете Соглашение по созданию реабилитационного Центра для детей Беслана. Разрешите мне сделать предложение. Земская медицина, Земский Союз в Ставропольском крае, а я две недели как из Нальчика, и там у нас действует реабилитационный Детский центр на 400 мест. Возглавляет его профессор Хацуков, замечательный ученый-практик. Он привлекает не только нашу российскую медицину, там и ведущая украинская медицина, английская и другие. Мы его сейчас будем основательно расширять. У нас есть опыт в работе с детьми из Чечни, в том числе такие малые земские медицинские учреждения. Это в Кисловодске. Есть очень тяжелые психические заболевания. И когда дети из реанимации приходят в себя, первый вопрос: «Где мама? Где папа?». Мы пришли к выводу, что сделаем не только детский, но рядом и семейный центр.

Земская делегация здесь, на этом IX Соборе, наверное, одна из самых больших — 30 человек. Главным образом, наши военные. Есть генералы, есть Герои Советского Союза, есть Герои России. Сейчас они находятся на работе в секции в Академии Генштаба. Мы сейчас много работаем с Кавказом. Одна из сильнейших земских организаций в Чечне. Как там ведется работа в отношении терроризма? Народы — не террористы. Отдельные террористы, да, это серьезно. И мы работаем в этом режиме. Как работаем, — тезисы на двух страницах я дам. Надеюсь, что возможно будет публикация в последующем. Что-то мы об этом скажем, потому что эта тематика огромна. И здесь вопрос не просто в статистике, но и в том, чтобы предвосхищать события.

Епископ ФЕОФАН

Спасибо, Борис Викторович! Что касается Вашего предложения о сотрудничестве по реабилитации детей, с радостью приемлю, ничтоже вопреки глаголю. В рабочем порядке, я думаю, мы найдем возможности делать. Интересен, конечно, Ваш взгляд на терроризм. Я много об этом публично говорил, говорю и сейчас, что народы не могут быть террористами. Есть отдельные идеологи, есть отдельные личности. Мы не можем и не имеем право смешивать это, иначе будет беда.

ТРОИЦКИЙ  В. Ю.
профессор, научный сотрудник Института мировой литературы

Я хочу коснуться и того, что связано с основными понятиями, без которых разговор о любом духовно-нравственном вопросе останется нераскрытым. Память о прошлом дается в назидание тем, кто желает иметь будущее. Если мы желаем быть независимым, нам надо сохранить память нации, наиболее ярко утверждаемой в ее славных делах и несомненных духовных подвигах.

Я напомню события первой Отечественной войны 1812 года. Она кончилась в 1814 году, когда на площади Согласия на том месте, где в 1792 году был казнен Людовик, стояли, по существу, походные алтари. Вся площадь была заполнена русскими ратниками. И священники в тот самый памятный день 29 марта (11 апреля) 1814 года возглашали «Христос воскресе!» и вся площадь отвечала: «Воистину воскресе!». Вот окончание войны 1812 года.

Победа в первой Отечественной войне была не только ратным, но и молитвенным подвигом русского народа, и история об этом свидетельствует. Храм Христа Спасителя, порушенный перед Великой Отечественной войной, был построен в честь великого торжества в первой Отечественной. Он был молитвой в камне. Камень можно разрушить, но нерушима молитва сокровенная. И уже в XX веке поэту Симонову грезилось: «Как будто за каждою русской околицей, крестом своих рук ограждая живых, всем миром сойдясь, наши прадеды молятся, за в Бога не верящих внуков своих».

Молитва возвратилась и в военное время. Уважение к памяти нации заставляет вспомнить о Параде Победы. И после Парада Победы вождю принадлежала здравица в честь русского народа. Кстати, начиналась эта война именно с того, что о русских стали говорить. Генерал медицинской службы будучи заведующим отделом хирургии госпиталя им. Бурденко Федор Федорович Березкин пришел к своему брату, профессору Попову, перед войной и сказал: «Вася, война будет». Тот говорит: «Почему?» — «О русском народе стали часто говорить. Умирать надо».

Вот первый исток Победы. Имя народа вернулось на Родину. Все-таки кроме советского народа существовал русский народ, и это очень важно, ибо, говоря словами современного ученого — лишенная имени вещь, собственно, и не есть вещь. Она подобна недостроенному зданию, о котором нельзя сказать ничего определенного. Или же она подобна человеку, которого в просторечии называют недоделанным.

И теперь разве не ущербно расплывчатое слово россиянин. Это все равно, если бы к нам обращались не по фамилии, имени, отчеству, а говорили: «Эй ты, с улицы Смоленской, из третьего дома!». Нам необходимо вернуть имя своего народа в нашем государственном документе, в паспорте.

Второй исток Победы — чувство Родины. Родина — это русская вера. Это наша православная вера. Это наша духовная культура. Это земля, которую у нас постепенно отнимают. Это могучий свободный русский литературный язык, крещенный в купели церковнославянского, язык, несущий нравственный и честный взгляд, сущую правду. Перед войной, преодолев чудовищные школьные новации двадцатых годов, русская школа возродилась. И поэтому можно сказать, что Великую Отечественную войну выиграл учитель словесности. Сейчас программы школ по словесности таковы, что значительная часть школьников вообще теряет способность овладеть русским языком в той степени, как это необходимо для приобщения к родной культуре. Они не умеют пересказывать текст на родном языке. И это плоды того, что называют реформами.

В дореволюционной школе на литературу отводилось 5-6 часов в неделю. А теперь и русскому языку мы не можем учить потому, что часов даже у гениального преподавателя недостаточно, чтобы в какой-то степени сообщить сведения о литературе, чтобы учить родной словесности. Люди лишаются родного языка. Это очень серьезно, потому что погром учинен в отечественном образовании, если проанализировать документы с 1992 года, можно точно найти принцип, который разрушает образование. Это разрушительные документы. И никто их до сих пор не проанализировал. Вот это разрушение нужно преодолеть, нужно восстановить наше образование.

Традиционно осмысленное слово — это последний рубеж образования. Поэтому прямо скажу, что лучше Свиридова здесь не скажешь: «Возврат к национальной традиции — вот истинная новизна для нашего времени». Мне хотелось бы сказать еще об одном очень важном, ведущем направлении борьбы. Это по существу политика вражьей силы. Не будем называть, кто и как, но это сила безусловно вражеская. И самое главное, я хотел бы обратиться к одному маленькому примеру. Недавно у зубного врача, иначе я не слушаю, услышал так называемое «Русское радио». Полтора часа вынужден был слушать: в нем нет ни одной русской интонации, ни одной, ни одного русского слова. Это абсолютно антирусское радио.

И вот я хочу поставить вопрос: в чем дело? Почему русофобия, а это русофобия, мутными потоками захлестывает Россию? И почему правозащитники здесь молчат? Мы постоянно сталкиваемся с массовой, удивительной русофобией, оскорблением наших святынь, нашей культуры, нашего языка. Почему нельзя поставить вопрос так — до каких же пор это будет продолжаться?

А почему это продолжается, я скажу. Потому что мы с вами живем в бездуховном государстве, потому что в законах нашего государства человек рассматривается как социальная единица, как производитель, как потребитель, как обыватель, но не как существо духовное. И это понятие духовности, понятие словомыслия, историзма, которые являются существеннейшими признаками человека как феномена, отсутствуют в нашем законодательстве, отсутствуют в нашем мышлении. Именно поэтому наши законотворцы не принимают решений по поводу этих человеческих качеств, которые являются нашими насущными, существеннейшими качествами. Если бы понятие духовности было законным понятием, нужно было бы защищать духовную культуру. Если бы понятие языка было законно выстроенным, он был бы видом культуры. Его нужно было бы защищать. До сих пор этого не делается. Нам нужно преодолеть ту самую бездуховность, которая противоречит и тому, что называется русским духом, тому, что именно обеспечило нашу победу.

Епископ ФЕОФАН

Спасибо большое, Всеволод Юрьевич за Ваше прекрасное выступление, анализ ученого. Мне кажется, сейчас в Вашем выступлении боль русской души. Действительно, Вы говорили о тех глубинных процессах затаскивания, замарывания, стирания из памяти народной всего, что связано с нашей историей, с нашей культурой, с нашим богатейшим зыком, с нашей литературой. Наверное, многие из нас согласны с тем, что младореформаторы и новые реформаторы уже сейчас ставят во главу угла только одно эго. Но и то, что это за эго. Эти грязные призывы «отрываться по полной», это стремление открыть двери вседозволенности проникновения зла. Когда-то была моя статья в «Вечерней Москве». Я ее назвал «Россия — не сточная канава». А у нас к великому сожалению все время к этому стремятся. Мы должны возвысить голос в защиту нашей культуры, действительно нашего духа, как Вы сказали, много говорят о духовности и заболтали это великое слово. Непонятно уже во что превратили это понятие. Спасибо Вам большое.

КОНЯЕВ  Н. М.
писатель, Санкт-Петербург

Я бы хотел продолжить мысль, высказанную В. Ю. Троицким. Действительно, мы всегда проигрываем сражение прежде, чем сражаются страны. Всегда проигрывается эта победа в словах.

Недавно мне довелось быть на праздновании юбилея Ивановской писательской организации. Там я познакомился с графом Петром Петровичем Шереметьевым, который приехал на конференцию по толерантности. И вот там я сказал Петру Петровичу, что хотя у меня не было никакого дворянского титула, нас очень многое связывает. Я говорю — вот особняк, на улице в Петербурге. Он принадлежал Вашим предкам, а потом в 1934 году советское правительство подарило его ленинградским писателям. Теперь этот особняк не принадлежит ни Шереметьевым, ни писателям. Потому что его там жгли раз пять, в результате отключили коммуникации. И сейчас этот особняк продан человеку с грузинской фамилией по цене, которая намного меньше стоимости только одного биллиардного стола из этого особняка. Когда я сказал это Петру Петровичу, он ответил, что хотя он и приехал на конференцию по толерантности, ему сейчас хочется забыть про всякую толерантность вообще. Так на этом и закончился наш светский разговор.

Но, тем не менее, реализуя пожелание, высказанное Его сиятельством, я тоже отступлю от столь популярной сейчас толерантности и задамся вопросом — что, к примеру, случилось бы в Тбилиси, если бы человек с русской фамилией приобрел здание Союза писателей Грузии, по стоимости, например, одного из диванов, находящихся в этом здании? А могла ли такая история произойти в Париже, в Лондоне или в Амстердаме? И какой же ненавистью к Петербургу и к петербуржцам должно обладать руководство, чтобы совершить такую продажу? И сколь же забитыми и безответными должны быть петербуржцы, чтобы и голоса своего не подать, даже не пискнуть, чтобы выразить возмущение по поводу безрадостной судьбы своей былой собственности.

И как тут не вспомнить, что мы проигрываем всегда раньше, чем состоится сражение. Наш Союз писателей достаточно мощная организация и в 1986 году там проходил пленум, на котором было отведен от России тот самый страшный проект поворота рек. Именно тогда писатели сумели прозвучать. Как тогда замечательно говорили о катастрофе и Василий Белов, и Юрий Бондарев, и Виктор Астафьев, и Валентин Распутин, Валерий Ганичев. И голос их оказался услышанным. Этот проект, который касался среднеазиатских республик, был отменен.

Думая об этом, хочется сказать, что то положение, в котором оказалась сегодня русская интеллигенция и весь наш народ — не только результат неких внешних процессов, но и еще свойство того состояния, которое стало естественным для нас. Я бы определил это состояние, если не как братоненавидение, то во всяком случае, как полнейшее братонепонимание. Поразительно, но для современного русского человека его представление о том, как должно быть устроено будущее нашей Родины, порой оказывается дороже самого этого будущего. Еще поразительнее, что мы гораздо менее терпимо относимся к несогласным с нами соратникам, нежели к тем людям, благодаря чьей деятельности было сделано то, что не могли сделать никакие внешние враги нашей страны. И надо признать, что именно наше нежелание понимать друг друга, нежелание расставаться с мифами и ложными привязанностями и делает нас не способными противостоять нашим врагам.

Ладно, если бы дело касалось идеологических, как, например, с коммунистами или либералами, разногласий, но с таким же нежеланием понимать друг друга мы сталкиваемся и в нашей православной среде. Примером этому может служить очень показательная дискуссия, которая в прошлом году проходила по поводу Евгения Родионова, местное почитание которого уже несколько лет началось во многих церквах. Ведь всем же ясно — прямо на наших глазах совершилось чудо. Мальчик, практически выросший вне Церкви, ценой своей юной жизни исповедовал православную веру. И именно это чудо и узнала душа народа. И тогда-то без каких-либо указаний свыше, началось народное почитание воина Евгения. И нужно, разумеется, это почитание не ему, а нам самим, потому что христианский подвиг мальчика, воина Евгения целителен для наших измученных душ. Я понимаю, к примеру, почему негативную оценку о моем очерке о народном почитании Евгения Родионова дал священник с радиостанции «Свобода». Нам известно, что радиостанция «Свобода» как раз более всего хлопочет, чтобы русский человек был как можно менее свободен в осуществлении национальных задач и чаяний. Но почему с «разоблачением» (разумеется, я это слово ставлю в кавычки) выступают представители официальной Русской Православной Церкви, понять невозможно. Понятно, что это «разоблачение» наносит вреда нашей Церкви больше, чем деятельность открытых врагов Православия. И стоит ли удивляться нарастанию той откровенно антиправославной войны, которая поднимается сейчас не только в средствах массовой информации, но и среди наших простых соотечественников. Увы, враги России и Православия пользуются нашим братонепониманием. Более того, они делают все, чтобы усилить его, постоянно навязывая нам новые словесные упаковки, казалось бы, прежних, но при этом неуловимых на первый взгляд исходных идей и представлений.

Толерантность, о которой так много говорят сейчас сытые нерусские дяди с киноэкранов, — это из этого ряда подмен. Вроде бы эта та же, только переиначенная на латинский лад, терпимость. Терпимость, к которой призываем мы друг друга. Но ведь это только на первый взгляд. А на самом деле это терпимость исключительно к чужому. И главное, мы должны ясно осознавать это. Терпимость к чужому доводиться до слепой ненависти к своему, не обладающему должной терпимостью к чужому. По сути дела, навязывая нам толерантность еще сильнее должна разъединить русских людей, еще более повысить в нашей стране градус братоненавидения. Об этом необходимо помнить. Никакой настоящей толерантности на пути братоненавидения мы достигнуть не сможем.

И все-таки мне не хотелось бы завершать на такой грустной ноте, а сказать о таком чуде, свидетелями которого мы были в прошлом году. Я говорю о чуде возвращения Тихвинской иконы Божьей матери. Вы знаете, что у этой иконы есть удивительное свойство. Икона, как свидетельствует история, всегда уходила из тех мест, где исчезало братолюбие. Так было в 1383 году, когда икона ушла из Константинополя и появилась в небе над Ладогой, так было и у нас в сороковые годы, когда икона ушла из России. И вот она вернулась к нам. Трудно, конечно, поверить, что у нас стало больше братолюбия, но возвращение иконы — свидетельство этому. Свидетельство, что мы все-таки сумеем окончательно преодолеть братоненавидение, столь гибельное для нашей страны.

Епископ ФЕОФАН

Спасибо большое, Николай Михайлович. У нас так академики, писатели действительно очень ярко выступают, потому что люди творческие пропускают все через свое сердце.

Но хотелось бы все равно откомментировать некоторые моменты, когда Вы сказали о Русской Православной Церкви. Вспомните, какое давление было оказано. Я был лично свидетелем, когда Борис Николаевич уговаривал Святейшего поехать признать, что останки подлинные царской семьи. Сейчас уже многие говорят, что Русская Церковь, спеша, не торопится. Есть нормы канонизации святых. И если мы будем идти на поводу… Ведь ему уже безразлично, а нам Господь в свое время пошлет, но все должно пройти нормальный устоявшийся путь, и даже почитание святых.

Вы знаете, можно я покаюсь перед всеми вами. Я не должен был председательствовать на этой секции и думал идти на другую. Но так уж случилось, когда мне владыка митрополит Кирилл предложил, по послушанию, тем более ваш покорный слуга стоял у истоков Всемирного Русского Собора, когда мы только зарождались, и все это было с большими трудностями, я сказал, конечно, пойду на эту секцию. И вот сейчас, к сожалению, я после обеда не буду. Но я еще раз почувствовал, как важно, какая у нас сильная, хорошая секция, я вижу сейчас такую положительную активность. Только одна просьба. Вы все толковые люди, за вами стоят и коллективы, и научные открытия. Нам одного не хватает на России. Не хватает нормального единства. Единство, которое бы сделало Россию вновь великой. И наш народ уважаемым. Как-то на Рождественских чтениях я сказал, что мы, как правило, собираемся единомышленники и вроде бы себя уговариваем. Да не надо нас уговаривать. Мы уже единомышленники. Мы уже патриоты своего Отечества. Мы уже боремся. Но мы все время друг другу жалуемся, как нас там и там ограничили, все у нас отняли. Да у нас огромная сила, если мы будем активны. Будем активны при выборах. Если депутат не выполнил наказ, надо его переизбрать. Мы на кухне можем рассуждать, можем собираться на форумах единомышленников, жаловаться друг другу, а отстаивать свои интересы, там где надо, мы не можем. Те, кто нам мешает, разве они все умнее нас? Никто же не скажет, что они умнее нас. Значит, нам не хватает единства и воли.

Преподобному Серафиму задали вопрос — чего не хватает для спасения человека? Он говорит — все есть у любого человека. Решимость и воля, и, естественно, в первую очередь — помощь Бога.

ДРОЖЖИН  Ю. Т.
вице-президент Скобелевского комитета

Тут много говорилось о том, как нам духовно исправить положение. Я думаю, что у нас очень большие резервы. В этой связи хотел бы привести только один пример. Мы сейчас активно занимаемся восстановлением памяти русского генерала М. Д. Скобелева. Он был замечательный генерал, военачальник, выдающийся государственный деятель, славянский патриот. Памятник, сделанный ему в 1812 году, стоял там, где стоит Юрий Долгорукий, и площадь называлась Скобелева. Это же не случайно, потому что он столько сделал для России, что трудно назвать другого человека, который столько бы сделал. А многие из нас, к сожалению, забыли об этом. И большевики сделали все, чтобы мы об этом забыли. Памятник его был варварски разрушен в 1918 году. Причем, одним из первых его разрушили, потом царей стали разрушать. Вот как они боялись Скобелеве, потому что он вобрал все лучшее, что есть в русском народе. И что же получается? Памятники лучшим людям России мы разрушаем, а памятники иностранцам до сих пор стоят. У Большого театра стоит один иностранец, у Храма Христа Спасителя — другой иностранец. А где же памятники нашей славы? Я думаю, что общественность должна эти вопросы иметь в виду обязательно.

Вот уже восемь лет действует Скобелевский комитет. Сейчас мы принимаем все меры, чтобы люди узнали об этом человек, который так просиял в XIX веке, что забыть его нельзя. Пять книг уже о нем написано. Но мы столкнулись с очень большим непониманием. Написали несколько писем руководству города Москвы и получили формальные, несерьезные ответы, которые говорят о том, что люди или просто не понимают, или сознательно мешают этому делу. На наше предложение сделать в Москве памятную доску в Театральном проезде, где как раз с ним прощались Москва и Россия, когда он погиб, ответили, что слишком много досок в Москве и нет необходимости еще Скобелеву делать доску. А второй ответ был такой — он не жил в Москве, поэтому ему и не будет доски. Как же это назвать? Человек, который был в Болгарии, в Средней Азии, которую он активно присоединил к России, он дрался за Россию. И вот до сих пор мы не можем, к сожалению, решить этот вопрос. И по памятнику. В принципе есть решение по нашей просьбе о восстановлении памятника. Но это все время откладывается в долгий ящик. Мы говорим о том, что надо его поставить в центре Москвы. Он же стоял ближе к Кремлю, чем даже Пушкин. И если нельзя вернуть его на это место, а Долгорукого, скажем, в Кремль, мы у Красных ворот тогда предлагали. Там была церковь, которую большевики разрушили в 30-м году, в которой отпевали Скобелева. И потом провожали его в Рязань и там его хоронили. Сейчас он там и лежит. Мы принимаем все меры, чтобы это место было благоустроено. Я призываю представителей общественности обратить внимание на это.

СОКОЛОВ  A. M.
протоиерей Богоявленского собора Казанской епархии

Преосвященные владыки! Отцы! Братья и сестры! Тема Собора «Единство народа — залог Победы». Одним из объединяющих народ факторов являются патриотические праздники. Первой статьи праздник, безусловно, День Победы, праздник, которому и посвящен наш Собор. Появился новый замечательный праздник — День народного единства 4 ноября.

Но есть праздник, который смущает многих — День России. Такой праздник, безусловно, должен быть, хорошо, что он появился. Но вот день его празднования 12 июня, в день принятия Декларации о государственной независимости, смущает многих. Независимость России от кого, от чего? От СССР, основную часть которого она составляла? Более того, как я понимаю, это другое название, отражающее другое политическое устройство все той же тысячелетней России — великой державы. Провозглашение независимости означало распад великого государства. И это событие вызывает у большинства людей более грусть, чем радость. И Путин назвал распад СССР большой трагедией. Так чему же мы радуемся в этот день? Нельзя праздновать День России в день ее распада. По-моему, это просто кощунство.

Когда надо праздновать День России? Ответ на этот вопрос дан в прошлом. В 1862 году праздновалось тысячелетие России, тысячелетие русской государственности, от начала княжения Рюриков в Великом Новгороде в 862 году. Тогда был сооружен в Новгороде величественный памятник, который, слава Богу, стоит до сих пор. Празднование происходило 8 сентября по старому стилю, по новому будет 21 сентября в день Куликовской битвы, в праздник Рождества Богородицы. Я думаю, что именно эту традицию и надо возродить — праздновать День России как День русской государственности, как рождения тысячелетней России, 21 сентября.

Эта проблема имеет еще один аспект. Декларации о независимости приняли многие бывшие автономные республики. Этот день они и праздновали поначалу также, как в России День независимости. Потом этот праздник переименовали в День республики, но все равно в этот День республики непременно вспоминали о независимости. Я из Татарстана. Там все время упоминается, что Татарстан — это независимая суверенная республика, как и было написано в Конституции. А это значит, что огонек сепаратизма тлеет, и опасность распада России существует. Отделив День России от Дня независимости, мы подвигнем и республики сделать то же самое. А дни независимости отомрут сами по себе.

Исходя из изложенных соображения, я прошу Собор вынести свое суждение о сделанном предложении в случае одобрения донести его до компетентных властей — Президента, Госдумы.

Архиепископ ВИКТОР

Мы можем выразить свою большую благодарность и признательность просветителю и крестителю нашей Киевской Руси — князю Владимиру. И День князя Владимира тоже можно праздновать. Назвать не День Республики, Боже сохрани, потому что князь Владимир жил в период так называемого княжества. Это было бы самое хорошее мое предложение. Ведь болгары благодарят святых просветителей славянских народов. Если мы забудем славянский язык, тогда мы должны забыть и наших славянских учителей и забыть тот день, когда мы празднуем День славянской культуры и письменности.

ФОКИН  Ю. Н.

Уважаемый президиум! Уважаемые коллеги! Честь имею.

Церковь и армия… Совсем недавно в нашем обществе эти два понятия невозможно было представить рядом. Сегодня российские военачальники повернулись лицом к Церкви, увидев в священниках реальных помощников в воспитании личного состава и создании в воинских коллективах атмосферы духовности и патриотизма.

Вопросы защиты Отечества никогда не были чужды Русской Православной Церкви. Христианское отношение к войне и воинской службе вытекает из ответов Церкви на самые фундаментальные вопросы: происхождение зла, природа насилия, возможность применения силы в борьбе со злом. В основе этих ответов — учение о грехопадении человека и его искуплении Сыном Божиим.

Церковь и Священное Писание учат, что зло не было сотворено Богом, но получило доступ в наш мир через падение первых людей. И вместе со злом в мир вошло насилие, потому что райские отношения любви и взаимного доверия сменились отношениями власти и подчинения. Первое грехопадение повлекло за собой, начиная с убийства Каином Авеля, длинную цепь зла. Вместо царственного владычества над землей человек стал рабом природы.

В Евангелии от Матфея сказано: «Также услышите о войнах и военных слухах. Смотрите не ужасайтесь; ибо надлежит всему тому быть» (Мф. 24.6). Властям дан от Бога меч — охранять государство от опасностей: внутренних и внешних. Однако потому, что предоставленный от Бога меч дан в руки грешных людей, он не застрахован от страшных злоупотреблений. Поэтому и война может быть справедливой и несправедливой. Справедливая война — та, которая ведется оружием правды. За алтарь и очаг Отечества или та, посредством которой подается помощь другим народам, оказавшимся в угнетенном положении.

В Священном Писании исключительно уважительно говорится о военных и их вере. Господь Иисус Христос однажды испытал удивление от большой крепости веры, причем, в разговоре с воином, римским сотником в Капернауме: «Иисус удивился ему и, обратившись, сказал идущему за Ним народу: сказываю вам, что и в Израиле не нашел Я такой веры» (Лк. 7.2-9). В Книге Деяний святых апостолов (гл. 10) описывается также христолюбивый воин-сотник Корнилий — «благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим, творивший много милостыни народу и всегда молившийся Богу». В Евангелии предполагается, что призвание воина совместимо с нравственной сущностью христианства, и человек надеется спастись не потому, что он воин или не воин, а потому, что он христианин. Меч, употребляемый в праведной битве, не есть меч убийцы, а оружие, данное Господом для водворения правды на земле.

Апостол Павел писал об основных христианских добродетелях, сравнивая верующего именно с воином: «Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие» (Еф. 6.14-17). Именно так поступало русское воинство в критические моменты истории.

Война сопряжена с гибелью и страданиями людей, поэтому должны быть испробованы все мирные способы разрешения конфликта. Во время ведения войны христианская гуманность требует милосердия к пленным и раненым.

Ф. М. Достоевский в «Дневнике писателя» за 1877 год писал: «Подвиг самопожертвования кровью своею за все то, что мы почитаем святым, конечно, нравственнее всего буржуазного катехизиса <…> И многие, толкующие теперь о гуманности, суть лишь торгующие гуманностью. А между тем, крови, может быть, еще больше бы пролилось без войны <…> Уж лучше раз извлечь меч, чем страдать без срока <…> Буржуазный долгий мир, все-таки, в конце концов, всегда почти зарождает сам потребность войны, выносит ее сам из себя, как жалкое следствие, но уже не из-за великой и справедливой цели, а из-за каких-нибудь жалких биржевых интересов, из-за новых рынков, нужных эксплуататорам. Интересы эти и войны, за них предпринимаемые, развращают и даже совсем губят народы, тогда как война из-за великодушной цели, из-за освобождения угнетенных, ради бескорыстной и святой идеи, — такая война лечит душу, прогоняет позорную трусость и лень, объявляет и ставит твердую цель, дает и уясняет идею, к осуществлению которой призвана та или другая нация».

Наш современник А. Солженицын вложил в уста одного из своих героев такие слова: «Дилемма „мир — война“ — это поверхностная дилемма поверхностных умов. Мол, только бы войны прекратить, и вот уже будет мир. Нет! Христианская молитва говорит: мир на земле и в человецех благоволение! Вот когда может наступить истинный мир: когда будет в человецех благоволение! А иначе будут и без войны: душить, травить, морить, колоть под ребра, жечь, топтать, плевать в лицо».

Союз служителей веры и армии начал формироваться с первых веков христианства на Руси. Ведь русское воинство понимали не иначе как святую доблестную рать, называя его «христолюбивым». В церковном языке слово «воин» имеет особое значение. Среди святых, почитаемых Православной Церковью, целый сонм воинов. Среди них Феодор Стратилат, Димитрий Солунский, небесный покровитель русского воинства Георгий Победоносец, великие русские полководцы святые благоверные князья Александр Невский и Димитрий Донской, святые князья страстотерпцы Борис и Глеб, князья Михаил и Глеб Черниговские и многие другие.

Подступы к городам от вражеских набегов защищали и монастыри. Русские дружины шли в бой с благословения Церкви, под святыми знаменами и заступничеством чудотворных икон. Вера для них имела огромное значение. Она вселяла уверенность в победе, в правоте своего дела. История сохранила немало тому примеров. Наиболее яркий из них — Куликовская битва, которая произошла в день праздника Рождества Богородицы.

Перед битвой (7 сентября 1380 года) князь Димитрий на военном совете держал такую речь: «Ныне же пойдем за Дон и там или победим и все от гибели сохраним, или сложим свои головы за святые Церкви, за Православную веру и за всю братию нашу христиан». По свидетельству летописцев, великий князь московский Димитрий, прежде чем выступить в поход против Мамая, прибыл в Свято-Троицкий монастырь, где долго и усердно молился и принял напутственное благословение от преподобного игумена обители Сергия Радонежского. «Войско готово. Иди, и ты победишь», — молвил отец Сергий и вручил Димитрию икону Божией Матери. (Памятуя историю, перед вводом 8-го гвардейского корпуса в Чечню генерал Лев Рохлин принял крещение в Казанском соборе Волгограда у отца Алексия. Примеру командира последовали многие офицеры и солдаты, как известно этот корпус при штурме Грозного понес наименьшие потери.)

Помимо благословения, преподобный Сергий Радонежский послал с князем двух своих иноков — Пересвета и Ослябю. После разгрома полчища Мамая погибших русских воинов перевезли в Москву и похоронили на красивейшем месте — на склонах Альбовой горы. По православной традиции на братских могилах были устроены деревянные церкви. Позже в память о погибших был построен монастырь Иоанна Предтечи. Герои Куликовской битвы Пересвет и Ослябя, как известно, похоронены в Симоновом монастыре.

По совету Сергия Радонежского Димитрий Донской постановил ежегодно совершать поминовение погибших воинов в первую субботу после 26 октября. День этот стали называть Димитриевой субботой. Так возник прекрасный обычай совершать в этот день особый чин поминовения «о православных воинах и обо всех, за веру и Отечество на поле брани убиенных».

Действительно, определяя войну вообще как бедствие и несомненное зло, Русская Православная Церковь считает войны в защиту Отечества священными, а погибающих в них воинов — совершающими подвиг жертвенной любви, ибо «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15.13).

Широко известен факт трехдневного поста и молитв русского войска перед походом на Лжедмитрия. Великий полководец Суворов перед штурмом предместий Варшавы в 1794 году обратился к солдатам с такими словами:

«Мы приступаем к делу важному и решительному: как христиане, как русские люди помолимся Господу Богу о помощи и примиримся друг с другом. Это будет хорошо, это по-русски, это необходимо». Вот почему есть твердое убеждение, что принимать присягу на верность Отечеству молодые воины должны перед Крестом и Евангелием, в присутствии священника.

Неувядаемой славой покрыли себя и военные священники России. До 1904 года за военные подвиги были награждены наперсными крестами на Георгиевской ленте 111 военных священников. Кроме того, золотые наперсные кресты получили: от Кабинета Императора — 8, от Священного Синода — 31 священник. Многие были награждены различными орденами, с мечами или бантом. За годы первой мировой войны священникам было вручено: 227 золотых наперсных крестов на Георгиевской ленте, 85 орденов св. Владимира III степени с мечами, 203 ордена св. Владимира IV степени с мечами, 304 ордена св. Анны II степени с мечами, 239 орденов св. Анны III степени с мечами.

Многим известно имя командира крейсера «Варяг» капитана I ранга Всеволода Федоровича Руднева, но мало кто знает его однофамильца — корабельного священника отца Михаила Руднева. И если командир управлял боем из бронированной рубки, то Руднев-священник бестрепетно ходил под огнем по залитой кровью палубе, напутствуя умирающих и воодушевляя сражающихся. Так же действовал корабельный священник крейсера «Аскольд» иеромонах Порфирий во время боя 28 июля 1904 г.

Отец Алексий Оконечников был священником на крейсере «Рюрик». В бою корабль получил тяжелые повреждения. Иеромонах оказывал медицинскую помощь военным морякам и исповедовал раненых, отпевал павших, а когда все, оставшиеся в живых, кроме командира, покинули крейсер, готовый вот-вот пойти ко дну, он спустился в боевую рубку, омыл раны командира, помог офицеру добраться до борта и последним бросился в воду.

Связь Церкви и армии была органичной. Русский публицист и философ С. Н. Булгаков писал: «Русское войско держалось двумя силами: железной дисциплиной, без которой не может существовать никакая армия, да верой. Верой, которая давала ему возможность воевать не за страх, а за совесть. Содержание солдатской веры известно в трех словах: за Веру, Царя и Отечество. Но все эти три идеи нераздельно были для него связанны: вера Православная, Царь Православный, Отечество тоже Православное…»

Русское христолюбивое воинство на практике воплощало слова Евангелия: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15.13). Именно роль России и русской армии как «удерживающего» некоторые современные историки и богословы усматривают в словах апостола Павла: «… тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» (2 Фес. 2.7).

Поистине, религиозность народов России была одним из факторов бесстрашия и побед ее армии. «Воины, вот пришел час, который решит судьбу Отечества, — обращался к своему войску Петр I накануне Полтавской битвы. — Итак, не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество, за Православную нашу веру и Церковь».

Император хорошо понимал значение состояния духа. Поэтому, наряду с созданием регулярного войска, в начале XVIII века монаршей волей была сформирована основа института военного духовенства. Как известно, своего покровителя в лице святого угодника имел каждый полк. Знамя считалось полковой святыней, как образ, который нужно защищать до смерти. Священной для воина была и присяга. Ритуал ее принятия — на Евангелии — носил религиозный характер. Нарушение присяги считалось большим грехом перед Богом и перед людьми: «Суровый закон, стоящий на страже интересов, покарает клятвопреступника, как негодного гражданина; гнева Божия не минует он за Иудино лобзание Креста и Евангелия».

Однако не только под сводами храмов, но и в казармах духовно окормляли свою паству священники Российской армии и флота. Они были рядом с воинами в боях и походах, делили с солдатами и офицерами победы и неудачи, все тяготы войны; благословляли на подвиг храбрецов, воодушевляли малодушных, утешали раненых, напутствовали умирающих, провожали в последний путь убитых.

Особенно велика и показательна была роль военного духовенства в годы первой мировой войны. Еще в середине лета 1914 г. в Петербурге был созван Всероссийский съезд военного и морского духовенства. Священный Синод призвал монастыри, церкви и всю православную паству к пожертвованиям на врачевание раненых, оказание помощи солдатским семьям. Монастырям, общинам и всем духовным учреждениям было положено подготовить под лазареты все подходящие помещения. Все обители призывались к подготовке способных и благонадежных сиделок для ухода за ранеными в госпиталях. Военно-духовное ведомство немедленно перешло на штат военного времени. Их деятельность определялась инструкцией, которая была разослана в войска уже на второй день после начала войны. Корпус военных пастырей возглавлял с 1911 года протопресвитер военного и морского духовенства, приравненный в своем армейском статусе к генерал-лейтенанту, Георгий Иванович Шавельский. Со всей полевой канцелярией он находился при Ставке верховного главнокомандующего.

Следующей после протопресвитера инстанцией были главные священники фронтов и флотов. В соединениях, частях и на кораблях, по штатам военного времени, предусматривались дивизионные, бригадные и гарнизонные благочинные, а также полковые и корабельные священники. В зависимости от конкретных условий боевой обстановки, характера задач, решаемых войсками, места части в боевом порядке, священники использовали различные формы работ. Например, в частях первого эшелона место священника — на перевязочном пункте. Пастыри должны были уметь делать перевязки. При сортировке раненых выделялись нуждающиеся лишь в утешении священника («убитые, но еще не успевшие умереть» — цитата из А. Н. Беркутова, известного военно-полевого хирурга). Когда того требовала обстановка, пастырь находился на передовой, в цепи наступающих подразделений или окопах обороняющихся.

Важной стороной деятельности военных священников было погребение погибших и умерших воинов, отдание им последних почестей, извещение родных о смерти солдата (матроса), его последней воле, месте погребения. Содержание в подобающем порядке военных кладбищ и захоронений также было для пастырей священным долгом. Каждый полк имел походную церковь, состоящую из палатки, приспособленной под алтарь, и комплекта богослужебных принадлежностей. По праздникам совершались богослужения, в вечернее время — беседы с личным составом частей резерва, в первую очередь — с необстрелянными бойцами

.

Революционные бури развалили русскую армию, а вместе с ней и институт военного духовенства. 16 января 1918 года Наркомат по военным и морским делам издал приказ № 39, по которому Управление военного духовенства было расформировано, а все военные священники уволены с государственной службы. Эпоха самодержавия, идеологическим фундаментом которого было Православие, сменилась эпохой воинствующего атеизма. Россия оказалась расколотой на два враждебных лагеря, а вместе со страной оказалась расколотой и Церковь.

Но у старой русской армии накоплен огромный опыт участия духовенства в работе по формированию у воинов необходимых морально-психологических качеств. Этот опыт сейчас может и должен быть применен, однако, с существенными оговорками, обусловленными следующими обстоятельствами: светским характером Российского государства, отделением Церкви от государства; низким, по сравнению с дореволюционной Россией, уровнем религиозности личного состава Вооруженных Сил; отсутствием в структуре Вооруженных сил института духовенства.

Активное взаимодействие Министерства обороны с Московским Патриархатом началось в начале 90-х годов. Его организационные основы были заложены в совместном заявлении о сотрудничестве, подписанном министром обороны Российской федерации и Патриархом Московским и всея Руси 2 марта 1994 года. Заявление констатировало цели, основополагающие принципы и направления взаимодействия Вооруженных Сил России с Русской Православной Церковью. С учетом позитивного опыта взаимодействия, накопленного в войсках, а также для придания работе с религиозными объединениями системного характера 4 апреля 1997 года, министр обороны РФ и Патриарх Московский и всея Руси подписали соглашение о сотрудничестве. Соглашение предусматривает расширение направлений и форм взаимодействия на различных уровнях: от Министерства обороны до воинской части (корабля).

Основные формы участия духовенства в работе с личным составом силовых ведомств:

• посещения воинских частей (кораблей), военных академий (училищ);
• проведение индивидуальных и групповых бесед с военнослужащими, в том числе и с представителями так называемых «групп риска»;
• освящение боевых знамен (оружия, техники);
•  консультирование командиров (офицеров воспитательных структур) по вопросам религии и Церкви;
• установление телефонов доверия в храмах, по которым военнослужащие могут поведать пастырю о своих проблемах, получить психологическую и практическую помощь.

В Московском Патриархате создан Отдел по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями. В епархиальных управлениях назначены священники-координаторы сотрудничества с войсками.
И снова на планете грохочут выстрелы и взрывы, унося все новые жизни людей. В Российской Федерации наиболее нестабильным регионом остается Северный Кавказ, где в настоящее время проводится антитеррористическая операция.

С христианских позиций беда эта является попущением Божиим за наши грехи. Искушение суверенитетом и быстрым обогащением ожесточило сердца, довело до разделения людей и их вражды друг с другом. Соблазн больших денег привел к прямой передаче вооружения банд-формированиям в Чеченской республике. Для уничтожения бесчинства государство вынуждено было применить силу. Кроме того, в этом регионе налицо интервенция и экспансия исламского экстремизма, имя которому ваххабизм, на православие и настоящий ислам. Разрушаются оскверняются православные храмы, происходят убийства священников, наши военнослужащие распинаются на кресте, русские вытесняются с территории Кавказа.

Не рассказать сегодня о новых мучениках за Христа было бы несправедливо.

В Грозном до начала войны был православный храм в честь Архистратига Божия Михаила. Настоятель храма — бывший военный летчик, командир эскадрильи отец Анатолий Чистоусов. Вместе с отцом Филиппом Жигулиным они попали в чеченский плен. Тот, кто побывал в застенках у боевиков, прошел все круги ада. В плену наше тело — инструмент, через который враг хочет достать нашу душу. Ему надо растлить тело и веру, чтобы сделать душу уступчивой злу, но не всегда это у боевиков получается. Как погиб отец Анатолий? Его казнили — тело разрубили на куски и бросили на съедение собакам…

А вот что писала одна из газет в апреле 1995 года: «7 апреля боевики Дудаева распяли на крестах трех пленных российских военнослужащих». Распятие солдат они специально приурочили ко дню Святой Пасхи. Жители села Гойского в ужасе говорили о том, что убийцы обещали лично проверить, воскреснут ли через три дня распятые солдаты. Действительно Страстной стала эта пятница для наших военнослужащих.

По данным штаба Терского казачьего войска, территорию Чечни и Ингушетии только в первую чеченскую кампанию покинуло более 55 тысяч человек, более 12 тысяч человек убито или пропало без вести. Всего, по данным МВД и ФМС, эту территорию покинуло более 300 тысяч человек русскоязычного населения, погибло более 30 тысяч человек. Этот виток геноцида можно прокомментировать на примере станицы Ассиновская, где было убито 49 русских, женщины изнасилованы, сожжена православная церковь, один священник убит, другой похищен. Все дома отняты чеченцами. Сегодня Грозный и вся Сунженская долина «свободна от казаков». Аналогична судьба казаков в Надтеречном, Наурском и Шелковском районах.

Российскому воину, защищающему мир на своей земле, должно быть понятно, что с православной точки зрения не ему вменяется грех убийства, а его врагу. Более того, агрессор должен рассматриваться не только как самоубийца, но и как преступник, принуждающий к самоубийству другого. Особенно это касается политических и военных лидеров, которые ведут за собой тысячи людей.

В 2005 году мы отмечаем большой праздник — 60-летие Великой Победы советского народа в Великой Отечественной войне. Это была не столько победа армии или техники, сколько победа духа защитников Отечества над силами разрушения. Внешне атеистическое, советское воинство в тяжелейших испытаниях проявило лучшие качества христолюбивого русского воина и смогло одолеть сильного, организованного и коварного врага.

В наши дни под влиянием Церкви возрождаются утраченные традиции поминовения российских воинов, отдавших свои жизни за Отечество. Так, ежегодно совершаются панихиды по русским гренадерам, погибшим в конце прошлого века в Болгарии под Плевной, по воинам-афганцам, по морякам подводных лодок «Комсомолец» и «Курск». Офицеры осваивают положительный опыт Церкви в оказании психологической и социальной помощи подчиненным. Священнослужители, в свою очередь, выступают перед руководящим составом, перед слушателями академий, на сборах офицеров-воспитателей. Священники знакомят военных с историей взаимоотношений армии и Церкви, раскрывают духовные, культурные сокровища, участвуют в преподавании гуманитарных дисциплин.

Начал также работу Координационный комитет по взаимодействию между Вооруженными Силами РФ и Русской Православной Церковью — и это лишь первый шаг к тому, чтобы преодолеть изоляцию армии от духовных богатств, накопленных Церковью, более полно реализовать права верующих военнослужащих.

Можно уже сказать и о первых плодах. Из идеологической пропаганды ушел жесткий прессинг атеизма. Многие воспитатели начинают осознавать общность служения воина и служения священника, прослеживают связь Православия с развитием отечественной культуры. Недалеко от Сергиева Посада в поселке Арсаки есть подразделение, где служат четыре десятка слушателей православных учебных заведений: эти солдаты — пример добросовестного исполнения воинского долга, высокой нравственности, культуры и дисциплины.

Вера должна быть возрождена в российской армии как православная русская традиция — основа державного самосознания российского, основа нашей тысячелетней культуры, органично слившаяся с национальными славянскими качествами души. А пока этого нет, то на чеченской войне десантники идут в бой со словами «За ВДВ!», «За Серегу!».

Иерархи Церкви, оценивая международную и внутреннюю обстановку, выступают за всемерное укрепление армии. Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн, предвосхищая опубликованные позже основы Российской военной доктрины, в своей статье «Творением добра и правды» писал:

«Военное строительство должно исходить из необходимости решения государством следующих основных задач:

• осуществлять глобальное военное «сдерживание», то есть возможность в любое время нанести ущерб всякому агрессору, будь то отдельная страна или враждебный союз государств;
• гасить любые военные конфликты в зоне жизненных интересов России;
• быстро и эффективно блокировать взаимные межнациональные столкновения как в ближнем зарубежье, так и в границах России;
• во взаимодействии с силами внутренних войск и государственной безопасности поддерживать стратегическую внутригосударственную стабильность.

Существенным элементом современного военного строительства должно стать возрождение в Вооруженных Силах России славных русских боевых традиций, основанных на высокой духовности, религиозно-нравственных идеалах верности, мужества и отваги«.

Вдумываясь в нравственные христианские законы, православную традицию и историю Русской армии, нельзя не прийти к выводу о необходимости тесного сближения в наше время армии и Церкви. Это тем более справедливо, что каждый христианин — прежде всего борец со злом, воин Христов. Старец Силуан говорил об этом так: «Все, кто последовал Господу нашему Иисусу Христу, ведут духовную войну. Сражение наше идет на каждый день и час. И если на обычной войне убивают только тело, то наша война труднее и опаснее, потому что может погибнуть душа».

Мое время вышло. Я желаю всем крепкого здоровья. Если будут проблемы, приезжайте в наш один из лучших военных госпиталей — госпиталь имени Вишневского. Я хочу подарить президиуму книгу, которая называется «Вера, Отчизна, жизнь. Записки военного врача».

ГАВРИЛОВ  М.
председатель Русской партии Латвии

Большое спасибо за предоставленное слово и поделиться с тем, что на душе. Здесь говорилось, что вчера Рогозин призвал перестать болтать и перейти от слов к делу. Но сначала же все-таки было слово. Вот болтать надо было бы перестать, много лукавых, лживых слов. А когда же слова правды?

Кто же победил тогда, 60 лет назад? Русский народ. Кого победили? Фашистскую Германию. Сейчас появились работы, и надо больше об это говорить, об оккультной идеологии фашистов. Это был оккультизм. Вся эта нечисть. А кто победил? Именно православная Русь победила, несмотря на то, что к тому времени было 20 лет большевистского режима. И в этом величие нашей Победы.

Прошло 60 лет. Мы празднуем Победу в условиях нашего полного поражения. В чем одна из бед? Надо об этом говорить. Это засилье оккультных сект.

Секты сейчас пошли на Россию. И люди, которые состоят в этих сектах, манипулируют ими. Они же говорят — мы возьмем власть. Вот в какой ситуации мы оказались. И надо об этом говорить. У нас в Латвии тоже сектантство, которое у нас формировалось и пошло дальше в Россию.

Давайте зададимся вопросом, когда пошел этот перелом, когда мы от Победы вдруг попали в поражение? И надо сказать, что этой дате будет через год 50 лет. Это тот знаменитый доклад Хрущева на XX съезде, где он вообще оплевал, опозорил, оболгал, оклеветал то, что было сделано за предыдущее героическое время. Тогда морально сломали людей. Великую Победу одержали, но все-таки был свой лидер. И сколько лет поганим это имя. Да, был Верховный Главнокомандующий, неоднозначная личность. Но пришли к нему священники, он их послушался. А пришел Хрущев под эту оттепель, и 13 тысяч храмов было закрыто. Мало того, он Рериха вытащил из Индии, и пошла эта «рериховщина» гулять. А сейчас все это окрепло, раскрутилось.

Спасибо Собору, ни разу не было произнесено «русскоязычные», но слово это гуляет, особенно у нас во всех политических дискуссиях. Это слово — и есть провокация. Какие мы русскоязычные? Это как «русскоязычники», что ли? Где же Православие? И эти люди выступают с больших трибун от имени защиты русскоязычных интересов говорят. У меня большая просьба — остановиться на этой теме сектантства, потому что это оккультная наука. Мы за единство народов России, за единство народов в той же Латвии. Но нельзя при этом ставить русских людей в положение людей третьего сорта. Если не будет русских, не будет страны. Русские сделали Россию. Мы рады, что есть и другие народы, с которыми мы локоть в локоть можем решать все наши проблемы. Хотелось бы поддержать Распутина, который вчера сказал, что русские люди сейчас среди народов как в оккупации. Опасность состоит в том, что если мы воспримем эту инородную среду как свою, то мы исчезаем как русские люди. Процесс этот идет и его надо остановить. Поэтому не надо бояться поднимать наши сокровенные глубины, символы, слова. И самое главное — нет Бога кроме Христа, и это главный критерий того, в какую сторону через каждую душу это все проходит.

ЗУБКОВ  В. И.
историк, публицист

Сегодня уже много говорилось, что переживаем сейчас беспрецедентную безнравственность, говорили о языке, истории. А мне невольно вспомнилось, что давление на русский язык, о котором сегодня свидетельствовали, совершенно не случайно. Мы ведь не только с вами говорим на русском языке. Мы действуем на русском языке. Каждая нация действует по-своему, и совершенно небезобидная вещь — подмена.

Вот сегодня прозвучало «русскоязычный». Давайте попробуем заменить его русскокультурный. Синоним, да? А совершенно другое значение. Российская Федерация — синоним Российский Союз, совершенно другое значение. Слова одни и те же, а по значению — другое.

Вот смотрите: накануне 60-летия мы с вами вдруг видим беспрецедентную атаку на историю. Почему?

«22 июня 1941 года перед рассветом через пограничный мост в Бресте с советской стороны на германскую мирно простучал эшелон, груженый зерном, а через несколько минут с германского берега ударили артиллерийские батареи и пошли танки Гудериана…». Что и говорить, запоминающаяся картина возникает из под пера В. Резуна (Суворова). Но он не одинок. Всякие там клише типа «Фашистский меч ковался в СССР» (Т. Бушуева и Ю. Дьяков.) и схемы об СССР как «кузнице фашистской армии» благодаря российской прессе настолько успешно укоренились в сознании, что превратились в господствующую идеологию. И вот уже не без удивления читаю в материалах для подготовки к вступительным экзаменам Красноярского Государственного торгово-экономического института: «СССР внес решающий вклад в восстановление германской военной мощи». Приехали!

Берясь за исторические небылицы, надо профессию хотя бы уважать, и не называть себя историками, а как-нибудь иначе. А если искать кузницу, где ковался «фашистский меч», то взор в первую очередь стоит обратить совершенно в иную сторону.

30 января 1933 г. Гитлер становится рейхсканцлером.

Май 1933 г. Президент имперского банка Яльмар Шахт едет в Америку, где встречается с президентом Рузвельтом и крупнейшими финансистами. В результате Германия получает от Америки займы и инвестиции в промышленность на общую сумму в 1 млрд. долларов.

Июнь 1933 г. В Лондоне во время международной экономической конференция Яльмар Шахт ведет переговоры с директором английского банка Норманом Монтегю. В результате гитлеровская Германия получает взаймы от Англии что-то около 1 млрд. фунтов стерлингов (в переводе на доллары — 2 млрд.). Эти факты, приведенные Шахтом во время Нюрнбергского судебного процесса.

3 млрд. долларов в 1933 году было эквивалентно 4,7 млн. килограммов чистого золота. Если это количество золота поделить на число жителей тогдашней Германии, то каждому досталось бы более чем по 80 граммов чистого золота.

Уинстон Черчилль 21 сентября 1938 года заявил: «Расчленение Чехословакии под нажимом Англии и Франции равносильно полной капитуляции западных демократий перед нацистской угрозой применения силы».

Завоевание, преданной союзниками Чехословакии, марте 1939 года позволило заметно оскудевшей германской казне пополнится на 80 тонн золота — таков был золотой запас покоренной страны. Помимо этого Германия получила в свое распоряжение мощный промышленный узел с развитым машиностроением.

Яльмар Шахт, давая показания на Нюрнбергском процессе, заявил: «Когда началось вооружение Германии, то другие страны не предприняли ничего против этого. Нарушение Версальского договора. В Германию были посланы военные миссии, чтобы наблюдать за процессом вооружения».

О Мюнхенском сговоре Шахт в Нюрнберге заявил: «На все просьбы и предложения Веймарской республики эти страны отвечали „нет“. Но когда к власти пришел Гитлер, все изменилось. Возьмите всю Австрию, ремилитаризируйте Рейнскую область, возьмите Судеты, возьмите полностью Чехословакию, возьмите все, — мы не скажем ни слова. До заключения Мюнхенского пакта Гитлер не осмеливался даже мечтать о включении Судетской области в империю. Единственно, о чем он думал, — это об автономии для Судет. А затем эти глупцы, Даладье и Чемберлен, все преподнесли ему на золотом блюдце».

Так кто же ковал меч? Если остались сомнения на этот счет, то посмотрим, что пишет по этому поводу Иосиф Ошман в журнале «Vestnik» (№ 3 (210), 2 февраля 1999), выходящим в США: «Неоценимую помощь в вооружении Гитлера оказали американские фирмы „Форд“ и „Дженерал моторс“, которые через свои филиальные заводы, в кратчайшие сроки построенные в „третьем рейхе“ на американские деньги, помогли создать моторизованные части гитлеровской армии до начала войны и восполнять их потери во время войны».

Еще более неоценимую помощь Гитлеру в создании немецкой авиации, точнее, в производстве самолетов «Фокке-Вульф» для Геринга, оказал Морган — глава одноименной американской финансово-экономической империи. Разве не прав был Яльмар Шахт, сказавший американскому доктору Джильберту: «Если вы хотите предъявить обвинение промышленникам, которые помогли перевооружить Германию, то вы должны предъявить обвинение самим себе. Автозавод „Оппель“, например, ничего не производил, кроме военной продукции. Владела же этим заводом ваша „Дженерал моторс“».

Я не спорю с авторами новых теорий о роли СССР, а всего лишь привожу известные факты. Да, Советского Союза был заинтересован в усилении Германии. Но и Запад не меньше. 24 июня 1941 сенатор, будущий Президент США Гарри Трумэн писал в газете «Нью-Йорк таймс»: «Если мы увидим,
что выигрывает Германия, нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии. И, таким образом, пусть они убивают друг друга как можно дольше».

Ну, так что же, выходит составы с хлебом, отправляющиеся в Германию, литературный образ? Нет. Две страны-изгоя были обречены на налаживание тесных экономических связей. Особенно интенсивно они развивались до прихода к власти Гитлера. В 1925 году, когда мало кто хотел иметь с нами дело, Германия предложила крупный долгосрочный кредит в сумме 100 млн. марок, а в апреле 1926 года — 300 млн. марок. В 1931 г. было достигнуто новое соглашение о долгосрочном кредите в сумме 300 млн. марок сроком на 21 месяц.

Под эти кредиты и за наличные только в 1931-1932 годы СССР разместил в Германии заказы на машины и оборудование на 760 млн. марок. В эти годы для Советского Союза Германия явилась основной страной закупок машин и промышленного оборудования.

Советский импорт из Германии достиг в 1931 году рекордной цифры — 1,8 млрд. руб., а в 1932 году — 1,4 млрд. руб. Удельный вес Германии во всем Советском импорте составлял в 1931 году 37%, в 1932 году — 47%.

Иными словами, Германия была основным торговым партнером СССР. Сегодня это не нравится. Может быть период разрухи лучше? Видимо нужно признать, что благодаря советско-германскому «военно-техническому» сотрудничеству были заложены основы ВПК СССР. В качестве примера достаточно упомянуть тот же завод в Филях (Москва), где немцы построили авиационный завод по производству «Юнкерсов», сегодня — завод им. Хруничева, на котором производится ракетное оружие. Достаточно и других примеров.

Однако на протяжении нескольких лет после прихода к власти Гитлера началась новая глава советско-германских отношений, и наиболее ярко это иллюстрируют цифры двусторонней торговли.

Лишь после заключения Мюнхенского соглашения, когда стало очевидно, что войны избежать не удастся, возник ренессанс экономического сотрудничества. Странно конечно, что наиболее интенсивно торговые отношения стали развиваться с потенциальным врагом. Но это же можно отнести и к Германии.

Современный отечественный историк Борис Григорьевич Соловьев пытается ответить на этот вопрос: «Полная политическая изоляция Советского Союза в случае военного столкновения с Германией становилась все более явственной. В столь опасной ситуации необходимо было срочно искать пути обеспечения безопасности страны. Поэтому Советское правительство решилось на соглашение с Германией, которого последняя стала усиленно добиваться. Западные правящие круги, пытаясь отмыть свои грехи, стараются убедить людей, что старт нападению нацистов на Польшу и тем самым второй мировой войне дал советско-германский пакт о ненападении от 23 августа 1939 года»

Соловьев также напоминает о Мюнхенском соглашении с Гитлером, подписанном Англией и Францией еще в 1938 году, об Аншлюсе Австрии, о заключении в 1938 году между Лондоном и Парижем пактов о ненападении с Германией. (Что произошло до заключения пакта Риббентроп-Молотов.)

Американский историк У. Ширер, ссылаясь на документы, утверждает: «1 июня 1939 года французский посол в нацистской столице Кулондр сообщил министру иностранных дел Боннэ, что Гитлер „рискнет начать войну, если ему не надо будет сражаться с Россией. Если же он будет знать, что ему придется воевать с Россией, он отступит, чтобы не подвергать гибели страну, партию и себя“. Кулондр добавил, что два наивысших военачальника Гитлера — начальник штаба ОКБ Кейтель и главнокомандующий сухопутными войсками Браухич заявили фюреру, что, если Германии пройдется воевать с Россией, у ней будет мало шансов выиграть войну».

Иными словами Гитлер хотел обезопасить свой тыл. Но он преследовал и экономические интересы. Германия остро нуждалась в продовольствии, горючем, сырье для военной промышленности. Такое сырьё можно было получить тогда только из Советского Союза. Но и СССР нуждалось в промышленном оборудовании и технологиях. И хотя практически все историки согласны в том, что первым инициативу по сближению проявил Гитлер, но Сталин на него пошел.

 

Когда немцы 15 августа 1939 года обратились к СССР с предложением заключить пакт о ненападении, т. е. заключить договор, который Гитлер уже имел и с Англией, и с Францией, глава советского правительства В. М. Молотов ответил:

«Если, однако, теперь германское правительство делает поворот от старой политики в сторону серьезного улучшения политических отношений с СССР, то Советское правительство может только приветствовать такой поворот и готово, со своей стороны, перестроить свою политику в духе ее серьезного улучшения в отношении Германии. Правительство СССР считает, что первым шагом к такому улучшению отношений между СССР и Германией могло бы быть заключение торгово-кредитного соглашения. Правительство СССР считает, что вторым шагом через короткий срок могло бы быть заключение пакта о ненападении или подтверждение пакта о нейтралитете 1926 года».

 

Обратите внимание: Германия вот-вот начнет войну, и было бы логично, если бы Германия просила у СССР кредит, а не наоборот. Но Молотов даже не просит, он просто требует выдать кредит СССР. Он прямо указывает, что без этого «первого шага» второго не последует.

 

Через два дня немцы предоставляют СССР кредит на 200 млн. марок, который выдается СССР в течение 2-х лет, (120 млн. в первый год) сроком на 7 лет, (векселя должны быть оплачены не через 7 лет, а в течение 7 лет) т. е. расплата за наши заказы по кредиту должна была идти только в начале 1945 года. К этому кредитному соглашению тоже есть «конфиденциальный протокол» по которому Германское правительство за счет немецких налогоплательщиков обязалось возвращать СССР 0,5% годовых, уплаченных нами «ДЕГО», т. е. этот кредит фактически был дан под 4,5%.

 

Одновременно было заключено и прямое торговое соглашение (мы продаем товары немцам, а немцы нам), по которому немцы поставляли нам в течение двух лет еще оборудования и материалов на 120 млн. марок. Итого за 2 года немецкие рабочие должны были изготовить для СССР средств укрепления его обороны на общую сумму 320 млн. марок, в первый год — на 180 млн.

 

В ответ за 2 года СССР должен был поставить товаров на 180 млн. марок, по 90 млн. в год, из которых 60 млн. — в оплату товаров по торговому соглашению и 30 млн. — в оплату процентов по кредиту и частичное погашение самого кредита.

Как указывает историк Алексей Шевяков, наиболее полно изучивший советско-германское сотрудничество того периода, «мало кто знает, что кредитное соглашение предусматривало и другие широкие аспекты коммерческих сделок между Внешторгом и германскими фирмами, а именно: крупные советские заказы германским фирмам за текущие поставки советского сырья. К кредитному соглашению, были приложены три закрытых товарных списка:

 

Список «А» — наши заказы под кредит.
Список «Б» — наши заказы в течение 2 лет в обмен на наши поставки зерна и промышленного сырья.
Список «В» — объем наших поставок Германии зерна и сырья в течение тех же 2 лет на сумму 180 млн. марок.

Что же заказал Советский Союз? По товарному списку «А»: рыболовные траулеры, морские буксиры, машины, станки разного назначения, разнообразное промышленное оборудование, измерительные и оптические приборы.

Однако по всем важнейшим позициям промышленной продукции списка «А» германское правительство поставки сорвало или поставило заказанные промышленные изделия в небольших количествах. Так, Советским Союзом было получено: металлорежущих и других видов станков 280 (вместо 1182), турбин 6 (вместо 7), прессов 27 (вместо 113), компрессоров 31 (вместо 124), экскаваторов 27 (вместо 80), локомобилей 24 (вместо 42) и т. д. Полностью были сорваны советские заказы на поставку плавучих судоремонтных мастерских, рыболовных траулеров, буксиров, прокатных станов, мостовых кранов. Относительно удовлетворительно были выполнены только заказы на поставку оптических и контрольно-измерительных приборов (заказывалось на 6,3 млн. марок, поставлено на 4,3 млн. марок).

Теперь о степени выполнения Германией советских заказов по товарному списку «Б» ассортимент во многом повторял заказы в кредит, т. е. заказы по списку «А».

Из заказов по списку «Б» кредитного соглашения наша страна успела получить из Германии: на 32,1 млн. марок разного рода машин и оборудования, в том числе 2513 металлорежущих, карусельных, строгальных и других станков (вместо 3553 заказанных), молоты, прессы. Немало было получено остродефицитных металлоизделий, а именно: 4639 т. канатной проволоки, 6147 т. железной и стальной ленты, 4008 т. тонкого листа, 708 т. оцинкованной проволоки и др. На 2 млн. марок было получено спецоборудования, среди которого числились оптические приборы для авиации, военно-морского флота, уникальное лабораторное оборудование для нашей военной промышленности. Это дало возможность оснастить новейшими станками десятки заводов оборонной промышленности. В числе поставленных Германией были уникальные станки для расточки орудийных стволов, обработки крупных гребных валов для военно-морских судов.

«Можно сказать, что советские заказы на машины, станки, оборудование и другие промышленные изделия, а также на остродефицитное сырье по второму разделу Кредитного соглашения выполнялись удовлетворительно, — утверждает Шевяков — это объясняется главным образом тем, что исполнявшиеся заказы по позициям списка „Б“ Советский Союз незамедлительно покрывал натуральными поставками зерна, нефтепродуктов, цветных металлов и разнообразного промышленного сырья».

Что же поставлял Советский Союз? Перечень советских поставок Германии сельскохозяйственной продукции и промышленного сырья был зафиксирован в третьей части соглашения (список «В») в объеме 180 млн. марок, а фактические заказы определялись в сумме 165,2 млн. марок. Поставил же СССР Германии по Кредитному соглашению указанных товаров на 21 июня 1941 г. на 137,3 млн. марок, что составляло 83 % запланированных поставок.

Советский Союз расплачивался экспортом в Германию сельскохозяйственной продукции (продовольственного и кормового зерна, масличных культур, льна), нефтепродуктов, лесоматериалов, пушнины, промышленного сырья (марганцевая руда, фосфат, асбест и ар.) и цветных металлов. Германская сторона по тому же соглашению поставила СССР промышленных товаров на сумму в 117,2 млн. марок, включая товары в счет кредита на сумму в 45 млн. марок.

На 21 июня 1941 года по военной части соглашения Советский Союз успел получить от немцев: крейсер «Лютцев» (достраивался на Ленинградских судоверфях), бронь и другие материалы для военного судостроения, некоторые виды морской артиллерии, в том числе для подводных лодок, минно-торпедное вооружение, гидроакустические и гидрографические аппараты, несколько видов полевой артиллерии, в том числе зенитной, отдельные виды по 3-5 штук новейших марок военной авиации (в частности, «Хейнкель-100» — 5 штук, «Юнкерс-88» — 2 штуки, «Дорнье-215» — 2 штуки, «Брюккер В. И.-131» и «Брюккер В. И.-133» — 6 штук, «Фокке-Вульф» — 3 штуки, «Юнкерс-207» — 2 штуки, «Мессершмидт-109» — 5 штук, «Мессершмидт-110» — 5 штук; все типы самолетов поставлялись с запасными моторами и запчастями.

По военной авиации наши заказы были выполнены почти полностью (заказано на 18,4 млн., получено на 16,8 млн.); по морской и полевой артиллерии с полными боезапасами, минно-торпедному вооружению, аппаратам радиосвязи и гидрографии, инженерному вооружению полностью.

«Превышение наших товарных поставок над германскими определялось в 20,1 млн. марок. Как видно, мы понесли убытки не настолько большие, как это стараются преподнести советскому читателю экстремистского и националистического толка обществоведы в нашей исторической науке и в средствах массовой информации. Их утверждения о том, что кредитное соглашение от 19 августа 1939 года есть дань СССР агрессору являются ложью», — говорит Шевяков.

Стоит обратить внимание на то, что в Германии стоимость собственно сырья (железа, меди, алюминия и т. д.) — ничтожна. Основная стоимость — это труд инженеров, техников и рабочих, причем, очень высококвалифицированных.

СССР же поставлял сырье в первоначальном его виде, исключая нефтепродукты и масла. То есть ни одной пары немецких рабочих рук мы немцам не сэкономили.

Вот, скажем, марганец. В то время в СССР два завода (Запорожский и Зестафонский) перерабатывали марганцевую руду в ферромарганец, причем в количествах больших, чем это требовалось черной металлургии СССР. Поскольку именно в это время Берия создал такие запасы ферросплавов (и ферромарганца в том числе), что когда с началом войны Запорожский завод эвакуировали в Новокузнецк, Зестафонский — в Актюбинск, а Никопольский марганец попал в руки немцев, производство стали в СССР не прекратилось Пока на новых местах заводы отстраивались, а в Казахстане строились марганцевые рудники, металлургия СССР работала на стратегических запасах, созданных под руководством Берии.

 

В дальнейшем были заключены с Германией еще торговые договоры и в них наши коммерсанты еще более, скажем так, осмелели. Немцам поставлялась под видом железной руды, руда с таким низким содержанием железа, которую сами мы пустить в доменные печи не могли. Немцы вынуждены были ее обогащать.

Так что где и чей меч ковался можно поспорить.